Читать книгу "Орудия тьмы. Железный шип - Кэтлин Киттредж"

Я закусила губу — по мнению миссис Форчун, привычка весьма предосудительная и недостойная юной леди.

— Нам? — переспросила я, искоса взглянув на лицо Кэла.

Он глубоко — слишком глубоко для своей тощей груди — вздохнул:

— Если ты думаешь, что я отпущу тебя одну по письму сумасшедшего, то ты не просто чокнутая, Аойфе… ты совсем сдурела.

Так же порывисто, как до того дала ему пощечину, теперь я обняла его. Кэл сдавленно пробормотал что-то.

— Спасибо, — с чувством прошептала я, и он неуверенно ответил на мое объятие.

— Что ж, госпожа инженер… так как мы выберемся из Лавкрафта?

— Ну… я… — Дальше решимости помочь Конраду мои мысли еще не заходили. Но тут мне вспомнилась Сесилия, ее острые глазки и острый язычок. — Сумеречный Базар.

Кэл испустил стон:

— Отлично. Едва-едва с Данвич-лейн развязались, так теперь из огня да в полымя.

— Да что ты все причитаешь? Хуже старой бабки! Когда тебе из-за меня что-то угрожало?

— Вчера. Тот кровосос из подворотни.

— И я же тебя и вытащила, скажешь, нет? На ужин не ходи, — скомандовала я. В голове у меня уже формировался, набирая обороты, план действий. То же бывало, когда я набрасывала чертежи новых машин — летающих, роющих, по-рыбьи скользящих под водой. — Это наш шанс. — Только во время ужина все студенты и воспитатели соберутся в одном месте. — Если что, притворись больным. Встречаемся за автогаражом, как прозвонит колокол в столовой.

Кэл решительно кивнул:

— Будь осторожна, Аойфе. Я бы ни за что не хотел, чтобы тебя… забрали. Раньше времени.

Сжав мне руку, он отошел к мальчишкам у эфирника.

5

На закате

Раньше мне никогда и в голову не приходило сбежать. Конечно, я была все равно что сиротой, но тем не менее меня приняли в Школу, а со временем я стала бы работать на Движителе, пусть даже в небольшой должности. Я не чувствовала себя перепачканной золой замарашкой из сказки и не ждала прекрасного принца на механическом скакуне, который приедет и заберет меня отсюда.

В детстве мама рассказывала мне, что до распространения некровируса и вызываемого им безумия, до сожжения прокторами всех книг, от которых хоть чуточку попахивало ересью, сказки были совсем другими. Прежде всего персонажи в них оставались по-настоящему сказочными.

Собирая вещи, я не взяла ничего на память о матери — только сменную одежду, зубную щетку с расческой, несчастные пятьдесят долларов, которые город выручил, продав с молотка имущество Нериссы, и кожаный футляр с набором инструментов, который каждый студент Школы Машин получал при поступлении. Одну из форменных блузок я отложила и, раскупорив последний пузырек чернил, щедро плеснула на нее спереди.

Упаковав все в сумку, я спустилась на первый этаж и постучалась к миссис Форчун. Дверь в чистенькую, до блеска вылизанную комнату приотворилась.

— Я очень занята, Аойфе, — со вздохом проговорила воспитательница.

— Простите, мэм, но у меня срочное дело, — ответила я, протягивая ей блузку. — Я чертила схему, и…

Я продумала все, что скажу, до последнего слова, но Форчун оборвала меня.

— Звезды и планеты, Аойфе! — Она покачала головой. — Как можно быть такой неуклюжей? Если до конца года ты не возьмешься за ум и не научишься вести себя как леди, придется добавить в твое расписание уроки хороших манер.

Я виновато закусила губу и понурилась.

— Мне ужасно жаль, мэм. Если бы вы велели охраннику пропустить меня, я еще могла бы успеть в китайскую прачечную на Корниш-лейн до закрытия, — пробормотала я. — Вы сами знаете, у меня только и есть, что две блузки, — добавила я, водя носком туфли по трещине в полу, — я же сирота и все такое.

Люди вроде миссис Форчун — обеспеченные и полные благих намерений — с детства привыкли жалеть тех, кому в жизни повезло меньше. Даже когда эти самые несчастненькие лгут им в лицо.

Форчун сочувственно подперла щеку, но не сдавалась.

— Абсолютно исключено. Я не позволю тебе разгуливать по городу в одиночку после комендантского часа. Что скажет директор?

Но к такому повороту я была готова.

— О, насчет этого не беспокойтесь, — ответила я. — Со мной будет Кэл. И я успею вернуться до разговора с директором о том, как в свой день рождения я сойду с ума и начну убивать направо и налево. Честное слово.

Брови миссис Форчун взлетели к потолку.

— Твой язык, Аойфе Грейсон, и проктора с ног свалит — прости Мастер-Всеустроитель мое святотатство. — Она махнула концом клетчатой шали. — Ступай. Я предупрежу у боковых ворот, чтобы тебя пропустили.

— Спасибо, мэм. — Стараясь держать плечи опущенными и сохранять на лице покаянное выражение, я уставилась в пол, чтобы не выдать себя торжествующим взглядом. — Я мигом обернусь.

Пока я ждала на холоде у автогаража, на меня, словно стая прокторских воронов на черных шелковистых крыльях, опустилось сомнение. А не пишет ли Конрад свои загадочные письма, из-за которых я подвергаю себя такому риску, в каком-нибудь пабе, весело улыбаясь и перешептываясь с невидимыми друзьями? С другой стороны, ему и правда могла грозить опасность, ведь прежде он никогда не врал мне. Даже в свой шестнадцатый день рождения.

Он достал нож из кожаного футляра с инструментами — я получила такой же в начале семестра — и провел большим пальцем по лезвию. «Видела ты когда-нибудь собственную кровь, Аойфе? — прошептал он. — Видела ее в звездном свете, когда она чернее чернил?»

Инфекция, сказали мне, была у нас в крови, передаваясь от матери к ребенку с некоего неустановленного момента. Вирус дремал, пока какой-то сигнал, подаваемый организмом, не пробуждал его, вызывая безумие. Неизвестно, как долго это продолжалось, — мама никогда не рассказывала о своих родителях. Мне с трудом удалось выудить из нее имя отца, прежде чем она окончательно погрузилась в пучину миражей и фантазий. Проверив архивные записи в библиотеке Академии, я установила, что Арчибальд Грейсон действительно существовал, что он был реальным человеком, а не образом, соткавшимся из бреда Нериссы. Выяснилось также, что сам он безумцем не являлся, но, похоже, какого-то винтика у него все-таки не хватало, раз он сошелся с мамой.

Изо рта у меня вырывался пар, пальцы мерзли даже в перчатках. Я начала притоптывать на месте, чтобы согреться, когда чья-то рука легла мне на плечо. От неожиданности я вскрикнула и тут же зажала рот ладонями, ощутив запах мыла и ланолина.

— Это я! — прошипел Кэл. — Всего-навсего я!

— Не делай так больше! — Я едва владела голосом. — Только гули и воры так подкрадываются!

Он криво улыбнулся. В тусклом свете автоплощадки его светлые волосы и неровные зубы выделялись, как на пластине негатива.