Читать книгу "Имперский Грааль - Наталия Ипатова"

Вместе со списком Брюс получил корабельное расписание — прямо сейчас наибольший интерес для него представляло время кормежки — и код доступа к личному банковскому счету. Ха-ха, ему за это будут платить. Да он теперь совсем самостоятельный.

Н-да, я бы и сам поверил, когда бы не две грозные тени, по одной за каждым плечом. Есть кому рявкнуть по любому поводу: нельзя, мол!

Мари тем временем разбирала рюкзак, поделив полки в шкафчике на «твои» и «мои». Хорошо, что она взяла это на себя: Брюс не пришел бы в восторг, наткнись он невзначай на какую-нибудь из ее изящных тряпочек.

Оказывается, раздражение — одна из составляющих семейной жизни. Век живи, век учись.

Все так же молча, друг на друга не глядя и не зная, что сказать, отправились на обед. Немного опоздали: сорок ребят и десять девчат уже вовсю орудовали пластиковыми вилками за длинным столом в общем салоне, и все замолчали, когда Эстергази со своими подносами подошли к ним. Впервые в жизни Брюс ощутил сильную неловкость.

— Гляньте-ка — эльфа!

Брюс глянул, и вспомнилась ему сказка про Иванову ночь: когда ты идешь к своему сокровищу, а вокруг беснуется нечисть, и лишь обернешься на нее — разорвут. Так вот и Мари, смотря прямо перед собой, прошла и села на край скамьи, и Брюсу ничего не оставалось, кроме как последовать ее примеру.

Спасибо, вы не знаете, что мой отчим вами командует! У Норма другая фамилия. Отец, правда, по документам Эстергази. Но по документам он — клон с обязательным «Р», каковое «Р» он должен называть, представляясь, перед должностью и фамилией. Р. Эстергази. Тогда, ввозя его на Пантократор, мы более всего боялись, как бы не вскрылась истина, и записали его под первым пришедшим на ум именем. Ну ладно, под вторым. А уж потом Кирилл выяснил насчет права собственности. Между прочим, мой клон, как хочу, так и зову. А зову я его именем героя-отца. Кто-то тут удивлен? И ни одна собака, кроме тех, кто… ну, с самого начала в курсе, даже и предположить не может в нем несказанное сокровище: контрабандную душу, личность Рубена Эстергази. Назгула Первого, того самого, ни разу не «Р»… но тс-с-с! А вот и сам он за соседним столом.

Через минуту общий разговор возобновился: народ, набранный со всего Содружества, спешил знакомиться, из шкуры вон норовя произвести впечатление. Ясное дело, девчонок-то меньше! «Я Товия с Минотавра… я — Мальтус с Анитры… а я Китри со Спинозы». Морган была очень заметна: движения у нее размашистые, голос — громкий, язык — острый. Попроси что передать — кинет, а не поймал — твоя проблема. Насколько Брюс помнил, смеяться над ней сверстники рисковали только за глаза, а стоя рядом, помалкивали, чтоб не заметила, и ощутимо тянулись вверх. Иерархия в стае, между прочим, устанавливается в первые минуты, и, кажется, у нас тут будет матриархат.

Морган знает все! И договориться, чтоб молчала, с ней невозможно: ни подкупить, ни припугнуть. Типовые достоинства женщины с Пантократора.

За все время, пока Эстергази, уставившись в стол, поглощали безвкусную пищу, никто к ним не обратился. Стена молчания! Тем более обидно, что прежде Брюс никогда не бывал в компании чужим. Ведь это так просто — улыбнуться и сказать: «Привет!»

Народ подобрался простой: допускали здоровых, отдавая предпочтение тем, кто имел понятие о примитивных технических специальностях. Сам Брюс полагал, что произвел на комиссию впечатление списком транспорта, которым мог управлять. «Все, что плавает, и все, что летает». Не будь этой стены из прозрачного льда, он бы уже вовсю хвастался.

— А вы откуда? — он даже вздрогнул. — Да вы, оба.

— Я, — сказал Брюс, мгновенно приняв решение, — с Нереиды.

Вот так, а Пантократор пусть даже не звучит. Морган приподняла бровь, но смолчала. Приберегла напоследок. Чужие тайны — предмет торговли.

— Я с Зиглинды, — сказала Мари.

Рубен за соседним столом окаменел, повернув в их сторону ухо, и пока длилась эта минута, Брюс ни на кого больше не смотрел. Он знал, что отец — такой, а Мари — такая, но… Понадобилось волшебное слово, чтобы проявилась картинка, на которой принцесса и рыцарь с белым щитом. А он, Брюс, не такой. Что ему Зиглинда? Один бряцающий звук.

Эта Новая Надежда, говаривала бабушка Адретт, так провинциальна!

— Зиглинда? Где это?

— Это Земли, — пояснил кто-то грамотный. — Про них видеодрама была, «Заря над городом башен».

— Аа! Ну, у вас там сурово… — может, кто и хотел еще что-то сказать, да не придумал.

На Надежде бытует мнение, что всякий в здравом уме норовит сбежать к ним с Земель, и хорошо, коли сбежало что-то путное.

Все замолчали, когда к их длинному столу подошел Норм. Морган вскочила, прочие зашевелились, соображая, что так вроде бы правильно, однако сержант небрежно повел ладонью вниз, и Морган села. Прочие толком ничего не успели. Какая к черту стая? Стадо! Молодняк.

Притихли, точно испуганные дети, попавшие к людоеду. Отчим умеет произвести впечатление, если захочет: слой опыта на нем толщиной пальца три. Сдвинул в сторону одноразовую посуду, положил рабочую деку, но не включил. Пауза.

Я все понимаю, сказала бабушка Адретт, мальчишке нужен отец, как вьюнку — опора, чтобы тянулся вверх. Дорогая, ты уверена в этом мужчине?

Он тот, кто придет и спасет. Кому еще верить?

А потом они посадили Брюса перед собой. Если ты не возражаешь, сказала мать, мы с Расселом поженимся и будем жить вместе. Если же ты против, мы станем встречаться вне дома. Ты будешь об этом знать, но тебя это уже никак не будет касаться. Вот.

Меж ними и тогда уже ножа было не просунуть, но Брюс, честно сказать, ошалел оттого, что его спросили, и только потом, спустя несколько лет, сообразил, что его кинули. Ты торопишься вырасти, зная, что когда станешь взрослым, получишь в подарок весь мир. И только потом обнаруживаешь, чем заплатил. Мать и отец, и их младшие дети все вместе остаются где-то там, сзади, а дальше ты топаешь уже один.

Говорят, таков закон жизни.

Улыбаясь как акула, подошла миз Монти и воздвиглась над плечом сержанта.

— Проведем организационное собрание, бойцы, — сказал Норм. — Первое и самое главное, что вы должны себе уяснить: официально вы призваны исполнять обязательную общественную повинность, и попутно получить полезную специальность. Но вверенное мне подразделение зовется Силами самообороны. Стало быть, мы армия. Поэтому следует затвердить: какие бы работы ни пришлось нам исполнять для нужд колонии, мы прежде всего служим.

Последнее слово он выделил.

— Задача, на которую я подписался — содержать подразделение боеспособным все время, пока длится срок вашей службы и моего контракта. Что бы ни случилось, никто не мечется и не носится как угорелый, и не тычется как слепой, и знает, где его боевой пост. Вот этого я и стану от вас добиваться. Рыть канавы и таскать тяжести нам, конечно, тоже неизбежно придется… — он усмехнулся, и загипнотизированная молодежь послушно усмехнулась в ответ, — но это не отменяет лекции, стрельбы, марш-броски и полосу препятствий. Вы — дармовая рабочая сила, и с этой точки зрения жизненно необходимы буквально всем, причем одновременно. Сколько бы вы ни сделали, всегда это будет недостаточно много и недостаточно быстро. Я ваш непосредственный командир, и на любые хозяйственные работы вы не можете быть привлечены иначе чем по моему распоряжению. Такова, если кто не знает, вертикаль власти. Все понятно?