Читать книгу "Минута молчания - Зигфрид Ленц"

Она восхищалась моей ловкостью, как я управился с рыбой, особенно тем продольным разрезом, с помощью которого я отделил верхнюю часть филе, то есть спинку, от нижней, брюшной, она попыталась сделать так же, но у нее не получилось, и тогда я подвинул ее тарелку к себе и сделал для нее то же самое. Стелла с интересом наблюдала, как я вынул потом двумя руками рыбий хребет, тщательно и с аппетитом обсосал его, подержал перед собой, изучая его. Стелла засмеялась, отвернулась, опять посмотрела на меня и сказал: «Потрясающе, Кристиан, оставайся так сидеть, мы должны это запечатлеть». Она сфотографировала меня, потребовав, чтобы я открыл рот и зажал хребет в зубах, она щелкнула аппаратом дважды. А когда я предложил снять нас двоих, она немного заколебалась — промедление, которого можно было ожидать. Наконец она согласилась, и после обеда мы пошли на пляж и отыскали для себя местечко среди оставшихся на берегу замков из песка. Прибегнув к автоспуску, мы сфотографировались. То, что запечатлелось на снимке, наши изображения, ни Стелле, ни мне не внушало опасения: мы сидели, одетые по-летнему, на пляже, сидели тесно прижавшись друг к другу, и старались выглядеть довольными самими собой. Я ничего не сказал, но думал об одном: я люблю Стеллу. И еще: я хочу знать о ней как можно больше. Сколько бы ты ни знал, все равно кажется мало, когда видишь, что любишь кого-то. Пока ты извлекала из своей пляжной сумки книгу Фолкнера Light in August[19]и, вытянувшись на песке, как бы в извинение, сказала, что тебе просто необходимо почитать этого автора, я спросил: «Почему, ну почему ты должна его читать, ведь в учебном плане он даже не предусмотрен?» — «Это мой любимый автор, — сказала ты, — один из моих самых любимых авторов этим летом». — «И что ты в нем находишь?» — «Ты действительно хочешь это знать?» — «Я хочу все знать о тебе», и ты, не долго думая, посвятила меня в мир Фолкнера, в это пиршество дикой природы там на Миссисипи, тех диких зарослей, где царят медведь и олень и где опоссум и мокассиновая змея чувствовали себя как дома до тех пор, пока пила и хлопковые мельницы не изменили природу. Ты рассказывала и про его персонажей, про благородных господ и тех негодяев, которые установили в джунглях свои порядки и привели юг к гибели.

Я с удовольствием слушал ее, она говорила совсем не так, как в классе, задумываясь, без поучительства, ее манера речи льстила мне, я чувствовал себя так, будто я ее коллега. Само собой, я решил, что при первой же возможности прочитаю ее любимого автора, во всяком случае, попытаюсь это сделать. Какое-то время мы молча лежали друг подле друга, я повернулся к ней на бок и смотрел на ее лицо, глаза ее были закрыты. Лицо Стеллы показалось мне еще более прекрасным, чем тогда на подушке в отеле, порой мне казалось, что она улыбается. Хотя мне очень хотелось узнать, о чем она думает, я не задавал никаких вопросов, спросил только один раз, кто такой этот Colin, и она скупо ответила мне, один коллега, он вел учительский семинар в школе в Бремене. Но один раз мне показалось, что я угадал, о чем она думает, когда на ее лице появилось выражение ожидания. Я предположил, что она думает обо мне, она подтвердила мою догадку, положив руку мне на живот. Когда кто-то рядом, о нем все равно можно думать.

Кто нас обнаружил, неизвестно, возможно, это был Хайнер Томсен или один из его шайки, появившейся на берегу, чтобы поиграть в волейбол, об их появлении возвестили их громкие голоса. Но голоса вдруг умолкли, и вскоре я увидел кое-кого из них, они прятались за песочными замками и ползли, согнувшись в три погибели, к нам. Они хотели выяснить, что можно было увидеть, чтобы рассказать потом об этом в школе. Мне не пришлось обращать внимание Стеллы на моих одноклассников, она сама их уже заметила, подмигнула мне, встала и направилась к тем песочным замкам. Сначала поднялся один, потом еще двое, уже трое, с перекошенными лицами стояли они, захваченные на месте преступления. Один из них даже умудрился поздороваться с ней. Стелла с удовольствием глядела на них в упор, и затем, словно не укоряя их в заговорщицкой деятельности, она сказала: «Это очень здорово выбраться на часок на пляж, кто хочет принять участие, милости просим». Но желающих почему-то не оказалось.

В этот момент я восхищался тобой, Стелла, и больше всего мне хотелось обнять тебя, особенно когда ты приняла их приглашение поиграть с ними в волейбол. От радости они захлопали в ладоши, обе команды хотели иметь тебя в своем составе. А я хотел смотреть на тебя, только на тебя, и я невольно представил себе, как опять делю с тобой одну подушку или чувствую, когда ты обнимаешь меня, как твои груди прижимаются к моей спине. И хотя ты была опорой команды — никто не подавал так удачно мяч, как ты, никто не посылал его с такой точностью, как ты, — тем не менее, твоя команда проиграла. Они пытались уговорить Стеллу провести с ними еще одну игру, однако она вежливо отклонила их просьбу, ей пора домой.

Мои одноклассники окружили машину, бросали друг другу взгляды, когда Стелла пристегивала ремни, давали мне разные советы, с подковыркой, и кое-кто даже свистнул нам пару раз вслед. Мы сразу поехали к ней. Старый бортрадист не сидел на скамейке в саду, два окна были открыты настежь. Я заглушил мотор, ожидая, что она попросит мне проводить ее в дом. Но поскольку она молчала, я предложил поехать вместе к подводным камням, на нашей надувной лодке. Стелла притянула меня к себе и поцеловала. Она сказала: «Мои друзья уже приехали, я скоро пойду с ними в море». — «Когда?» — «Возможно, даже завтра, по крайней мере, я надеюсь на это. Мне необходимо несколько дней отдохнуть». — «Значит, потом?» — «Да, Кристиан, потом». Перед тем как выйти, она поцеловала меня еще раз, а от двери она помахала мне рукой, не на ходу, не как обычно, а медленно и долго, словно я должен был смириться с этим расставанием. Возможно, она хотела меня так утешить. Тогда я впервые подумал, что хочу жить со Стеллой вместе. Это была внезапная, безумная мысль, и сегодня я понимаю, неподобающая, она могла возникнуть из опасения, что то, что связывало меня со Стеллой, может оборваться. Так естественно появилось желание остаться надолго вместе.

Унылой стала казаться мне Пастушья бухта с того дня, как они взяли тебя в море, на свое двухмачтовое судно, Соня видела это, и от нее я узнал, что они отправили на берег двойку, она-то и доставила тебя к ним на борт, на их Полярную звезду. Вероятно, владельцу не пришло на ум другое название. Ты уплыла. Я походил по берегу, посидел какое-то время возле сигнальных знаков, потом у трех сосен, постоял на деревянном мосту, сходил в отель У моря, не зная, зачем. А однажды стал даже обдумывать, не навестить ли мне отца Стеллы. Причины для такого визита я так и не придумал, я хотел сходить туда в надежде, что почувствую близость Стеллы. И вдруг от нее пришло письмо.

В тот день я наводил чистоту на катере, порядком устал, пришел домой, и вдруг отец говорит: «Тебе пришло письмо, Кристиан, из Дании». Я быстро поднялся к себе наверх, мне хотелось остаться одному. Отправитель письма был чрезвычайно щедр и, казалось, скрывает что-то, на конверте стояло только: Стелла П., остров Эрё. Мне сразу стало ясно, что ответа там никто не ждет, при такой-то неопределенности адреса. Я не стал читать письма с самого начала, мне важно было увидеть, как она подписала письмо, и я испытал радость, прочитав: «Hope to see you soon, best wishes, Stella».[20]Я был так счастлив, что принялся искать место, где бы мне спрятать ее письмо.