Читать книгу "Пре(восход)ство - Вадим Юрьевич Панов"

нейросеть.

– Демонстрируешь характер?

– Только учусь. – Марлоу помолчала. – А теперь серьёзно: что он сделает? На что ты рассчитываешь?

– Он испугается, – с уверенной улыбкой ответила Шанти.

– Марсианин?

– А ты бы не испугалась?

– Не понимаю… – растерялась нейросеть. – Я тебя не понимаю.

– Выслушав твой рассказ о Марсианине, а так же пообщавшись с лордом Гамильтоном и его родственниками, я поняла, что все они убеждены в своём превосходстве над всеми и привыкли к полной безнаказанности. И к безопасности. Никому из них даже в голову не может прийти мысль, что кто-то из ливеров способен не то, чтобы поцарапать им обувь, но даже посмотреть в их сторону без разрешения. Вся эта охрана, системы безопасности, личные федеральные ключи – всё это убаюкало Марсианина, а я дала ему пощёчину. Подобралась так близко, что смогла вырубить его светошумовой гранатой. Он меня не смог, а я его – смогла.

– Марсианин чувствует себя опозоренным, – прошептала Марлоу, догадавшись, куда клонит девушка.

– И что он сделает?

– Придёт за тобой. Явится лично, чтобы прикончить тебя своими руками.

– Я рада, что наша оценка личности Марсианина полностью совпадает, – рассмеялась Шанти. – Марсианин сделает всё, чтобы найти меня в реальности.

– Как он это сделает?

– Я позаботилась о том, чтобы от токийской квартиры к нам привёл слабый след, – рассказала девушка. – Настолько слабый, что я даже не уверена, что люди Марсианина смогут на него напасть. Но если они пойдут по следу, то будут уверены, что раскопали его сами, а мы пребываем в полной уверенности, что сумели хорошо спрятаться.

Несколько мгновений Марлоу молчала, изумлённо глядя на Шанти, после чего качнула головой:

– Знаешь, мне будет грустно, если ты погибнешь.

– Значит, постарайся сделать так, чтобы этого не произошло.

– Приложу все силы, – очень серьёзно произнесла нейросеть. – Даю слово.

* * *

– «Яркость» навсегда останется моей любимой Метавселенной, – медленно произнёс Кандинский, задумчиво глядя на далёкий горизонт, над которым уснули пушистые облака.

– Потому что первая? – зачем-то уточнил Марсианин, которому, в общем, было плевать на ответ.

– Первая и самая реалистичная, – ответил Кандинский. – Странно получается: мы так хотели от цифровых технологий чего-то необычного, такого, что абсолютно невозможно в реальности, а в результате ценим в Метавселенных то, что приближает нас к реальности.

То, что возможно лишь в классе ААА.

Они сидели за маленьким белым столиком, выставленным прямо на песке, в шаге от линии прибоя, и наслаждались тёплым вечером, приятно обрамлённым свежестью лёгкого ветерка. Белые брюки, свободные рубашки, обуви нет – не нужна. На столике два бокала, а бутылка белого прячется в ведёрке с истекающим водой льдом.

Метавселенная «Яркость», класс ААА.

– Ты ценишь реальность, – уточнил Марсианин. – Мне же нравится необычное.

Отвечать Кандинский не стал: пригубил вино и, продолжая разглядывать горизонт, поинтересовался:

– Что у тебя случилось?

– С чего ты взял, что случилось? – пробурчал Марсианин.

– Мы не виделись пять лет и не могу сказать, что я был сильно расстроен этим обстоятельством. И вот ты просишь о встрече…

– Предложил встретиться, – грубовато перебил собеседника Марсианин. Для него был важен правильный выбор слов.

– Ты растерян, – обронил Кандинский.

– А ты – единственный в мире человек, который читает меня, как раскрытую книгу.

– Поэтому ты и пришёл ко мне. Ты всегда приходишь, когда возникают проблемы.

Это замечание Марсианину не понравилось, однако демонстрировать характер он не стал. Чуть пожал плечами, словно говоря: ну, может быть, и спросил:

– Что ты уже знаешь?

– Только то, что тебя чуть не похитили, – ровным голосом ответил Кандинский.

– В Сообществе надо мной смеются?

– Удивляются. Все знают, что ты осторожен и внимателен.

– Я её недооценил.

– Кого?

– Имени не знаю. Как выглядит не знаю. Она сказала, что ты хочешь её убить.

«Яркость» действительно была самой реалистичной из всех Метавселенных, даже класс ААА казался для неё слишком низким – «Яркость» была достойна большего. Она позволяла создавать необычайно реалистичные «оболочки» и только поэтому Марсианин сумел разглядеть на лице Кандинского тень охвативших его чувств. Но именно тень – террорист умел держать себя в руках. И голос его не дрогнул.

– Она меня ищет?

– Ты знаешь, о ком идёт речь?

– Она меня ищет?

Попытка выудить информацию с наскока не удалась и Марсианин ответил:

– Да.

– Сказала зачем?

– Насколько я понимаю, чтобы сделать с тобой то, что ты не смог сделать с ней. И это подводит наш разговор к неприятному вопросу: ты облажался? Не смог убить какую-то девчонку?

– Ту самую девчонку, которая едва не упаковала тебя в «кокон».

Марсианин уже отошёл от унижения, поэтому среагировал на едкое замечание достаточно спокойно:

– Ладно-ладно… признаю… ты прав: она не «какая-то», а весьма талантливая и целеустремлённая. Почему ты её не убил?

– Потому что не собирался.

Кандинский вернул бокал на столик и Марсианин заметил, что рука собеседника чуть дрожит. Сначала обалдел: Кандинский боится? Но через мгновение догадался:

– Она тебе понравилась?

Молчание.

– Но поскольку мы не оставляем следов, Глория решила её прикончить не спрашивая тебя, да? Поняла, что ты пожалел девчонку и приняла меры.

Кандинский кивнул.

– От этих родственников одни неприятности.

– Глория слишком много общается с нейросетями.

– И от нейросетей одни неприятности, – протянул Марсианин. – Я знаю, что говорю, потому что твоей девчонке служит Марлоу.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– То есть, это она убила Гамильтона?

– Да.

Недалеко от рифа появились дельфины. Один поплыл к берегу – пугать обитателей, другие остались ждать, когда запаниковавшая рыба направится подальше от опасности и сама явится к столу. Обычная охота, время ужинать.

– Раньше она не была такой кровожадной, – тихо сказал Кандинский.

– С кем поведёшься.

– Это верно.

– Какой она была раньше?

– Талантливой, – ответил, после короткой паузы, Кандинский. – А раз ей удалось убить Гамильтона, то сейчас она гениальна. Я бы на твоём месте с ней не связывался.

– Я и не собирался, – честно признался Марсианин. – Но она… кстати, как её зовут?

– Это неважно.

– Ладно. – Марсианин хмыкнул. – Так вот, я не собирался с ней связываться, я вообще не подозревал об её существовании, но девочка вбила себе в голову, что сможет выйти на тебя через меня. И идёт по моему следу.

– Скажи ей, что мне… что мне очень жаль. Что я не собирался делать то, что случилось… что… что сейчас я не могу с ней встретиться, но обязательно дам о себе знать…

Сначала бокал, а теперь пальцы на подлокотнике – они едва заметно подрагивали.

– Да тебе стыдно, – удивлённо произнёс Марсианин. – Тебе, мать твою, стыдно, неловко и ты… ты не можешь её забыть. Ты что… ты её любишь?

Молчание. И Марсианин поймал себя на мысли, что никогда не видел Кандинского настолько подавленным. По всей видимости, он считал таинственную девчонку погибшей и растерялся, не зная, что делать.

– При случае, я всё ей скажу, – пообещал Марсианин. – Но уверен, что слова её не остановят. Наоборот, убедившись, что мы общаемся, она насядет на меня со всей силой.

– Тогда спрячься, – посоветовал Кандинский.

– Что?

– Спрячься и подожди, пока я не соберусь с духом с ней поговорить.

– Давай я просто её убью? – предложил Марсианин. – И всем станет легче.

– Попробуй. – Кандинский поднялся на ноги. – Разговор окончен.

И медленно пошёл вдоль линии прибоя.

* * *

Иногда всё вокруг кажется ненастоящим…

А иногда, не всё, а какая-то часть окружающего мира. Какая-то деталь, причём, не обязательно важная, но заметная… или заметная только ей, но от того не становящаяся менее важной, а может, даже, наоборот – становящаяся очень важной именно из-за того, что заметна только ей, и Шанти единственная, кто понимает, что эта деталь делает всё вокруг ненастоящим…

Как сейчас всё вокруг ненастоящим делал массивный золотой перстень на левой руке собеседника: заметное украшение с крупным чёрным камнем, совершенно не блестело на солнце, громко заявляя окружающим, что состоит из единиц и нулей. Весьма необычный выбор для человека, который сидел сейчас перед Шанти. Сильного человека. Злого человека. Опасного человека.

Опасного даже в «оболочке».

– Ты очень смелая девочка, раз попросила о встрече со мной, – заметил он, равнодушно глядя на Шанти. И голос его оказался лишён всяких эмоций. Можно было подумать,