Читать книгу "Чистилище. Забытые учителя - Александр Токунов"

Вообще, во внешнеторговых связях деньги использовать было не принято. Там главную роль играли материальные ценности — напрямую, без всяких условных эквивалентов. Деньги становились никому не нужными кусочками металла, как только оказывались за пределами анклава.

Тем не менее на территории анклава удалось выстроить довольно стройную экономическую систему. Жители Внешнего города приносили на базар то, что удалось найти в окрестных лесах, и продукты с собственного подворья. Имелся, конечно, перечень продуктов, которые продавать было нельзя, — все они безвозмездно сдавались на общие нужды. Большая часть провианта выращивалась на общем огороде и в теплицах, которые располагались за ЦКБ, под них была расчищена от деревьев обширная площадь.

Одним словом, у Люнделла было очень много забот, а его заместитель Альберт Тер-Григорян справлялся далеко не со всеми. Вот и теперь здоровяк был одет в полевой комбинезон и готовился к визиту на поверхность, поэтому не мог уделить Володьке внимания.

— Ты этого бездельника Тер-Григоряна не видел? — осведомился Люнделл.

Владимир отрицательно мотнул головой.

— Ну я ему надаю… ценных указаний, — оскалился Люнделл и проследовал дальше в сторону шлюза.

«Уж что точно не остудит гнева Люнделла, так это предстоящая и непременная прожарка, которая без снаряжения превращается просто в баню, — подумал Володька. — Впрочем, здесь к баньке все привычные, банька — это полезно». В любом случае, судьбе Альберта Гамлетовича он не завидовал.

Володька привычно приложил ладонь к дверному сканеру, раздалось жужжание автоматических дверных замков, и он смог вдохнуть ожидаемый душистый аромат супа.

На внутренних уровнях бункера поддерживалась нормальная атмосферная влажность, предельная сухость была необходима только на уровнях, непосредственно близких к выходам на поверхность и переходным туннелям, в которых была высокая влажность.

Отец рассказывал, что в остальных анклавах максимальная сухость поддерживается во всех секторах, кроме так называемого Правительственного, где обитает правящая элита анклавов. Такая паранойя приводила к тому, что бронхиты и прочие лёгочные заболевания становились повальными. Тут стоило ещё раз похвалить здравомыслие Константина Фёдоровича, которое уберегло общину бункеров от подобной напасти.

Володька прошел на кухню и увидел мать, стоявшую у небольшой электрической универсальной жарочной панели — встроенная бытовая техника, наравне с биометрическими замками, была одним из остатков былой роскоши ВИПа.

Сын чмокнул Ольгу в щёку и принялся расставлять тарелки на столе, в то время как Ольга разливала суп. Из небольшого холодильника тут же появились хлеб и топлёное масло, которое было огромной редкостью. Коз у анклава было немного, молока они давали мало и управляться с ними могли только заражённые. Так и заразился Пашка Захаров — вредная коза пропорола рогом КБЗ. Вот что значит карма: эти костюмы могли с лёгкостью выдержать удар костяного ножа, а тут козий рог пропорол… не подфартило Пашке. Впрочем, он не жаловался и говорил, что всегда мечтал стать фермером.

Пшеницы также выращивалось немного. Хлеб, топлёное масло — получить всё это из хозяйственного блока можно было только по праздникам. Хотя в столовых всё было доступно почти каждую неделю.

Мама заботливо намазывала маслом кусочек хлеба для Володьки; из комнаты на кухню пришел отец. Сегодня он был в домашнем. Генерал Николаев с теплотой посмотрел на сына, затем крепко обнял его:

— Ну что, сынок, вернулся…

Максим сел на табурет рядом с сыном, и Ольга тут же поставила ему полную тарелку супа. Он разломил на четыре части кусок хлеба и одну четвертинку бросил в тарелку, притопив ложкой.

Тем временем Володька принялся за еду.

— Голодный, — понимающе кивнул отец, — в казармах особо не поешь: крем-супы да сухпаи…

Владимир пробурчал что-то неразборчивое.

— Кушай, сынок, — заботливо проговорила Ольга. Она уже уселась за стол, но себе наливать суп не стала.

— Ты к нам ненадолго? — скорее констатировал, чем спросил Максим. — А потом сопровождать эту погань бледную на симпозиум на Соколиной Горе?.. Молчи-молчи, ешь! — прервал Максим объяснения Володьки, — Мне Клён уже всё рассказал. Он ведь этого Ивлева специально туда посылает, тот давно ищет внешних сношений… У Флюгера всё на лице написано, пусть лучше предаст он, чем кто-нибудь другой. Все думают, что Клён не видит, что происходит, а он видит и пока наблюдает.

— Фархатовы? — спросил Володька.

— Да, — подтвердил Максим, — выслуживаются, хотят выяснить, что мы имеем относительно полётов. Вспомнили про наши старые наработки, а тут ещё этот полёт аэропортовской общины — все всполошились. Вакцины захотелось. Да только не так прост был Вильман, чтобы поднести вакцину на блюдечке с известной каёмочкой, — за всё надо платить.

— Сейчас полетит обнюхиваться? — предположил Володька.

— Да, именно что обнюхиваться, будет нюхать Рамилю Вагизовичу всё то, что люди обычно не нюхают, — скривился Максим. — Эллинга у них нет, поэтому Гаргар высадит вас с Ивлевым у их бункера, полетит домой и вернётся на следующий день к вечеру. Поэтому у Евгения Ивановича будет время и чтобы обнюхать всё, и чтобы соглашение продлить. Зурабыч уже заждался.

Володька помнил о том, что Зураб Шалвович Усупашвили, которого многие называли дядя Зураб или Зурабыч, неплохо наживался на перепродаже уникальных крылатских КБЗ[4], на вторичном рынке они стоили очень дорого и считались снаряжением экстра-класса.

— Иди, сынок, отдохни, — напутствовал его Максим, когда Володька аккуратно вымакал хлебом тарелку.

Володька пошел в свою комнату. Не было смысла расстилать кровать, поэтому он аккуратно снял с себя одежду и повесил её в шкаф, оставшись в длинной рубахе и трусах. В таком виде он улёгся на кровать и достал из тумбочки книгу: Ионов Петр Павлович, «Дирижабли и их военное применение» 1933 года издания. Её нашла Инга в одном из корпусов ЦКБ. Ох и намучился дядя Ахмад, пытаясь передать этот подарок в бункер, да так, чтобы книгу не приходилось читать одетым в КБЗ, листая страницы пальцами в перчатках и в изолированном помещении. В конце концов решено было сфотографировать книгу (у Мины имелось несколько механических фотоаппаратов), отсканировать проявленные снимки и передать в бункер по кабелю. Книга пополнила базы данных «Ломоносова», а для Володьки была распечатана и прошита пачка листов.

Володька любил книги, порой он целыми днями пропадал в библиотеке Константина Фёдоровича, а затем они обсуждали прочитанное. На большинстве книг имелись подклеенные странички, на которых аккуратным твёрдым почерком Васина были написаны выводы и некоторые дополнения.

Владимир открыл нужную страницу и продолжил чтение: «Материал для постройки дирижабля должен обладать тремя основными качествами: прочностью, лёгкостью, поддаваться необходимой обработке…» Он сам не заметил, как его сморил сон.