Читать книгу "Горм, сын Хёрдакнута - Петр Воробьев"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что у вас на донях говорят? «Той земле не стоять, где закон начнут ломать?» – Кнур рассмеялся. А у поморцев другое присловье – «Не бойся закона, бойся судьи.» Так им, дурням, и надо. Труп утопить, и то не могут. Надо было живот распороть, тогда бы не всплыл. Еще лучше, распороть и камней натолкать.
– А ты откуда знаешь? – насторожился Горм.
– Отцова кузница у моста через Вайну. Он много кому коней ковал, а бывало, привезет кто шлем мятый с кусками черепа внутри, или лапшу из кольчуги, всю от крови ржавую – а он, горемыка, все чини, да слушай, о чем давальцы толкуют. И я с ним заедино. – Кнур на миг задумался о чем-то, выражение его лица сделалось почти мечтательным. – Так про сказ о хольмганге с тремя… Ты хоть знаешь, откуда он взялся и что говорят?
– Вот откуда, я думаю. Законоговоритель мне велел про дело вообще не болтать, а он, мол, всем расскажет, что было так. Я на хольмганге убил Скапа, Кьяллак меня свез на другой берег и там вызвал на бой, отомстить за родича. Законоговорителя, его Роал зовут, кстати, определил в свидетели, а когда поединок начался, его дружки вмешались, и я их всех троих и порешил. Ему, говорит, пустая печаль со Скаповой и Кьяллаковой сворой вязаться, я с глаз долой, и все, а город смердеть меньше будет без этих четырех.
– Поди как вышло. А теперь послушай, мне как это рассказали. Перво-наперво, говорят, Скап, кого ты поначалу убил, на коня твоего блюзгал – масть ему не понравилась. Слушай, а что за масть была у коня-то?[29]
– Да ты сам его ковал два дня назад!
– И то, конь как конь, вороно-пегий. Сейчас на нем, поди, какой-нибудь Отрыгов снузник скачет.
– Скап и конь… Это было перво-наперво. А что второ-навторо?
– Потом, говорят, его друзья все трое вызвали тебя на поединок, а ты им сам и сказал, что если будешь биться с ними по очереди, да первый же тебя убьет, остальным их доля мести не достанется, так что на хольмганг ты выйдешь зараз супротив трех. Вышел, говорят, и всем троим карачуна и задал – одному мечом в висок, другому нижней гардой того же меча в череп сверху, а третьему краем щита в горло. Ты не серчай, но вот что я тебе скажу. Правильно никто твоей правды не слушает – сказ-то крепко лучше. По твоей правде выходит, Скап – мурло, дружки его – булгачи напраслинные, законоговоритель доской с законом черепа мозжит, а ты всего двоих убил, да и тех по очереди. А в сказе все, как положено – честный бой, месть, и кругом молодечество. И еще, не возьми уж в обиду. Скромный поединщик двоих убьет, одного приврет, все и рады. А ты, сдается мне, из тех хвастунов, кто нарочно все преуменьшает. Бросай это, у нас говорят, унижение паче гордости…
– Аааа! Слоновьи вши! – Горм трясущимся пальцем указал на нескольких бледных, щетинистых, членистых, усатых, многоногих тварей, объявившихся на краю стрельницы.
– Бей их! Да не сапогом! Топором руби, вон на петле!
После расправы со вшами, Горм и Кнур некоторое время болтались молча, потом Кнур сказал:
– Плохой это знак, что вши к нам лезут. Слон, видно, много крови потерял. Смотри, спотыкается…
Земля уже довольно давно шла вверх. Неподалеку передовым в отряде предгорных возвышенностей стоял небольшой холм. Слон сделал еще несколько неуверенных шагов, остановился, и зашатался.
– Прыгай! – Горм перевалил ноги через борт. – Я расстегну подпругу, ты пахвенный ремень!
– Зачем? – Кнур вывалился из стрельницы и повис на пахвенном ремне.
– Если слон упадет, он больше не встанет! Надо его разгрузить!
Горм и Кнур недолго возились с чудовищными ремнями, подстеганными войлоком, на которых держалась стрельница. Грудной и подбрюшный ремни расстегивать не пришлось – они были перерублены. Наконец, сооружение качнулось последний раз и с треском ломающихся распорок съехало со спины слона, едва не пришибив обоих молодых воинов. Слон стоял, все дрожа боками и опустив голову. Из некоторых его ран продолжала течь кровь.
– Надо что-то быстро сделать с этой дыркой в правой передней ноге. Зашить он нам ее не даст, дай я ее хоть мхом заткнуть попробую, – Горм обернулся по сторонам в поисках мха.
– Попробуй войлок.
– Тоже дело, – Горм выдрал несколько полос войлока из горы слоновьей упряжи, разлохматил их, и, приговаривая: «Тихо, слоник, тихо,» – прижал войлок к кровоточащему проему между двумя роговыми пластинами.
Слон повернул голову, насколько позволяла закованная в родную роговую и добавленную умельцами пластинчатую стальную броню шея. Светло-карий глаз, размером ненамного больше овцебычьего, печально уставился на Горма.
– А как это будет держаться? Сделай пару дырок в пластинах, пропусти эти ремни через них, и привяжи крест-накрест, – Кнур протянул Горму ремешок, наскоро смотанный с куска каркаса стрельницы.
Слон то ли понимал, что ему пытаются помочь, то ли просто не имел уже сил сопротивляться, но стоял тихо, пока Горм кое-как не замедлил кровотечение.
– Ловко это ты. Видно, не впервой?
– Слону перевязку? В первый раз, Собака мне свидетель. У нас мамонты. Это Гардар – родина слонов. Хотя слон, мамонт… Вся разница – панцирь или шерсть, – сказал Горм, рубя мечом траву.
– Слоник, слоник, поешь травки, – сын ярла поднял на руках охапку великанской травы.
Слон не сразу сообразил, что теперь от него надо мелочи в кольчуге, но все-таки неуверенно взял траву в хобот, отправил ее в рот, забавно открывавшийся вдоль, как кошель, и принялся жевать.
– Дать ему время, может, оклемается. Ему эта трава и еда, и питье, – Горм похлопал слона по колену и вздохнул. У нас вот с едой и питьем худо. У меня с собой ничего, кроме меча, ножа, и этой вот рунной дощечки.
– А у меня три куска утятины сушеной, пара морковок, топор, нож, огниво, да вот молоток.
– А зачем молоток?
– Никогда не знаешь, когда пригодится. Кувалда была б еще лучше, да неловь ее таскать.
– Стрелы у нас есть, все равно их нужно будет из слона повытаскивать. С луками хуже.
– Да, они с лучниками, а лучники, поди, уже воронов да лис кормят. Можно скоро-наскоро сработать луки из стрельничных распоров. Дрянь выйдет, но птиц стрелять, поди, сойдет. Но на что нам птицы, у нас же слон есть?
– Вот тебе и новое прозвище – «Кнур – съел слона.» Одно только плохо…
– Что?
– Никто про него не узнает, потому что где ты съешь слона, там же и сдохнешь. Обратно пешком шестьдесят или сколько рёст через болото, где слон, который тебе жизнь спас, и которого ты намылился тупо сожрать, проваливался по брюхо?
– И то, про болото я не подумал…
– Ты прямо как та крыса, – Горм рассмеялся.
– Какая еще крыса?
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Горм, сын Хёрдакнута - Петр Воробьев», после закрытия браузера.