Читать книгу "Сто Тысяч Королевств - Н. К. Джемисин"

— Они заключены в темницу смертного тела, — произнес Вирейн, не обратив внимания на остроту Сиэя. — А всякая живая душа в Небе — их тюремщик. Блистательный Итемпас наложил на них заклятие, и отныне они обречены прислуживать потомкам Шахар Арамери, величайшей из жриц Его. Но поскольку число потомков Шахар нынче исчисляется тысячами…

Он махнул в сторону окна — словно весь мир был единым кланом. Или он просто-напросто говорил о Небе, ибо то был единственный значимый для него мир.

— …наши предки дали себе труд упорядочить ситуацию. Знак говорит Энефадэ, что вы — из Арамери, без него они не станут вам повиноваться. Он сообщает, какой ранг вы занимаете в семейной иерархии. В каком родстве вы находитесь с прямыми потомками и наследниками — потому что от этого зависит степень вашей власти.

Он взял со стола кисть, не потрудившись обмакнуть ее в чернила. Занес над моим лбом, отвел в сторону волосы. И принялся внимательно изучать меня — настолько внимательно, что сердце мое сжалось от тревоги. Если Вирейн и вправду человек знающий, неужели он не заметит знака, оставленного Чжаккой? В какое-то мгновение я даже подумала — все, заметил, потому что он вдруг оторвался от созерцания моего лба и уставился мне прямо в глаза. Но это продлилось лишь краткий миг, я и вздохнуть не успела, как он отвел взгляд. Видно, боги знали свое дело хорошо, потому что Вирейн отпустил мою челку и принялся размешивать чернила.

— Теврил сказал, что знак нельзя стереть, — проговорила я, пытаясь унять беспокойство — мне все еще было не по себе.

Черная жидкость выглядела как самые обычные чернила, которыми пишут и подписывают бумаги, а вот камень с вырезанной сигилой совершенно не походил на простую печатку.

— Стереть можно — если так прикажет Декарта. Это как татуировка, только безболезненная. Вы к ней привыкнете — со временем.

Что-то мне как-то не нравилась эта татуировка, но возражать я не решилась. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я поинтересовалась:

— А почему вы зовете их Энефадэ?

На лице Вирейна мелькнуло выражение, которое я тут же опознала: хитрый и коварный расчет. Родич прикидывал, как ловчее использовать мое только что открывшееся феерическое невежество.

С невинным видом Вирейн ткнул пальцем в Сиэя — тот, в свою очередь, усиленно делал вид, что разложенные на столе предметы его не интересуют.

— Они сами себя так называют. А мы просто решили, что прозвание им подходит.

— А почему не…

— Мы не называем их богами, — улыбнулся Вирейн. — Подобное словоупотребление оскорбительно для Отца Небесного, единственного истинного бога, и для тех детей Отца, что остались верными Ему. Но мы и рабами их не называем. Да и как мы могли бы — ведь рабство отменено благими усилиями клана Арамери столетия назад!

Вот, кстати, за что люди ненавидели Арамери — причем жгуче, по правде ненавидели, а не просто злились, — что они забрали себе так много власти и пользуются ею в свое удовольствие. Арамери в совершенстве овладели искусством лгать о том, что творили. Их эвфемизмы и лживые прикрасы звучали издевательски по отношению к жертвам, которых они обрекли на немыслимые страдания.

— А почему бы вам не назвать их честно и прямо — оружие? — резко спросила я. — Они ведь оружие, чего ходить вокруг да около?

Сиэй покосился на меня, и глаза его были пусты — во взгляде не осталось ничего детского.

Вирейн поморщился.

— Вы, милейшая, говорите как истинная уроженка варварских краев, — сказал он, вежливо улыбаясь, словно это делало реплику менее оскорбительной. — Вы, леди Йейнэ, должны уяснить себе, что, подобно нашей прародительнице Шахар, все Арамери суть главнейшие и незаменимые слуги Итемпаса, Отца Небесного. Во имя Его мы пошли в мир и исполнили волю Блистательного, открыв для человечества новую эпоху. Эпоху мира, законности и просвещения.

И он широко развел руками:

— Верные слуги Итемпаса не нуждаются — и не используют! — оружие. Орудия, милая моя, орудия — вот они кто, причем…

Так, хватит с меня этой лицемерной белиберды. Может, он и повыше меня рангом в этой их семейной иерархии, но я устала, растеряна и скучаю по дому, а день был трудным, и я хочу, чтобы он скорее закончился. Так что пусть поторопится со своим делом, а я пришпорю его истинно варварским хамством.

— Так что же, Энефадэ означает «орудие»? — грубо оборвала я обещавшую быть пространной речь. — Или, в переводе на другой язык, «раб»?

— Энефадэ значит «те, кто помнит Энефу», — отчетливо проговорил Сиэй.

Он так и сидел, опершись подбородком на кулачок. Предметы на столе выглядели точно так же, но я могла руку дать на отсечение — что-то он с ними такое сотворил.

— Итемпас убил ее давным-давно. А мы сразились с ним, чтобы отомстить за убийство.

Энефа. Жрецы никогда не произносили ее имени. Они называли ее…

— Предательница. — Оказывается, я сказала это вслух.

— Никого она не предавала! — огрызнулся Сиэй.

Вирейн поглядел на Сиэя из-под полуприкрытых век, и во взгляде его нельзя было прочесть ничего.

— Истинно так. Она была шлюхой, а блуд и предательство — разные вещи. Правда, дружок?

Сиэй зашипел. Мне почудилось, что сквозь его облик проглянуло нечто нечеловеческое, превратив детское личико в острую и свирепую мордочку. Но нездешние черты тут же перетекли в обычные мальчишеские — правда, этот мальчик дрожал от ярости и медленно сползал со стула. Мне показалось, что он сейчас покажет язык, если бы не ненависть в его глазах — она была жгучей и очень, очень древней.

— Я буду смеяться, когда ты умрешь, — тихо сказал он.

Волоски у меня на теле встали дыбом, ибо сейчас мальчишечка говорил голосом взрослого мужчины, низким и полным дикой злобы.

— Я потребую твое сердце и буду играть с ним, как с мячиком, пиная и подкидывая, — век за веком. А когда я все-таки обрету свободу, я отыщу и уничтожу всех твоих потомков и поступлю с их детьми точно так же, как вы поступили с нами.

Выплюнув это, Сиэй исчез. Я ошеломленно моргнула. Вирейн вздохнул.

— Вот почему, леди Йейнэ, мы пользуемся сигилами родства, — наставительно произнес он. — То, что вы слышали, — лишь глупая и бессильная угроза, но если б у него была возможность, он бы с наслаждением привел ее в исполнение. Но возможности у него нет, и порукой тому — сигила, хотя и она не является совершенным залогом безопасности. Приказ вышестоящего Арамери или глупая оплошность с вашей стороны могут привести вас к гибели, миледи.

Я нахмурилась, припоминая, как Теврил заклинал меня бежать как можно быстрее в комнаты Вирейна. Лишь чистокровный Арамери способен отогнать его от тебя… А Теврил — он… как он там себя называл?.. полукровка, вот.

— Глупая оплошность?.. — переспросила я.

Вирейн одарил меня строгим взглядом: