Читать книгу "Роман Галицкий. Русский король - Галина Львовна Романова"

Заслав тревожно вскинул голову.

- Вот, бояре, я готов, - молвил он. - Ни смерти, ни молвы не устрашусь. Только бы добраться до Владимира, уж я его…

Сбыгнев Константинич тихо охнул, потянулся к сыну. Другие бояре облегчённо переглянулись.

- Ничо, - кивнул Захарий Незваныч, - перемелется - мука будет. Вече мы подымем. Город встанет, а тамо… Решено, бояре?

Некоторые закивали. Иные вслух выражали своё одобрение, иные помалкивали.

- Нет, - молвил Игнат Родивоныч, боярин старый; бывший думцем ещё у Ярослава Владимирковича Осмомысла, - не дело творится! Кровь княжью лить - али мы Кучковичам родня? Али с киянами заодно? Али не нашим князем был Василько теребовльский? Не дело княжью кровь лить! Не дело!

Его неожиданно поддержали - оказалось, не все бояре всерьёз хотят смерти Владимиру. Громче всех, как ни странно, защищал Владимира недавний тесть Заслава Борис Семеныч.

- Верно Захарий речёт! Нелепо сие! - возмущался он. - Да и что мы хотим? Прознаются в иных землях - нам же головы не сносить! А приятели Владимировы? А Ивановичи братья? А Кузьма Ерофеевич? А Квашня Давидич? Да рази ж они одни? Вот ужо попомните - прознаются они, что мы тут замышляем, да и нас самих передавят, как клопов!

Бояре долго ерепенились, но плетью обуха не перешибёшь. Даже патриарх, к коему пришли за советом, важно покивал головой и согласился, что убивать Владимира - грех ещё больший, нежели он имеет перед Галичем.

А ляшское войско уже стучало сулицами[10]в городские ворота. Уж пылила на дорогах конница короля Казимира, и надо было оберегать родной город.

Спешно кликнули клич, и на зов Галича отозвался Всеволод Мстиславич, младший брат Романа Волынского. Владимир Ярославич на весть о том, что вместо него Галич пойдёт защищать другой князь, только пожал плечами. Отец его тоже не ходил сам в походы, галичан вечно другие водили в бой - ему ли рушить старину?

Но, как ни странно, это и было той последней каплей, что переполнило чашу боярского терпения.

- Не люб нам такой князь! - шумели бояре на вече. - Как есть не люб! Вороги к Галичу подходят, а он пиры закатывает да чужих баб тискает! Эдак всё пропьёт, прогуляет!

- Пристало нам, бояре, о своих животах самим позаботиться, - подначивали народ Борис Семеныч да Рогволод Степаныч, коего уже в Галиче почитали за своего. - Гнать Владимира в три шеи, а самим другого князя позвать!

Последнее слово опять было за патриархом. Тот выслушал бояр, покивал большой гривастой головой и, наклонясь вперёд, налегая на посох всем телом, весомо произнёс:

- Велик грех Владимира Ярославича перед Галичем. Кровь его лить - не по-христиански, ибо князь Богом на земле над людьми ставлен. А вот изгнать за пределы за деяния богопротивные - на сие даю благословение...

4

Он и не заметил сразу странного многоголосого гула, что доносился снаружи. Лишь проходя крытым переходом из одной части терема в другую, выглянул в косящатое оконце и обомлел. Улица за деревянной стеной была запружена конниками - все боярские дружинники, в бронях и при оружии. Удивлённый, Владимир прибавил шагу.

В думной же палате народа было мало - трое или четверо бояр с отроками стояли у порога. Впереди, сжимая кулаки, застыл Заслав. Бледное лицо его было перекошено от сдерживаемого гнева.

- Эге, - вскинул брови Владимир, останавливаясь, - вы почто тут? Я вас не звал!

Заслав порывисто шагнул вперёд.

- Ты не звал - мы сами явились, - выдохнул он свистящим голосом. - Суд над тобой чинить!

- Суд? - несколько опешил Владимир и быстро оглянулся на дверь - успеет ли он кликнуть стражу. - Да знаете, что вам будет, коли вы на князя встанете?

Заслав уже открыл было рот, но старый Игнат Родивоныч придержал его за локоть.

- Князь, - кашлянув, негромко, но весомо произнёс он, - мы Галичу слуги верные и супротив княжьей власти никогда не шли. И ныне, когда земле нашей грозят иноплеменники, не дело нам ссориться да поминать старые обиды. Князь, ты всем нам отец и защита. Мы не на тебя встали, но не хотим более кланяться попадье, а хотим её убить. Выдай нам её честь-честью на судилище, а сам где хочешь, там и ищи себе жену. Мы же любой поклонимся и служить ей будем верно.

- Выдай, - с угрозой в голосе добавил Заслав, - не плоди большего греха, чем уже наплодил. А иначе мы сами её отыщем и тогда уже ни тебя, ни кого иного не помилуем.

- Позоришь ты себя, князь! - прогудел Игнат Родивоныч. - Чужая она жена перед людьми и Богом. Нелепие творишь.

Заслав при этих словах потемнел лицом, шагнул вперёд, и Владимир вдруг взглянул на него глаза в глаза. Молодой боярин не простил ему Ярины. Ножом по сердцу прошлись ему последние слова боярина Игната, всколыхнули угасшую ненависть. Этот, - понял Владимир, -первым набросится на Алёну. Он и отрежет ей голову, а тело бросит на съедение псам.

Заслав прочёл в глазах Владимира страх. И, почуяв себя сильнее и увереннее князя, шагнул вперёд…

Князь отшатнулся, едва не врезаясь спиной в дверной косяк. Гул голосов за окном стал как будто громче.

- Добро, бояре, - прошептал он. - Добро. Ступайте покамест. После… завтра… поутру…

И, неловко толкнувшись спиной, вывалился вон. Заслава еле удержали за локти.

Не помня себя, влетел Владимир на женскую половину терема. Тут всегда было тихо и сонно, пахло разнотравьем и женскими благовониями, иногда из-за прикрытых дверей раздавались взрывы девичьего смеха. Здесь жила его невенчанная жена Алёна и, до возмужания, юная княжна Феодора Романовна с мамками и няньками.

Алёна сидела в светёлке, чесала косу. Сенная девка держала перед нею блестящее зеркало. Была бывшая попадья в простом сарафане и домашних туфлях на босу ногу. На нежных руках позвякивали обручья, гладкую шею охватывало ожерелье. Заранее угадав своего князя по шагам, она опустила руку с гребнем, выпрямилась.

Владимир с порога цыкнул на девку:

- Пошла! - посторонился, давая ей выскочить, и обласкал Алёну долгим взглядом.

Для всех она была попадьёй - даже для сенных девок, которые сами в навозе родились и там же помрут. Ликом светла, взором тверда, нравом смирна - чем не княгиня! Не то что Настасья - та мужичкой была, от неё скотным двором разве что не разило. А как встанет, как повернётся, как слово скажет - ну чем не святая княгиня Ольга!.. Взгляд князя задержался на её высокой гладкой шее. Страшно было подумать, что по этому нежному горлу полоснёт нож убийцы!

Алёна почуяла его тревогу. Отбросила гребень, вскочила, откинув на спину расчёсанную косу, подбежала, обхватывая руками.