Читать книгу "Метро 2033. Мутант - Андрей Буторин"

И, наконец, Глебу удалось также узнать явно не предназначенную для посторонних ушей информацию – кто-то из мужиков, не подумав, брякнул, а Макусин не успел остановить болтуна вовремя… Хотя кто его знает, возможно, «слив информации» был произведен сознательно, по непонятным пока для Глеба соображениям. Как бы то ни было, до его сведения довели, что «дикие» мутанты пытаются объединиться, по мере возможности борются с «карателями» и стремятся наладить контакт с морозовцами. Правда, пока не все – в основном, живущие в окрестных с Устюгом деревнях и селах. Но солидарны с ними, конечно же, все «дикие», ведь программой-максимумом мятежников было найти и обезвредить ядерные заряды (или стопроцентно убедиться, что их не существует), а после этого уничтожить храмовников и жить без «белого ига» – независимо и вольно.

* * *

На следующий день Макусин сдержал слово: дал в помощь Глебу двух мужиков – того, что с култышкой на груди, Степана, и Мартына, с шишкой вместо правого глаза.

Плот вязали на опущенных в реку слегах[6]. Очень большой решили не делать, на двоих путешественников без поклажи и для не особо продолжительного сплава хватило бы и шести-восьми бревен. Но связали – плетеной из ивовой коры веревкой с бревенчатыми же поперечинами – даже десять, что называется, про запас. На корме укрепили гребь – длинное и толстое весло, чтобы плотом можно было худо-бедно управлять, в центре, чуть ближе к корме, поставили небольшой шалаш из еловых ветвей, где путники могли бы, пристав к берегу, укрыться от непогоды, да и вообще – чтобы спать не под открытым небом. Вытесали и два шеста. Короче говоря, построили вполне добротное, готовое к плаванию судно длиной примерно в пять и шириной в два с половиной метра. Причем, построили всего за день, благо сухие сосновые бревна у мужиков уже имелись, оставалось их только ошкурить да сделать нужные зарубки.

Во время работы мужики опять то и дело чесали языками. Правда, ни о храмовниках, ни о морозовцах, да, собственно, и о самих «диких» Глеб ничего нового не узнал. Вспомнили вдруг прошлое. В одну из минут отдыха Степан, глядя на противоположный берег реки, вздохнул:

– Эх, батя сказывал, скоко раньше тутока народу жило! Так ить ишшо до того, как беда сотворилась, деревни одна за другой помирать стали. Тутока ить, супротив нас аккурат, Анциферово стояло. Подале туды – Малыгино, Слободная, Чум… Ишшо дале – Фроловка. А от нее, по правую руку, Беляшкино, Копылово, Харазмино, Мителево, Исток… А ужо и не осталося там никого, к тому времени, как беда пришла. Старики поумирали, молодые кто в город, кто в Ильинское, кто в Первомайское перебрались.

– Так ить и мой-то батя с Копылова был родом, – подхватился Мартын. – Помню, сказывал, как сюды, в Ильинское, в клуб на танцы бегал. А ишшо на Беляшкине клуб робил – ну, тогда батя совсем ишшо маляленком был, за брательником старшим, дядькой моим, увязывался. Куды тот – туды и он. На Фроловку тож бегали – там и тогда уж, он сказывал, чотыре избы оставалось: аккурат чотыре бабы, да один мужик. Но как-то и молодые тамока ишшо жили: Юрка да Колька с Катькой – брат да сестра. Вот к им батька да дядька мой и бегали… Вот ить, когда он и сказывал-то мне-ка, сам уже и помер давно, а я запомнил вот…

– К чему вы это вспомнили-то? – спросил Глеб, которому стало даже немного завидно: мужики помнили не только свое прошлое, но даже прошлое своих отцов, а он… – Столько времени прошло.

– А к тому, – снова заговорил Степан, – што кабы не бег тады народ из деревень, то нас бы теперя о-го-го скоко было-то! Кто бы и сунулся, какие каратели!.. А и сунулися бы, так и мы бы им сунули.

– И вот, ишь, – добавил Мартын, – тады и ни беды какой, ни котострофы, а все одно деревни рушились. Чо-то не так ужо и раньше пошло… Котострофы-то – оне не разом случаются, не так просто. Они сперва-то помаленьку, полегоньку, не враз и углядишь. А потом все шибче да шибче катятся… Ну а как углядишь, как петух жареный клюнет в заднее место – так все ужо, позно. Раньше надо было репу-то чесать.

– Эх, да чо теперя, – махнул рукой Степан. – Доживем свое – и все, ничо тутока боле не будет.

Мутанту эти разговоры были вроде как и понятны, но все-таки не близки. Заглядывать далеко вперед он еще не привык, а вспоминать прошлое попросту не мог. Оставалось жить сегодняшним днем. Ну, завтрашним максимум.

Глеб был готов отправиться в путь сразу, не возвращаясь в село. Но дело шло к вечеру, да и рюкзак мутанта остался у Макусина. Опять же, уплыть, не поблагодарив хозяина и не попрощавшись с ним, показалось Глебу неудобным. В общем, решили вернуться, переночевать, а по утренней зорьке и двинуть, куда река понесет.

Поужинали. Почти не разговаривали – Макусину с Глебом говорить было больше не о чем, а Пистолетец и вовсе лишний раз боялся рот открыть: а ну как и впрямь суровый напарник его брать с собой передумает? После ужина хозяин велел жене собрать путникам в дорогу каких-никаких харчей. Та вынесла пару пучков моркови, несколько вареных картофелин и печеную рыбину. Завернула все это в листья лопуха и протянула мутанту.

Глеб начал отнекиваться, но Макусин шикнул, ударил кулаком по столу и проворчал, кивнув на Пистолетца:

– Командовать им, вон, на реке станешь. А тутока я хозяин.

Глеб, пряча угощение в рюкзак, вспомнил:

– Кстати, о реке и о рыбе… Мы ведь ее ловить бы могли, если бы было чем. Вы вот чем ловите?

– А кто чем. Кто сетями, кто удочками, кто острогой бьет. Но сеть я тебе не дам, не обессудь. Нитей хороших нет, сами едва перебиваемся, сети-то рвутся… Острогой тебе не совладать с непривыку… А для удочки крючьев у меня тож не амбар, из гвоздьев их делаем, а где гвоздья-то?… Лесý из конского волоса вяжем, так лошадей в Ильинском всего две, и так хвосты у их повыдерганные.

– И что нам тогда делать?

– Ну… дам тебе гвоздь. Ладно, два. А заместо лесы нитку дам. Не шибко она крепкая, но уж… – развел руками Макусин. – Мелкую да среднюю рыбешку выдержит, а коли крупная клюнет – знать, не свезло вам.

– С нитками тоже дефицит? – на всякий случай поинтересовался Глеб.

– Фицит, фицит, – нахмурившись, закивал хозяин. – У нас тутока со всем фицит, окромя леса да неба. Ну, вот Луза ишшо выручает.

– Луза?… – вскинулся Пистолетец.

– Река, – пояснил Макусин. – Она ить тоже Лузой зовется.

Спать легли рано, хозяин пообещал разбудить гостей перед восходом солнца. Но лечь-то легли, а вот заснуть Глебу никак не удавалось. В голове, не останавливаясь ни на мгновение, водили хоровод мысли. Большей частью невеселые, а то и вовсе поганые. Ведь как ни хорохорился он перед ильинскими мужиками да Пистолетцем, он вовсе не был уверен, что поступает правильно, решившись на это безумное путешествие в Великий Устюг. Вероятность его успешного завершения и впрямь была очень низкой. А уж то, что ему удастся встретиться с Дедом Морозом и тот ему поможет, и самому-то ему казалось теперь глупой сказкой. И уж ладно, черт с ним самим, в конце концов, жить беспамятным он все равно не хочет, но зачем он поддался на уговоры лузянина и тащит его за собой на верную гибель?… Пожалуй, лучше всего будет, не дожидаясь утра, потихонечку выбраться с сеновала, пойти к реке и уплыть одному. Ну да, это единственное верное решение! Так по крайней мере хоть на душе будет спокойнее. Да и отвечать за себя одного куда проще.