Читать книгу "Смерть под кактусом - Лариса Ильина"

— Ты у нее что-нибудь подобное когда-нибудь видела? Ну, я имею в виду, не стояли ли на буфете у Татьяны Антоновны золотые потиры с сапфирами? Или, может, чай она пила из серебряных подстаканников? Чудная ты, Мегрэнь! Выходит, раз она дворянка и у нее список с бабушкиными бусами, то в подоконнике непременно клад замурован?

Ой, зря я это сказала… Мегрэнь аж посинела вся и срывающимся голосом просипела:

— А вдруг?..

Папка поползла с Тайкиных колен на пол, я перехватила ее, сердито буркнув:

— Только бредить вот не надо… Сокровища, клады… Жила старушка от пенсии к пенсии… Иди, водички выпей!

— Но ведь наверняка никто не проверял… — озабоченно забормотала себе под нос Мегрэнь, и я сообразила, что процесс зашел дальше допустимого. — Надо позвонить Ринату…

Я только головой покачала и снова взялась за папку. В ней остались две визитные карточки: помощника депутата Изюмина Б.С. и нотариуса Леонова Дмитрия Всеволодовича. На самом дне лежала половинка клетчатого тетрадного Листка, аккуратным почерком Татьяны Антоновны на нем было выведено: «Третье, среда. Четырнадцать ноль-ноль, Зяма».

— Какая такая Зяма? — удивилась я и задумалась.

Собрав бумаги обратно в папку, я собралась захлопнуть ее, как вдруг заметила на одной из картонных обложек плоский кармашек. Я просунула туда указательный палец и осторожно вытащила несколько тонких пергаментных листков. Края их были изрядно потрепаны, все надписи сделаны карандашом, так что сразу я не смогла понять, что там изображено. Пришлось встать и включить настольную лампу. Я поднесла листки к свету, и внутри у меня тоненько заныло. И хотя еще сама не разобралась почему, настороженно оглянулась на Тайку, безмерно мучающуюся вопросом, этично ли звонить Ринату в первом часу ночи. Мегрэнь мгновенно перехватила взгляд, и в ее страдающих глазах появилось выражение плотоядного любопытства.

— Что там у тебя, Светочка? — козлячьим голосом проблеяла подружка и двинула ко мне.

— Ничего особенного, — торопливо отозвалась я, хорошо понимая, чем может обернуться для моего размеренного существования подобная находка, — так, листочки…

Но Мегрэнь уже была возле стола. Мельком глянув через мое плечо, она пропела:

— Да это карта какая-то…

Похоже, подружка была права. На тонкий пергаментный листок явно была сведена карта какой-то местности, судя по изобилию речек, сельской. Чертеж был сделан не слишком умелой рукой, но очень аккуратно, поэтому название самого крупного объекта читалось легко: Вельяминово.

— Вельяминово! — удовлетворенно произнесла Мегрэнь и посмотрела на меня, будто ждала, что я буду этот факт оспаривать.

Спорить я не стала. Собрав листки, решительно заявила:

— Сейчас все уберем, а завтра, на свежую голову, посмотрим.

Мегрэнь скорчила недовольную рожу, но все-таки согласилась.

— А ночевать где будешь? Вдруг к тебе опять… придут? Оставайся у меня, а?

Я призадумалась. Вчерашняя ночь мне вовсе не понравилась, к тому же я не выспалась. И сильно подозревала, что Мегрэнь просто-напросто сама боится остаться одна. Поэтому я согласилась, и через несколько минут мы уже лежали на кровати и хихикали, сдергивая друг с друга одеяло.

Я печально посмотрела на монитор компьютера и вздохнула. Двадцать три минуты назад в электрической сети упало напряжение, лампы в офисе отчаянно замигали, но шок пережили. Компьютеры такого обращения не снесли и дружно «зависли». «Зависла» и вся контора.

— Электроника, ядрена мать, — фыркнул, появившись на мгновение в дверном проеме, наш главбух и исчез в неизвестном направлении.

Контора дружно проводила его взглядом и задумалась. Первой умная мысль посетила меня:

— Ну, ребята, я пошла…

Таким образом, я с чистой совестью покинула свое рабочее место, заранее предвкушая, как пообедаю и завалюсь спать. Выспаться сегодня мне не дала любимая подруга. Она вертелась и пихалась всю ночь, вероятно, откапывая во сне заветный клад.

Дома, пошарив по холодильнику, я накрыла на стол и совсем уже собралась сесть, как зазвонил телефон. Это была Мегрэнь.

— Откуда ты звонишь, дорогая? — подозрительно спросила я. — Опять занятия прогуливаешь?

Мегрэнь принялась клясться и божиться, что в институте сегодня была и в науках безмерно преуспела.

— Вышибут тебя…

— Не вышибут. Я слово заветное знаю. В общем, я к тебе сейчас приду…

Не успела я крикнуть: «Не надо!», как подружка уже повесила трубку. Тоскливо покосившись на остывающий обед, я с досады плюнула. Я прекрасно знала Мегрэнь и поэтому очень хорошо представляла, что за надобность вынуждает подружку прогуливать занятия.

Через четыре минуты Тайка сидела напротив и с аппетитом поглощала мою законную вторую сосиску. Пару минут царило деликатное чавканье, и я гадала, что же заставляет ее жевать молча. Она начала издалека:

— Звонила утром Ринату…

— Из института? — невинно поинтересовалась я, но Тайка в ловушку не попала.

— Ага. Из автомата… Так вот, по происшествию в моей квартире у них никаких предположений нет. Они вообще дело собираются закрыть… То есть они его вовсе не возбуждали… Представляешь?

— Кошмар, — представила я.

— А бутылку твою у Рината на экспертизу не взяли. Нету, говорят, дела, нету экспертизы. Послали его, короче говоря… Представляешь?

— Угу…

— Надо эту бутылку Юрке подсунуть. Пусть он с нее пальцы скатает… Да, Свет? Я тут утром Юрке звонила…

— Из института? — уточнила я.

— Ага… Мне Ринат сказал, что дело Татьяны Антоновны у них забрали. Ничего теперь о ходе следствия не узнаешь… Пусть, думаю, Юрка разузнает. Все-таки Татьяна Антоновна нам не чужая была… Да, Свет?

— Да, — ответила я сердито и, пресекая дальнейшую пустую болтовню, сказала: — Ты прекращай вокруг да около вертеться. Думаешь, я не знаю, чего ты приперлась и чужие сосиски трескаешь? Давай обсудим все серьезно и договоримся раз и навсегда: ты сначала заканчиваешь учиться и только потом начинаешь играть в сыщиков. А не наоборот…

Мегрэнь посмотрела ласково и заглянула мне в глаза:

— Конечно, Светочка, конечно… Давай обсудим. Я как раз и принесла, чтобы обсудить… — Тут эта мимоза нахально вытащила из заднего кармана джинсов сложенные листочки. — Вот…

Я испепелила подругу взглядом и отчеканила:

— Дай мне слово…

— Даю, даю… Честное слово!

И, сдвинув тарелки в сторону, она расстелила на скатерти три тоненьких листка.

На одном из них, как я уже говорила, был план района под названием Вельяминово. Его точное географическое месторасположение определить пока было нельзя, но названия населенных пунктов говорили о том, что это, скорее всего, средняя полоса. Второй листок тоже представлял собой карту, только более крупного масштаба. Это был поселок либо что-то вроде того. Карта изобиловала многочисленными пометками и сокращенными словами, обозначающими либо названия, либо конкретную привязку к месту. Однако самым непонятным был третий листок. Он содержал только цифры, странные символы и аббревиатуру из букв — то прописных, то строчных.