Читать книгу "Дела любви. Том II - Серен Кьеркегор"

путь к спасению отрезан от него, что его обман терпит неудачу! Если бы сумасшедший захотел убедить здравомыслящего человека в правильности своих безумных мыслей и в какой-то степени добивается успеха, то не является ли это самым ужасным из всего, не является ли это почти жестокостью существования, ибо если бы это не удалось, тогда безумный мог бы осознать, что он безумен; но теперь это скрыто от него, и его безумие действительно неизлечимо. Так и с обманщиком; но это не жестокое, но справедливое наказание для него за то, что его обман удался – и в этом его погибель.

В чем же тогда истинный спор между обманщиком и любящим? Обманщик желает обманом выманить любовь у любящего. Это невозможно; истинно любящий, не требуя ни малейшей вхаимности, занял неприступную позицию. Обмануть его в любви возможно не более, чем обхитрить человека в деньгах, которые он отдаёт ему в подарок. Поэтому на самом деле спор идет о другом: возможно ли, чтобы обманщик (о чём он ни в коем случае не собирается и не думает), стал причиной падения любящего, так что тот отпал от любви и погрузился в мир иллюзий, в детский спор с обманщиком, потому что любящий отказался от любви, которая любит, не требуя взаимности. Однако истинно любящий оберегает себя от этого тем, что верит всему, а значит, любит обманщика. Если бы обманщик мог понять это, он потерял бы рассудок. Земной любящий (любящий себя) считает себя обманутым, когда обманщик заставил его полюбить себя, а сам больше не любит, но истинно любящий считает себя спасённым, когда веря всему, ему удаётся полюбить обманщика; земной любящий считает несчастьем продолжать любить обманщика, истинный любящий считает победой, если ему удаётся продолжать любить обманщика. Замечательно! Обманщик должен всё более и более тщеславиться тем, что его обман столь необычайно успешен; в конце концов это, вероятно, закончится тем, что он будет считать любящего бедным, недалёким, глупым негодяем. И все же, тем не менее, именно благодаря этому истинно любящий вечно и бесконечно защищен от обмана! Знаете ли вы, мой слушатель, более сильное выражение превосходства, чем то, когда превосходящий выглядит как более слабый? Ибо более сильный, который выглядит более сильным, устанавливает стандарт превосходства; но тот, кто, будучи более сильным, выглядит более слабым, отказывается от стандарта и сравнения, то есть он бесконечно выше. Разве вы никогда в жизни не видели этого отношения бесконечного превосходства, которое, безусловно, явно нельзя увидеть, ибо бесконечное никогда нельзя увидеть непосредственно? Возьмите человека, который бесконечно превосходит других в интеллекте, и вы увидите, что он выглядит как простой, обычный человек; только тот, кто думает, что у него больше интеллекта, чем у других, но не вполне уверен в этом, или настолько ограничен и глуп, чтобы хвастаться сравнительными отношениями превосходства, старается создать видимость превосходства интеллекта.

Так и с любящим, который верит всему. Его так легко можно принять за ограниченного, но в этой простоте – глубина мудрости; его так легко можно принять за слабого, но в этом бессилии – сила вечности; он так легко может казаться бедным, одиноким человеком, которого может обмануть каждый; и все же он единственный, кто вечно и бесконечно защищён от обмана. Но мы не видим этого; говоря по-человечески, заблуждение довольно близко, особенно в наше мудрое время, которое стало слишком мудрым, чтобы верить в мудрость. Заблуждение близко, потому что любящий, который верит всему, не проявляется сразу, он подобен тем растениям, чей рост происходит втайне: он дышит Богом, он черпает питание для своей любви от Бога, он укрепляется Богом. То, что в человеческом понимании он обманут, он в определённом смысле видит и сам; но он знает, что обман и истина простираются одинаково далеко, и что всё же возможно, что обманщик не был обманщиком, и поэтому он всему верит. Кроме этого, любящий обладает мужеством, мужеством верить всему (поистине высочайшее мужество!), мужеством переносить презрение и пренебрежение мира (поистине величайшая победа, больше, чем любая, одержанная в мире, ибо она побеждает мир!), мужество переносить, что мир находит его столь неописуемо глупым, тогда как он всё же прекрасно понимает то, из чего он делает своё заключение, но не своё заключение, так же как недоверчивый мир может понять вечное блаженство, которое имеет в себе истинно любящий.

Предположим однако, что однажды в вечности окажется, что любящий действительно был обманут! Как – неужели это нужно повторять ещё раз? Когда любовь – наивысшее благо и величайшее блаженство, когда любящий, просто веря всему, пребывает в блаженстве любви, как же тогда, во времени или в вечности, он может быть обманут? Нет, нет, во времени и в вечности в отношении истинной любви возможен только один обман – самообман, или отказ от любви. Поэтому истинный любящий даже не поймет возражения. Увы, но остальным, напротив, сделать это слишком легко; ибо так трудно вырваться из низшего круга идей и завета мирских страстей с иллюзиями. Именно тогда, когда человек лучше всего понял истинное, старое вдруг вновь настигает его. Бесконечное, вечное, то есть истинное, настолько чуждо естественному человеку, что он подобен собаке, которая на мгновение может научиться ходить на двух лапах, но постоянно однако стремится идти на всех четырёх. Можно почти заставить разум человека признать, что, поскольку обман распространяется безоговорочно так же далеко, как и истина, один человек не может судить другого, но судящий только проявляет себя – подобно тому, как человек со всей силы ударяет по динамометру и, не зная, что это динамометр, думает, что наносит удар, а на самом деле только измеряется его сила. И когда человек это понимает, он может найти ещё одну отговорку; может странным образом держаться вечности, рассчитывая, что в вечности проявится, действительно ли он был обманщиком. Но что это доказывает? Это доказывает, что не является истинно любящим ни тот, кто не имеет в себе вечное блаженство любви, ни тот, кто не имеет истинное представление о серьёзности вечности. Если человек поддаётся этому порыву, то он немедленно увлекает его на низший уровень ограниченности, где последняя и высшая цель – не блаженство самой любви, но споры софистики. Но истинно любящий всему верит – и всё же никогда не обманывается.

1 «поскольку каждый, кто обладает этим знанием, так же должен думать»] Филлипийцам 3:15

2 «боялся больше всего»] Сократ. Платон, Апология, 29.

3 «не судите, да не судимы будете»] Матфея 7:1.

Глава 3 Любовь всего надеется – и