Читать книгу "В постели с незнакомцем - Мэри Уайн"

Тем не менее он смотрелся весьма гармонично вместе с громадным конем, на котором восседал. От его рук, держащих поводья, исходила уверенность. Он стискивал ногами бока животного, и его спина оставалась прямой, когда конь взбирался вверх по крутому склону.

Удерживать такого мужчину на расстоянии вытянутой руки означало бросить ему вызов. Согласно его пониманию, она была его женой.

Да, ей требуется молиться. Всем святым. Анна нахмурилась. Помимо молитв, нужен также четкий план, если она хочет дать отцу знать о своем бедственном положении. У нее заныло под ложечкой, по мере того как ее лошадь все дальше удалялась от родных стен. Замок Уорик становился все меньше, солнце все больше склонялось к западу. Корсет в тех местах, где был слишком длинным, впился ей в бедра. Когда она шевелилась, это лишь переносило боль с одного места на другое. Она пыталась шевелиться более осторожно, как-то иначе приспособить тело к седлу. Каждый из сопровождавших мужчин находил повод для того, чтобы посмотреть в ее сторону. Делали они это очень умно, притворяясь, что осматривают дорогу сзади или проверяют положение шотландских кортиков у голенищ башмаков.

Затем их любопытный взгляд останавливался на ней. Их голые колени удивляли ее. Уорикшир граничил с их землями и по английским стандартам считался холодным. Последний раз английские колени за пределами банной комнаты она видела у одного молодого конюха в конюшне, который был еще мальчик и склонен был забывать одеваться должным образом. Сейчас все эти мужчины даже не застегивали свои куртки. Их полы были распахнуты, и ветер свободно забирался под рубашки. Защитные рукава, притороченные к курткам, были завязаны на спинах, очевидно, за ненадобностью служить защитой от холода. Анна поежилась, глядя на их открытые ключицы.

И она обратила внимание на то, что ни один из них не выглядел озябшим. Все чувствовали себя непринужденно, большинство из них были явно рады, что направляются в сторону дома. Их лошади отлично вели себя на каменистых тропах. Каждая лошадь знала свое место. Должно быть, знать, что ты возвращаешься домой, — это замечательное ощущение.

Ей хотелось бы испытать его. В ее груди зародилась зависть. Ей даже не позволили проститься с семьей.

Анна поборола искушение оглянуться назад. Оглядываться на Уорикшир на столь далеком расстоянии — эту боль она не способна была вынести. По крайней мере теперь она может удержать себя от слез. Рыдания были бы бесполезны. Она часто осуждала Мэри за ее слабость постоянно прибегать к слезам. Это удвоило ее решимость сохранять спокойствие.

Граф приказывал своим людям останавливаться дважды. Оба раза привалы были возле реки, чтобы могли напиться лошади.

Ноги у Анны затекли, спешившись, она почувствовала покалывание в занемевших ногах. Она никогда не находилась в седле так долго. В этом не было необходимости. Лошади были дорогими, требовались немалые расходы на содержание их в конюшне и прокорм. Кроме того, сфера ее забот и обязанностей ограничивалась Уорикширом, окрестными деревнями и собственно замком. Ноги служили ей хорошим средством передвижения на эти расстояния. Она не могла бы заработать даже за целый год денег для покупки лошади, столь замечательной, как та, на которой она ехала сейчас. Похлопав кобылу по холке, Анна провела пальцами по глянцевитой шерстке.

— Это отличное животное, не сомневайтесь.

Анна повернула голову и увидела одного из вассалов Макджеймса в нескольких футах от себя. Он смотрел на нее глазами такого же оттенка, что и небо в ясный полдень. Он был белокур — полная противоположность графу.

— В самом деле, она очень красива.

Он поднял руку, чтобы похлопать лошадь по крупу.

— Она сильная, вот что важно.

Отпустив поводья, Анна предоставила кобыле свободу. Тихонько заржав, лошадь последовала за другими к кромке воды.

— Мой брат вывел ее, скрещивая собственные породы. Лошади Макджеймса — лучшие в Шотландии.

— Я это вижу.

Шотландец всматривался в нее, пытаясь под вуалью разглядеть ее лицо. Когда она так и не подняла вуаль, он перевел взгляд на ее фигуру, которую стал разглядывать так же, как он разглядывал бы кобылу.

— Я думал, что английские леди носят перчатки, чтобы кожа их рук оставалась нежной.

Анна порадовалась, что вуаль скрывала ее лицо, поскольку глаза ее от неожиданности широко раскрылись. Она сжала онемевшие пальцы в кулаки.

— Я забыла их утром.

Она тут же поморщилась, поскольку сообразила, что допустила еще одну ошибку. Если она леди, то ее горничная должна была позаботиться о том, чтобы принести ей перчатки.

— Когда было замечено ваше приближение, я разволновалась.

Улыбка появилась на лице шотландца.

— Только не говорите моему брату об этом. Не стоит его баловать.

Он даже подмигнул ей.

Игривое выражение его лица несколько удивило Анну, поскольку она никогда не могла представить себе шотландцев расслабленными.

— Вы можете справить нужду до окончания нашего привала.

Он указал на обширную гряду валунов, заставив Анну покраснеть.

— Да, спасибо.

Голос, ее сорвался до писка, а лицо залилось еще более густой краской. Она чувствовала, как множество пар глаз смотрели на нее, когда она шла к валунам. По возвращении она строго сказала себе, что нельзя вести себя так по-детски. У тела есть свои потребности, и нет никаких причин краснеть и смущаться.

Теперь за ней наблюдало еще больше мужчин, когда она подходила к воде. Граф уже был в седле, строгими глазами он осматривал горизонт. В лице не было ни следа расслабленности или веселья. Он казался воплощением решительности, лишь закончив осмотр окрестностей, остановил свой взгляд на ней.

Щеки Анны снова заполыхали, легкая волна трепета пробежала по ее телу. Кажется, она почувствовала себя не в силах разорвать возникшую между ними связь. Он нахмурился, прежде чем отвернуться. Гордость Анны взыграла, жар на ее щеках вызывал у нее раздражение.

Почему она краснеет перед ним?

И почему он нашел ее неприятной?

Это озадачило ее и вызвало у нее смятение, когда она попыталась решить, почему ей небезразлично, что именно этот человек о ней думает. Если он нашел ее безобразной, то тем лучше. Это поможет ей уклониться от того, чтобы разделить с ним ложе.

Тем не менее она не могла не признать, что испытала некоторое разочарование. Это было так же верно, как и то, что ее окружали мужчины в юбках. Весьма неожиданная, но вполне неоспоримая реальность.

— Вам двоим придется подождать.

Послышался характерный мужской смешок, и брат графа вернулся, ведя за собой ее кобылу. Он ухмыльнулся, предлагая ей руку, чтобы помочь взобраться на лошадь. Однако Анна ухватилась за луку седла, поставила ногу в стремя и самостоятельно взобралась на лошадь.