Читать книгу "Змеиное гнездо - Томас Гиффорд"

Дрю непросто было сбросить со счетов, и Бен порою ощущал, что разочаровывает старика, отказываясь принять участие в игре – большой или малой. А этим утром Дрю, проходя через кабинет партнеров, обронил ему несколько слов. Он собирался после ланча заглянуть к Бену в кабинет поболтать. Раз Дрю вздумалось поболтать наедине, о предмете разговора гадать не приходилось.

Странно иной раз оборачивается жизнь. В политических вопросах настоящей любимицей Дрю была жена Бена. Здесь они были заодно. Для них это была не просто игра, а единственная из существующих. Бен познакомился с Элизабет, когда та была монахиней, лучшей подругой и сотрудницей убитой сестры Дрискилла. Элизабет работала в Риме, освещала жизнь Ватикана в крупной газете ордена. Бен, естественно, обратился к ней, чтобы разобраться в лабиринте церковного мира, и она оказалась для него золотой жилой информации. Роман развивался на фоне церковных интриг, и когда любовь заставила Элизабет оставить орден, она, естественно, не изменила своему призванию.

Став миссис Бен Дрискилл, Элизабет применила свой отточенный ум и хорошие связи, включавшие Дрю Саммерхэйза, чтобы пробиться сперва в «Колумбийскую школу журналистики», а потом в телешоу «Противоположности сходятся», которое вела поочередно с Баллардом Найлсом, популярным комментатором «Уорлд файненшл аутлук». Когда представилась возможность перейти в «Европейский синдикат новостей» в качестве американского политобозревателя, она обсудила эту возможность вдоль и поперек с Беном, который сказал, что любая работа, не требующая сотрудничества с Найлсом – шаг в правильную сторону, и наконец согласилась. Синдикат продавал ее обзоры в две сотни газет от Британских островов до Турции, от Полярного круга до Средиземноморья.

Оборотной стороной успеха оказались долгие отлучки из дома. Бен скучал по ней. Временами он ревновал ее к работе, подозревая, что дело для нее важнее, чем их совместная жизнь. Он знал, как прочна эта жизнь, на каком надежном основании она держится, но не умел не замечать постоянных разлук. Порой ему казалось, что они теряют друг друга. Погрузившись в мир политики, он мог бы дотянуться до Элизабет… Быть может, для него отстраненность от политики значила так же много, как для нее вовлеченность в этот мир, возможность сообщать, что в нем происходит и как понимать то или иное событие. Но он не очень-то понимал, что это означает для них двоих.

Сейчас беды сыпались на президента Чарльза Боннера как из мешка – вот почему Бен молился, чтобы не прозвучал звонок из Белого дома с призывом о помощи. Неприятности, кажется, наваливались с каждым днем. В последнее время к республиканцам присоединились куда более кровожадные демократы, мечтающие выпотрошить своего президента.

Он уже месяц не говорил с Чарли. Все это время президент неуклонно проигрывал схватку с айовцем Бобом Хэзлиттом. А до съезда демократической партии в Чикаго оставалось всего две недели. От слухов о грядущем крушении администрации Боннера некуда было деться. И в центре всего была внешняя политика администрации, в частности, на сегодняшний день – отношения с Мексикой, которые консервативное крыло обеих партий именовало «мир любой ценой» и «громадная упущенная возможность». Возможность чего именно, не уточняли, намекая, однако, что все, включая аннексию Мексики, было бы великолепной идеей. Назойливый гул голосов доносился из Вашингтона.

Дрю Саммерхэйз, словно по волшебству объявившись у полуоткрытой двери, негромко постучал. Он был невысок ростом, но так изысканно строен и безупречно одет, что выглядел высоким, изящным и много моложе своих лет. Рубеж девяностолетия он миновал, даже не оглянувшись. Он придерживался своего обычного расписания. Консультировал давних клиентов. Два-три раза в неделю обедал в «Четырех временах года» в Гарвард-клубе и был тем человеком, к которому в первую очередь обращалась за советом и предсказаниями администрация Боннера. Если в команде президента из демократов Восточного побережья у него имелся политически одаренный преемник, то таковым мог считаться Эллери Дунстан Ларкспур, чьим единственным недостатком было отсутствие степени в юриспруденции. Зато Ларкспур был гением в связях с общественностью и знал всех и каждого в Вашингтоне, так что у него, хотя его стиль явно отличался от стиля Дрю, был шанс заменить старика. Впрочем, пока все ключи оставались у Дрю. И никто не ставил его выше, чем Ларкспур, – никто, кроме Бена Дрискилла, который был связан со стариком крепче любого другого.

– Бен, прости, что отвлекаю…

– Дрю, я стою у окна и пялюсь в пространство. Делать здесь нечего.

– Мне надо с тобой переговорить. – Дрю вопросительно вздернул свои белоснежные брови. – Важное дело.

– Слушай, это насчет Вашингтона, да? Что-то случилось?

Было у Бена такое предчувствие.

– Еще бы не случилось, Бен! А когда не случалось, спрошу я тебя? – С минуту Дрю, глядя в окно, поглаживал подбородок, затем решился и обернулся к Дрискиллу. – Президент вернулся из Мехико. Как я понимаю, пришлось ему там трудно: воинствующие фракции, убийства, кровавая каша. А теперь еще землетрясение. – Он покачал головой, словно отгоняя невыносимые картины, встающие перед глазами, и наконец отвернулся, уйдя на минуту в свои мысли. – Сперва убийства директора разведслужбы и начальника полиции Мехико – это когда, два дня назад? – а Чарли общался с обоими. Он чертовски рисковал, Бен. Я только что прочитал, что семьдесят процентов американцев возражают против того, чтобы президент подвергал себя подобного рода опасностям. С другой стороны, шестьдесят процентов одобряют его храбрость. Настоящая проблема в семидесяти пяти процентах, считающих, что его политика свернула не в ту сторону. И здесь вступает… гражданин Хэзлитт.

– В твоей речи мне слышится налет якобинства, Дрю.

– Все это сплошная подстава. И мне это не нравится, совсем не нравится.

– Чарли знал, что делал, когда обратился к Конгрессу со своей речью. Сам решился, и теперь имеет то, что имеет.

– Рискованная игра, Бен. И выигрывает в ней пока Хэзлитт… Пользуется случаем поиграть мускулами. Он говорит: нечего посылать одного человека туда, где нужна американская армия.

– Ну, Чарли бывает большим упрямцем…

– Верно, и Хэзлитт может быть прав, может, нам следовало бы вмешаться и прихлопнуть все крышкой – но кого мы дурачим, ведь все не так просто, верно?

– Хэзлитт, – сказал Дрискилл, – нацист.

– Осторожно. Не увлекайся предвыборной риторикой, – улыбнулся Саммерхэйз. – Чарли пока проигрывает всухую, но он еще в силах снова вырваться вперед. Хотя драка предстоит кровавая. Ты не мог бы зайти ко мне в кабинет этак через часок? – Дрю непринужденно привалился к дверному косяку, засунув одну руку в брючный карман. На нем был серый костюм с тонкой нитью красно-синего клетчатого узора. Оказавшись рядом с ним, всякий забывал о его возрасте. Сама мысль о старости представлялась абсурдом.

– С прискорбием вынужден сообщить, что мне предстоит встреча с уцелевшими потомками треста Богана. Лиам и Кэрол Боган отчаянно стремятся наложить руки на денежки. Они появятся через полчаса, а что это означает, тебе известно. – Бен терпеть не мог отказывать Дрю, как бы важна ни была причина отказа.