Читать книгу "В дурном обществе - Энн Грэнджер"

— Д-да… — ответила я. — Но пока не вступила в профсоюз.

— Для того, что я хочу тебе предложить, никакой профсоюз не нужен. У меня есть для тебя работенка!

Ганеш в виде шутки спросил:

— Ей что, придется одеться картошкой и бегать по улице, рекламируя вашу закусочную?

Я сразу пожалела, что он так сказал, потому что такой вариант не приходил в голову Джимми, зато задумался над ним сейчас. Он наморщил лоб.

— А знаешь, неплохая мысль! Может, в другой раз, а?

— Ну уж нет! — отрезала я. Даже за лишнюю порцию салата и сыра.

— В общем, твой дружок почти угадал. Хочешь стать моделью?

— Мне придется раздеваться? — спросила я, потому что, когда предлагают «стать моделью», обычно имеют в виду именно это. Нет, я вовсе не ханжа и не отличаюсь излишней стыдливостью, если речь идет о настоящем искусстве. Но раздеваться на крошечной сцене перед толпой пьяных зрителей, заскочивших по-быстрому пообедать, по-моему, все-таки не искусство. Я сказала Джимми: если он имеет в виду нечто в этом роде, может сразу забыть.

Он даже обиделся:

— Нет, нет, речь не обо мне. У меня есть один знакомый, молодой парень. Его зовут Ангус, и он художник. Он шотландец, как и я. Сейчас ему очень нужны наличные, и я взял его на работу. Он работает по утрам, моет зал, убирает со столов и все такое. Своим искусством он пока ничего не зарабатывает. Но настроен серьезно. И потом, он оч-чень талантливый. — Джимми кивнул и помолчал, давая нам усвоить сказанное.

Ганеш недоверчиво сдвинул брови и переключил внимание на еду.

Но Джимми сосредоточился на мне:

— Вот, понимаешь, в чем дело. Парню нужна натурщица, модель. Одна была, но она его подвела. Сломала ногу, бедняжка, и теперь лежит со стальной спицей в лодыжке. А он уже договорился насчет выставки и попал в затруднительное положение.

Я все понимала, но по-прежнему была полна подозрений и заметила, что кругом достаточно профессиональных натурщиц. Джимми ответил, что дело не только в этом. Мне придется не только сидеть на стуле и терпеть, чтобы меня рисовали. Короче говоря, не соглашусь ли я зайти сюда завтра утром, часов в десять? Тогда Ангус как раз освободится; он уже закончит мыть полы и все сам мне объяснит. Он же, Джимми, со своей стороны, положа руку на сердце может обещать мне, что все абсолютно законно и за работу мне заплатят.

Мне нужны были и работа, и деньги, поэтому я согласилась прийти в десять утра и познакомиться с талантливым художником. И все же я настояла на том, что ничего не обещаю. Мне и раньше предлагали кое-что сделать за плату. И потом, если Ангус сейчас вынужден мыть полы в закусочной у Джимми, вряд ли у него много лишних денег и, следовательно, возможностей платить натурщицам.

— Не соглашайся! — посоветовал Ганеш, когда Джимми вернулся за прилавок.

Совет был хорош, но, как всегда, если Ганеш советовал мне чего-то не делать, я поступала наоборот.

Мы не спеша отправились домой — ко мне домой то есть. Было половина одиннадцатого, и в пивные набились пьяницы, которые спешили выпить последнюю пинту до одиннадцати, когда закрывались все местные пабы. В «Розе» в конце улицы все окна были открыты, несмотря на холодную ночь; надо было выпустить дым и пар произведенный толпой выпивох.

«Роза» — подлинный кусочек старого Лондона, сохранившийся почти в первозданном виде. Здание снаружи и изнутри выложено коричневой плиткой, теперь здесь уже не было земляного пола, посыпанного опилками, зато атмосфера сохранилась та же — откровенно дешевая и низкопробная. Все остальные питейные заведения в округе облагородили, и теперь в них ходит «чистая публика», «всякие хлюпики» или «одни гомосеки». Мнение зависит от того, кто вы такой — агент по недвижимости или завсегдатай «Розы».

Старая пивная полна жизни. В ту ночь там исполняли живую музыку. Либо что-то пошло не так со звуком, либо группа оказалась хуже обычного. Между взрывами хохота, неодобрительным ревом и — время от времени — звоном бьющегося стекла из зала доносились нестройные вопли и фальшивые гитарные аккорды. В общем, в «Розе» все шло как обычно. Как ни странно, серьезных неприятностей «Роза» никому не доставляет. Владелец нанял барменами двух боксеров-профессионалов, которые бдительно следят за порядком. Женщин за стойку «Розы» не допускают.

Кроме того, в «Розе» не подают никакой еды — разве что соленые орешки или картофельные чипсы. У них честное питейное заведение, а вовсе не какой-то вшивый ресторан, как любит объяснять владелец, если какой-нибудь случайно забредший чужак попросит меню. Предвкушая ночной исход несытых, но пьяных завсегдатаев, на позицию к пивной уже выдвинулся автобуфет, хозяин которого предлагал хот-доги. В нашу сторону неслись клубы едкого дыма. Рядом со своей передвижной закусочной владелец поместил плакат, гласивший: «Три хот-дога по цене двух! Идеальная цена!»

Лично я считаю, что завсегдатаям «Розы» к тому времени, как они выходят на то, что считается здесь свежим воздухом, такая высшая математика уже не под силу.

— Эй, Дилип, привет! — окликнул Ганеш владельца автобуфета. — Как дела?

Торговец хот-догами выпрямился. Самым примечательным в нем было квадратное телосложение — в ширину такой же, как в высоту, крепкий, как кирпичная стена, с моржовыми усами.

— Вот, видите? — спросил он, указывая на плакат.

Мы, как положено, восхитились его деловой сметкой. Ганеш робко поинтересовался:

— С чего вдруг распродажа?

— Пусть думают, что кое-что получают даром, — ответил Дилип. — В наши дни только так и можно делать дела!

Они с Ганешем принялись обсуждать общий спад экономики, какой бы ни была его природа. Словно иллюстрируя их рассуждения, к автобуфету подошли две малолетние проститутки. Вид у обеих был довольно унылый; видимо, клиент не шел. Одна щеголяла в красных легинсах в обтяжку — не слишком удачный выбор, потому что ноги у нее были костлявые, а бедра не отличались от лодыжек. Привлекательными они были не более чем две спички. На ее напарнице была короткая юбка, ее ноги в кружевных колготках служили разительным контрастом с ногами девицы в красных легинсах: они раздувались на икрах и сужались к непропорционально узким лодыжкам, напоминая две перевернутые пивные бутылки. Наряд девицы дополняла серебристая куртка. Навскидку я дала бы девчонке в красных легинсах лет тринадцать, а ее подружке — четырнадцать.

Они устроились у стены; девчонка в красных легинсах достала карманное зеркальце и начала разглядывать прыщик на подбородке.

— Ты только посмотри! — захныкала она. — Они прям как знают, когда я выхожу на работу!

— Попробуй замажь той зеленой замазкой, — посоветовала Серебряная Куртка.

— Да кто меня снимет с зеленой-то рожей? — обиделась ее напарница.

— Да ладно тебе, это основа, только зеленая. Намажься сверху, как обычно, и ничего зеленого не будет, когда закончишь.