Читать книгу "Дочери Ганга - Лора Бекитт"

Ратне очень хотелось с кем-то сблизиться, подружиться, поговорить о своей дочери, но на прошлую жизнь, как и на тесное общение вдов, был наложен негласный запрет. Каждая обитательница приюта была вынуждена предаваться воспоминаниям и переживать свое горе в одиночку. Общими были только хозяйственные дела да забота о немощных старухах. То был дом скорби – вся его суть отражалась в названии.

Девушке по-прежнему нравилась Сона, но, несмотря на всю приветливость, та держалась отстраненно; впрочем, не только с Ратной. У этой юной красивой вдовы было много хлопот, на фоне которых стирка и приготовление пищи казались чем-то простым, не требующим особых способностей или ума.

Сона ежедневно ломала голову над тем, как прожить на скудные средства, причем не только ей, а всем вдовам. Ратна это знала и потому очень обрадовалась, когда ей представилась возможность пополнить приютскую казну. Однако она ошиблась в том, что золотая дорожка станет путем к сердцу Соны.

Солнце выплыло из-за горизонта, коснулось водной глади и принялось подниматься по невидимой лестнице, чтобы к полудню залить пламенем храмы, вознесшиеся своими верхушками к небу в вечной безмолвной мольбе. Ветер пел свою бесконечную песню, волнуя кроны деревьев. Густые клубы дыма от погребальных костров струились вдоль Ганга.

Протащив тяжеленную корзину по ступенькам, Ратна решила передохнуть и тут увидела запомнившегося ей юного красавца. Сегодня на нем была другая одежда, но его жесты и выражение лица были такими, как в первый раз.

Девушка с любопытством наблюдала за ним и, когда он поднялся с колен, не успела отвести взгляд.

– Простите, господин, – пробормотала она, верная врожденной привычке преклоняться перед высшими кастами.

– Почему ты назвала меня господином? – медленно произнес он и, не дождавшись ответа, спросил: – Ты живешь в приюте при храме?

– Да.

– А сколько тебе лет?

– Пятнадцать.

– Всего лишь?! И много вас там?

– Да, много. И молодых, и старых.

Юноша смотрел на груду застиранных сари у нее в корзине.

– Вы, вероятно, бедствуете?

Ратна замялась, не зная, что сказать. Заметив это, он протянул ей кошелек, не забыв приложить другую руку к груди и слегка поклониться. Его манеры показались девушке столь изысканными, что ее душа затрепетала.

– Едва ли это облегчит вашу скорбь, но наверняка немного поможет приюту.

Ратна приняла подношение и долго смотрела вслед юноше, жалея, что не осмелилась спросить, кто он такой. В то утро она стирала небрежно, потому что спешила вернуться обратно.

Девушка застала Сону в ее каморке – та склонилась над какой-то книгой. Умение читать и писать казалось Ратне чем-то священным: она не понимала, как можно извлекать слова из всех этих черточек и закорючек, похожих на букашек и червячков!

Увидев девушку, Сона поспешно спрятала переплетенный в кожу том. Ратна знала, что в числе прочего в приюте запрещено держать книги. Все, что должны были знать вдовы, им говорили жрецы на ежедневных молитвах.

– Вот, – сказала Ратна, кладя кошелек на циновку, – это для приюта.

В ее взгляде светилась гордость за то, какую пользу она, оказывается, способна принести обители скорби. Сона взяла кошелек без удивления и улыбки и раскрыла его. Выражение ее лица изменилось.

– Где ты это взяла?

Ратна набрала в грудь побольше воздуха. Вот она, разница! Вечно голодная шудра просто примет деньги, а благородная брахманка непременно поинтересуется, откуда они взялись.

– Мне дал один человек. Там, на берегу, когда я стирала белье.

Взор собеседницы похолодел.

– Разве ты не знаешь, что вдове запрещено разговаривать с посторонними? Это был мужчина?

– Да, – пролепетала Ратна.

Сона поджала губы.

– Ты совершила серьезный проступок.

– Я просто хотела помочь приюту. У нас мало денег. Мне кажется, этот человек пожертвовал их от чистого сердца.

– Почему ты уверена, что он их не украл?

– Он не был похож на вора. Очень красивый и хорошо одетый молодой господин.

Сона едва заметно усмехнулась.

– Это ни о чем не говорит. Нельзя судить о людях по внешнему виду. А если он хотел помочь приюту, то пусть бы отнес деньги в храм.

Ратна молчала, однако ее взгляд был красноречивее всяких слов. Многое ли из пожертвованного храму доставалось вдовам? Как и другие люди, жрецы считали их нечистыми и выделяли им ровно столько средств, чтобы те не умерли с голоду.

Она не понимала Сону. Неужели в угоду правилам эта прекрасная девушка готова есть чечевицу, в которой кишат черви!

– Что я должна сделать? – наконец спросила она.

– Отнести их обратно.

Ответ прозвучал, как удар грома, и Ратна прижала руки к груди. В этом жесте были несогласие, мольба и горькое непонимание шудры, для которой даже мелкая монета была подарком судьбы. И у нее против воли вырвалось:

– Нет!

– Почему?

– Потому что на эти деньги можно купить муку, чечевицу и рис. И новую ткань для сари.

Хотя взгляд Соны по-прежнему оставался строгим, Ратне почудилось, что в душе брахманки зародились сомнения.

– А как я объясню это Суните?

– Не надо ничего объяснять. Спрячем деньги и будем брать понемногу – никто не заметит.

– Ты предлагаешь лгать?

Ратне почудилось, что Сона ее испытывает, но она все же сказала:

– Я не вижу другого выхода. Я знаю, что это очень поможет приюту. Ведь у нас много пожилых, больных, истощенных женщин. А одежда некоторых так прохудилась, что я не представляю, как ее стирать!

– И все же я не уверена, что можно принять эти деньги, потому что не знаю, каким способом они заработаны.

– Тогда пойди со мной и сама поговори с тем, кто их дал.

– С мужчиной?

– Это просто человек, который захотел нам помочь, – ответила девушка и добавила: – А мы вовсе не женщины, мы – вдовы. Никто не смотрит на нас иначе.

Ратна не была уверена в том, что ей удастся уговорить Сону, но, к ее радости и удивлению, та все-таки согласилась.

Следующим утром они отправились на берег. Здесь уже пробуждалась яркая, многоцветная жизнь. Несколько примостившихся на лестнице женщин деловито и ловко плели гирлянды. Их окружал цветочный аромат, а темно-красные, кремовые, шафрановые и солнечно-желтые краски радовали глаз. Однако закутанная в белое Сона не обратила на них никакого внимания. Ратну в очередной раз поразила ее холодная отстраненность истинной брахманки.

Она не ждала столь счастливого совпадения, но оно свершилось: юноша был тут. Ратна без колебаний подошла к нему и поклонилась.