Читать книгу "Морпехи - Натаниэль Фик"

— Лейтенант Фик. — Капитан уже успел пробежаться глазами по спискам. В его голосе звучало недовольство: — Хитрожопые здесь не очень приветствуются. Укажите три специальности.

— Я хочу быть только пехотным офицером, сэр.

— Мы не всегда получаем то, чего хотим, лейтенант. Половина людей, находящихся здесь, хотят стать пехотинцами. Морская пехота определит вас на ту должность, в которой вы ей необходимы. Единственный способ получить работу, которую хотите, — заслужить по этому предмету самую высокую оценку среди всех. Вы думаете, вы сможете это сделать?

Вспомнив о том, как я из кожи вон лез, только чтобы хоть как-то закончить ШПО, я решил выбрать в качестве второго и третьего пунктов моего списка морской десант и танковые войска.

Я любил ШОСП так же сильно, как ненавидел ШПО. Джим говорил шутя, что ШОСП — это акроним «Шею опять свернули пехотинцы». Скорость марша увеличилась, изучаемый материал был интересным и, в конце концов, нас тренировали, а не отфильтровывали. Первый месяц обучения прошел преимущественно на стрельбище, в учении стрелять из «М-16» и «Berretta» с 9-мм пулями. Некоторые парни, казалось, взяли в руки оружие и пошли на охоту сразу после того, как начали ходить, я же стрелял за всю жизнь всего лишь раза два или три. Морская пехота — это оружейный клуб, и прежде всего для пехотных офицеров. Яосознавал не очень успешное свое начало. У меня было три недели для обучения стрельбе. В последнее утро, это «зачетный день», мы должны будем получить оценку за стрельбу. И в соответствии с оценками нам выдадут значки, которые мы будем носить на своей форме. Справившиеся с заданием получат значок «Хороший стрелок», результат лучше даст право носить значок «Меткий стрелок», наилучший результат обеспечит право на значок «Специалист».

Джим сравнивал значки с презервативами и их размерами: L, XL, XXL.

Я смеялся, но в моей голове вертелась четко сформированная мысль: ни один уважающий себя пехотный офицер не может стоять перед взводом своих солдат, если у него значок меньше чем «Специалист».

Курс стрельбы на известную дистанцию предполагал поражение целей, имеющих форму людей, с расстояния двух сотен, трех сотен и пяти сотен ярдов очередью и отдельными выстрелами. Отдельные выстрелы должны быть сделаны за одну минуту с позиций сидя, на коленях и стоя. Стрельба очередью подразумевала огонь, выбор другой цели — опять огонь, и так десять раз за одну минуту. Мы целились через «механические прицелы», а не оптические, и я очень хорошо уяснил для себя: хорошая стрельба — следствие дисциплинированности. Здесь не нужен дзен-буд-дизм, и от удачи мало что зависит. Делай что говорят, и ты попадешь в цель.

Морская пехота обучала трем основополагающим компонентам меткой стрельбы: взять под прицел, опираться на кости, ощущать цель физически. «Взять под прицел» — значит сделать так, чтобы мушка, целик и мишень образовали прямую линию, и это довольно легко. «Опираться на кости» означает установить оружие на самую твердую поверхность, имеющуюся в наличии, то есть кость. Мускулы и сухожилия не находятся в состоянии покоя, они могут даже трястись, а кости, опершиеся на землю, — все равно что штатив камеры. Третий элемент, физическое ощущение цели, является самым важным компонентом. Нужно начать физически ощущать яблочко в мишени. Сделайте так, чтобы спусковой крючок и ваше дыхание стали одним целым, и тогда вы попадете в цель.

Две недели, приходя на стрельбище еще до восхода и вплоть до середины дня, мы учили все нюансы этих основополагающих компонентов. Поняв, что постоянность — ключ к меткой стрельбе, я стал просто маниакален: каждое утро один и тот же (легкий) завтрак, одинаково сложенная одежда, тот же метод чистки оружия в конце каждого дня. Погода стояла отличная: прохладное утро, дающее дорогу теплому солнцу, ветра почти не было. Идеальная погода для стрельбы.

Стрельба на очки началась на третьей неделе, но нас предупредили, что считаться будут только результаты стрельбы в четверг. Максимально за курс можно было набрать 300 очков; чтобы получить «Специалиста», мне нужно было заработать 220 очков. В среду вечером, лежа в постели, я думал о постоянности. Мне нужно было воспроизвести все идеально, и в нужной последовательности. Единственным элементом выше моей власти была погода.

Я проснулся в четверг в 4.00, потянул веревку, убрал жалюзи с единственного окна в комнате. Дождь хлестал по траве, а голые деревья словно танцевали на ветру. Стояло холодное декабрьское утро. Черт. Получив оружие, мы построились на стоянке за пределами кампуса, нам предстояла трехмильная пешая прогулка к стрельбищу. Еще и часа не прошло, как я сполз со своей теплой постели, а сейчас мне, пыхтя, приходилось взбираться по склону, носящему название «Кардиак Хилл». Тяжести каждому шагу подъема из бухты добавляла слякоть, мой тяжелый вещевой мешок и струя рвоты лейтенантов, чей завтрак был более основательным.

Когда мы дошли до стрельбища, было еще темно. Я с трудом различал красные флажки, показывающие направление ветра. Флажки наклонило аж параллельно ветру. То был самый сильный ветер во время моей стрельбы. Сидя в темноте на чехле своей «М-16», я дрожал от холода и ждал, когда будет достаточно светло для начала стрельбы. Я думал об основных правилах. Взять под прицел, опираться на кости, ощущать цель физически. Делай то, чему тебя учили, и ты попадешь в цель.

Я трясся от холода. В вещевом мешке лежали свитер и куртка, и я боролся с мыслью, что мне нужно что-нибудь надеть. Постоянность. На этой неделе дни были потеплее, и мне не нужно было надевать куртку. Этот лишний миллиметр ткани на моей руке может привести к негативным последствиям при прицеливании в маленький черный диск, находящийся на расстоянии в пять футбольных полей. Я усилием воли заставлял свой организм не чувствовать холода.

— Магазин с десятью пулями заряжай! — Голос командира стрельбища эхом доносился сквозь туман. Он стоял в башне позади нас.

— Готовься! Когда появятся цели, можно стрелять.

Я заставил себя дышать ровно, от моего дыхания ствол слегка опускался и поднимался. Прислонив локоть к телу, я начал ерзать на мокрой поверхности, пытаясь образовать единое целое с оружием, своими костями и грязью. Естественный ритм дыхания позволил мне почувствовать контроль над ситуацией, цель уже сама оказалась в центре прицела. Я нажал на курок.

Вправо от цели. Настроил прицел с учетом сноса пули ветром, выстрелил снова.

Опять вправо от цели.

Расслабься. Дыши легко. Нужно вернуться к основам. Нужно не воспринимать отвлекающие факторы. Не холодно, нет дождя, ветра тоже нет. Делай то, чему тебя учили. Выстрой линию. Хорошо обопрись. Легко нажимай на курок.

В яблочко.

Мои следующие двадцать выстрелов попадали прямо в черный круг. Я стрелял механически, почти, рефлекторно. Как нам говорили не один десяток раз, нужно много практиковаться и тем самым довести стрельбу до уровня инстинкта. Нас обучали люди, умеющие это делать действительно хорошо. К тому времени, как я подошел к пятисотярдовой линии, на моем счету уже было 231 очко.

Инструкторам очень нравилось показывать нам на кипы тактических инструкций, которых всегда было полно на наших столах, и говорить: «Эти руководства написаны на крови ваших предшественников: капитанов и лейтенантов. Учитесь на их ошибках, а не повторяйте их». Морская пехота остается верна философскому принципу «ползай-иди-беги», поэтому мы сначала проводили уйму времени в аудиториях, и только затем шли в лес, чтобы на практике закрепить то, чему нас научили. Поначалу основу занятий составляли формулировки, совсем как в ТТТПО.