Читать книгу "Инферно - Линда Ховард"

Она хотела спросить «Какие?», но вместо этого ответила:

— Разумеется, — и дала ему номер своего мобильника.

— Это местный?

— Нет, мобильный.

Имея возможность носить телефон с собой, она не утруждала себя установкой постоянного номера телефона. Зачем, если мобильная связь работает в нужном регионе?

— Местный номер есть?

— Нет, это все. Простите. Не видела смысла проводить местный, пока не решу остаться.

— Ничего. Спасибо за сотрудничество.

Он коротко ей кивнул в знак признательности. На миг ей даже стало легче, и Лорна сумела выдавить из себя слабую улыбку, когда он, повернувшись, направился к другому детективу. Но улыбка быстро потухла. Она была опустошенной и грязной. Сильно болела голова. Теперь, когда детектив Харви с ней закончил, она пойдет домой.

Лорна попыталась. Сделала несколько попыток уйти, но по какой-то причине не могла заставить ноги сдвинуться с мертвой точки. Ее охватила ярость. Она прошла здесь всего несколько минут назад, и не было ни малейшей причины, по которой не смогла бы пройти снова. Просто чтобы проверить, способна ли вообще еще двигаться, она сделала шаг назад, в сторону Рэйнтри. Никаких проблем. Все ее конечности двигались как положено.

Эксперимента ради она сделала шаг вперед и вздохнула с облегчением, когда ноги подчинились ей. Она явно переутомилась, если такое простое действие, как ходьба, вызывало у нее затруднения. Снова вздохнув, она начала было делать следующий шаг. И не смогла. Она не могла идти дальше, словно кончилась цепочка, на которую ее пристегнули.

У нее мурашки по коже поползли от ужаса. Это приводило в бешенство. Наверняка он ее загипнотизировал, но как? Когда? Она не помнила, чтобы он говорил ей: «Ваши веки тяжелеют», и, кроме того, она не сомневалась, что так гипноз не работал. Человек должен расслабиться. Нельзя что-то внушить против воли, как это показывают в фильмах.

Лорна пожалела, что у нее нет часов, — так она могла бы заметить несоответствие в течение времени с того момента, как она вошла в офис Рэйнтри, и до той минуты, когда раздался сигнал тревоги. Ей следовало выяснить, во сколько это произошло, потому что время заката она примерно знала. В его офисе она пробыла около получаса. Так ей казалось. Уверенности не было. Те фантазии могли занять больше времени, чем ей представлялось.

И все же, независимо от того, каким образом, движения ее он контролировал. Лорна это знала. Он сказал ей: «Оставайся со мной», и она осталась, даже перед лицом огня. Он сказал ей: «Не уходи далеко», и она оказалась способной отойти лишь на малое расстояние, и ни шагу дальше.

Она оглянулась и увидела, что он стоит в относительном одиночестве, очевидно уже ответив на все вопросы детектива. Он смотрел на нее с мрачным выражением лица. Губы его двигались. Учитывая весь шум, услышать его она не могла, но весьма отчетливо прочла по губам его слова.

Он говорил ей: «Подойди ко мне».

Глава 6

Она пошла. Не могла остановиться. Ее голову покалывало, а тело покрылось мурашками, но она шла, и ноги ее двигались автоматически. Глаза расширились от страха. Как он это делает? Впрочем, как не имело значения; факт в том, что он это делал. Если она не в силах управлять собой и ею управляет он, это могло привести к крайне нежелательным последствиям.

Лорна даже не могла позвать на помощь, потому что никто бы ей не поверил. В лучшем случае люди решат, что она наркоманка или ненормальная. Все симпатии были бы на его стороне, ведь он только что лишился своего казино, средства к существованию; не хватало ему еще сумасшедшей, обвиняющей его в том, что он якобы каким-то образом контролирует ее действия. Лорна представляла себе, что будет, если она закричит: «Помогите, я иду и не могу остановиться! Это он меня заставляет!»

Здорово! Так бы оно и сработало. Против нее.

Он мрачно, самодовольно улыбнулся ей уголком рта, глядя, как она приближается. И это взбесило ее окончательно. Злиться оказалось приятно; ей не импонировала роль беспомощной жертвы. Хоть здравый смысл и не позволял ей поднять шум, она все же таращила на него глаза, и выражение ее лица оставалось испуганным, хотя видно ли это было за слоем сажи и грязи, сказать трудно. Она держала правую руку прижатой к боку. Слегка согнув локоть, напрягла мускулы спины и плеча. Подойдя к нему достаточно близко, чтобы поцеловать, она направила апперкот прямо в его подбородок.

Он не заметил атаки вовремя, и кулак ее врезался ему в челюсть с такой силой, что клацнули зубы. Боль отдалась в ее костяшках, но удовольствие от удара того стоило. Он отшатнулся на полшага, затем восстановил равновесие с изяществом атлета и перехватил ее руку у запястья прежде, чем она успела нанести второй удар, и притянул ее к себе.

— Один удар я заслужил, — сказал он, держа ее совсем близко и склонив голову так, чтобы слышала его только она. — Второго терпеть не стану.

— Отпустите меня, — выпалила она. — И я имею в виду не только вашу руку.

— Значит, сообразили, — холодно произнес он.

— Сообразила не сразу, но, когда меня затащили в самое сердце пожара, я почувствовала легкое недовольство. — Она постаралась вложить в свои слова максимум сарказма. — Не знаю, как вы это делаете и зачем…

— То, зачем я это делаю, думаю, очевидно.

— Тогда, наверное, я слишком надышалась дымом — кстати, догадываюсь, по чьей вине, — ибо нехватка кислорода еще не позволяет мне до конца постичь очевидность хода ваших мыслей!

— Затем, что вы жульничали. Или решили, я забуду об этом, глядя, как мое казино сгорает дотла?

— Я не… Постойте-ка. Одну минуту. Вы не могли загипнотизировать меня, пока мы спускались с девятнадцатого этажа, а если сделали это еще в офисе, то произошло это до сигнала тревоги. «Объясни-ка это, Люси!»

Он усмехнулся, и зубы его блеснули на фоне покрытого сажей лица.

— Хотите, чтобы я ответил «О, Рики!»?

— Мне плевать, что вы ответите. Сделайте так, чтобы ваше вуду, или магия, или гипноз, или чем бы оно там ни являлось, исчезло! Вы не можете меня так держать.

— Смехотворное утверждение, учитывая тот факт, что именно это я сейчас делаю.

Лорне показалось, что от злости у нее сейчас из ушей повалит пар. В жизни она много раз сердилась — пару раз даже приходила в бешенство, — но большей ярости, чем сейчас, не испытывала никогда прежде. До сегодняшнего вечера она считала все три термина синонимами, но теперь понимала, что пребывание в ярости несло в себе куда больше неприятных ощущений. Она чувствовала себя беспомощной, а чувство это ненавидела. Вся ее жизнь была построена с расчетом на ее независимость, нежелание когда-либо опять становиться жертвой.

— Отпустите меня!

Она говорила сквозь сжатые зубы, почти внутриутробным голосом, держась за тонкую нить самоконтроля, но лишь потому, что знала: криками она ровным счетом ничего не добьется, а выглядеть будет как идиотка.