Читать книгу "Холодные дни - Джим Батчер"

Словно чан, полный желе.

– А это, – продолжал Старейшина Бебека, – новый Рыцарь Мэб.

– Э… – выдавил я. – Извините. Я… кгм. Привет, – я протянул руку. – Гарри Дрезден.

Великан ухватил мою руку своей, продолжая давиться смехом. Его пальцы запросто могли переломать мне кости.

– Я знаю, кто ты такой, Гарри Дрезден, – прогремел он. – Зови меня Кринглом[14].

– Что, правда? Да ведь это же… ух ты!..

– Боже, какая прелесть, – улыбнулась Сарисса. – Да ты, оказывается, такой фанат, Дрезден.

– Просто… Такой встречи я не ожидал!

Крингл издал еще один громоподобный смешок, сотрясший воздух вокруг нас.

– Ты же знал, что я поселился среди фэйри. Не думал ведь ты, юноша, что я стану вассалом Летнего двора?

– Честно? – спросил я. – Да я вообще никогда об этом не думал.

– Мало кто задумывается, – кивнул он. – Как тебе твоя новая работа, устраивает?

– Нет, – ответил я.

– Тогда зачем ты на нее согласился?

– В свое время это казалось правильным решением.

Крингл улыбнулся:

– А. Твой предшественник был мне не слишком по душе.

– Та же история, – сказал я. – Так вы всегда приходите на эти сборища?

– Как правило, – ответил Крингл. – Прихожу повидаться с теми, кого редко встретишь в других местах, – он кивнул в сторону Эрлкинга и Старейшины Бебеки. – Разузнать, что у них новенького.

– И поохотиться, – добавил Эрлкинг и улыбнулся, обнажив острые зубы.

– И поохотиться, – согласился Крингл, взглянув на Бебеку: – Присоединишься к нам в нынешнем году?

Бебека умудрился выдавить подобие улыбки:

– Ты всегда спрашиваешь.

– А ты всегда отвечаешь отказом.

Старейшина Бебека пожал плечами и промолчал.

– Погодите, – я обращался к Кринглу. – Вы ездите на охоту? – Я показал на Эрлкинга. – С ним? Вы?

Крингл снова хохотнул, упершись руками в бока.

– А почему нет?

– Чувак, – сказал я, – Чувак. Но ты же… черт тебя дери, Санта-Клаус!

– Только после Хэллоуина, – сказал он. – Всему свое время. Даже у меня должны быть какие-то рамки.

– Ха, – сказал я, – кроме шуток?

Он буркнул что-то, и улыбка исчезла с его лица.

– Так вот, паренек, позволь мне пояснить тебе кое-что здесь и сейчас. Никто из нас уже не тот, кем был когда-то. У каждого своя история. Каждый пришел откуда-то, каждый следует куда-то. А в течение жизни, особенно такой долгой, как моя, путь может заводить далеко и делать странные повороты – о чем, думаю, и ты кое-что знаешь.

Я нахмурился:

– В смысле?

Он указал на себя:

– Вот это стало знакомой тебе сказкой в совсем недавние времена. До сих пор живы чародеи, которые ничего знать не знали о зимнем дедушке, когда в детстве ожидали зимних праздников.

Я задумчиво кивнул:

– Ты стал чем-то другим.

Старикан заговорщицки подмигнул.

– А кем же ты был прежде?

Крингл улыбнулся, довольный тем, что ничего не нужно говорить.

Я повернулся к Сариссе:

– Кажется, ты более или менее знаешь их. Что…?

Сариссы не было на месте.

Я осмотрелся вокруг, но нигде ее не увидел. Перевел взгляд на Крингла и Эрлкинга. Оба смотрели на меня спокойно, без какого-либо выражения на лицах. Я бросил взгляд на Старейшину Бебеку, чье длинное свисающее правое ухо дернулось один раз.

Я тут же посмотрел налево, следуя этому движению, и увидел, что Сариссу вели на танцпол под копией моего оригинального постера «Звездных войн». Постер был размером с роспись на небоскребе, а танцпол под ним – не меньше парковочной площадки. Большая часть пола была занята Сидхе, танцующими с фантастической грацией, переливаясь при этом всеми цветами радуги и время от времени поблескивая кошачьими глазами, которые сверкали словно драгоценные камни в такт их движениям.

Молодой Сидхе вел Сариссу за запястье, и по ее плечам было видно, что ей больно, однако по выражению лица трудно было это понять. Лица же Сидхе, одетого в черный кожаный пиджак и бейсбольную кепку Цинциннати я не рассмотрел.

– Похоже на новое испытание, – пробормотал Эрлкинг.

– Да, – сказал я. – Джентльмены, прошу прощения.

– Тебе знакомы законы двора Мэб, э? – спросил Крингл. – Ты знаешь цену за их нарушение?

– Да.

– И что же ты собираешься делать, паренек?

– Мне кажется, у нас здесь сбой по части взаимопонимания, – сказал я. – Пожалуй, пойду налажу диалог.

Глава 6

Пробираться по танцполу, полному Сидхе – все равно, что закинуться ЛСД.

Отчасти потому, что они дьявольски привлекательны. Девицы Сидхе все без исключения не уступали Мэйв по части физической привлекательности. Некоторые из них так же, как и она, танцевали практически обнаженными, не считая того, что считалось, должно быть, последним писком моды в чикагских клубах – моды вызывающе-соблазнительной. Парни были так же красивы и распутны, как и девицы, но отвлекали они меня в гораздо меньшей степени.

Такое наркотическое ощущение возникало отчасти благодаря их грациозности. Сидхе – не люди, хотя и выглядят так, словно состоят с нами в близком родстве. Когда видишь олимпийскую гимнастку, фигуристку или профессиональную танцовщицу во время исполнения ими своей программы, невозможно не поражаться абсолютной легкости и грации, с которыми они двигаются – так, словно их тела легче воздуха. Короче говоря, самые неуклюжие Сидхе не уступают им ни на йоту, а лучших из них бессмысленно даже сравнивать с любыми из смертных. Все это трудно описать, потому что мозг не в состоянии справиться с впечатлениями – то, что я видел, попросту не с чем сопоставлять: движение, балансировку, энергию, точность, лишенную намека на малейшее усилие. У тебя словно открывается еще одно, прежде неизвестное чувство, обрушивающее на сознание огромный объем информации. То, что я видел, заставляло мой бедный мозг вопить и умолять меня остановиться и позволить ему хоть как-то осознать увиденное.

Отчасти же дело было в их магии. Сидхе пользуются магией так же свободно, как мы дышим: инстинктивно и ни капли о том не задумываясь. Мне приходилось сражаться с ними раньше, и их сила высвобождалась в основном посредством простых движений, словно заклинания были врожденной частью их рефлекторной моторики. Само движение и было их магией, а с особой мощью это проявлялось во время танца.

Фейрийская магия не нацеливалась на меня умышленно – я, скорее, погрузился в нее, словно в бассейн, наполненный водой на месте танцпола. Она почти сразу же впитала мое сознание, и мне оставалось лишь стиснуть зубы и стараться удержаться на поверхности. Сполохи цветных огней вспыхивали вокруг танцующих Сидхе. Их ноги ударяли по полу, а руки – по телам, своим или чужим, дополняя музыку слоями синкопированных ритмов. Вздохи и вскрики, яростные и первобытные, сливались с ритмом и музыкой, отдаваясь соперничающим эхом во всех уголках зала – так, словно они отрепетировали это до идеальной слаженности. Но нет, они ничего не репетировали. Они попросту были такими.