Читать книгу "Церковная историография в её главных представителях с IV-го века до XX-го - Алексей Петрович Лебедев"

себя никакого писания[73] и проч.

В науке иногда упрекают Евсевия не только в недостатке критицизма, но и в намеренном извращении смысла источников. В особенности удобный повод для упреков подобнаго рода давало следующее обстоятельство: имея под руками сочинение: «о жизни созерцательной» (De vita contemplativa), которое с древних веков приписывалось Иудею Филону (как известно, жившему в I веке по Р. Хр.), и в котором описываются какие-то аскеты ферапевты, Евсевий воспользовался этим сочинением в своей истории (II, 17); именно, вопреки всякой очевидности, он нашел — говорят в упрек Евсевию — что под именем ферапевтов здесь описаны древне-египетские христианские аскеты и таким образом заставил источник свидетельствовать о том, чего в нем нет: ферапевты Филона не могли быть христианскими аскетами. Действительно, может казаться, что Евсевий допустил сознательную фальшь, внеся в свою историю такое свидетельство, которое не имеет ничего общего с церковной историей. Но в настоящее время доказывают, и по-видимому не без оснований, что книга «о жизни созерцательной» не принадлежит Филону и что она написана каким-либо христианским писателем III-го века, лишь прикрывшим себя именем Филона, написана для защиты христианского аскетизма от нападок[74]. Упрек в умышленной фальши снимается с Евсевия. Его можно упрекать разве только просто за оплошность и неосмотрительность.

Остается несомненным одно, именно — что Евсевий не был таким критическим историком, как это было бы желательно, но и здесь он может заслуживать полного извинения. Делая наши замечания о том, как пользовался Евсевий источниками, мы не должны забывать, что он жил в эпоху, когда наука церковно-историческая только еще рождалась и что заслуги его для науки велики и незабвенны.

Досель мы говорили о главнейших письменных источниках церковной истории Евсевия и о том, как он пользовался ими при занятии своим делом. Нам следует указать еще на один важный источник сведений Евсевия, как историка — говорим о личном наблюдении Евсевия и изустных показаниях современников, так-как основываясь на личном наблюдении и изустных показаниях других, нашим историком написаны последние три книги его истории, повествующие о событиях ему современных. Спрашивается: как высоко стоить Евсевии как историк наблюдатель и как описатель событий ему современных? Предлагая себе этот вопрос, мы разумеем собственно VIII-ю книгу его истории, так как о девятой и десятой книге его истории нет побуждений входить в подробности: десятая книга состоит вся из различных документов и не возбуждает никаких серьезных вопросов, а девятая написана в надлежащем порядке и как целое не останавливает на себе испытующего внимания исследователей. Не такова VIII-я книга истории Евсевия. Она имеет много особенностей, относительно которых критики Евсевия расходятся до противоположности. С особенною силой и решительностью подвергает критике VIII-ю книгу Евсевия (она заключает в себе описание 303–311 г.) Гунцикер, ученый исследователь эпохи Диоклитиана. Он находит, что эта книга написана историком запутанно и беспорядочно. Здесь, по его словам, Евсевий отступает от своего обычного метода — рассказывать историю в хронологическом порядке, а рассказывает ее необычным для него образом. В этой книг, говорит исследователь, Евсевий группирует факты по их сродству, не придерживаясь хронологии. Какие бы старания ни употребили вы для того, чтобы восстановить картину гонений — все напрасно. Рассказ так запутан, что самый остроумный и опытный исследователь рискует впасть в ошибки и сделать заключения, о которых и не думал Евсевий. Вообще он находит, что VIII книга Евсевия никуда не годится[75]. Напротив, другой исследователь о Евсевии, прежде цитированный нами Эли, сравнивая те части сочинения Евсевия, которыя им написаны в качестве историка прошедшего, с теми частями, которые исполнены им в качестве современника событий, отдает полное предпочтение второй половине труда Евсевия. Он говорить: «вторая половина истории Евсевия (здесь, конечно, нужно разуметь главным образом VIII и IХ-ю книги) написана в большем порядке и в более совершенном виде. Здесь больше единства в композиции, больше оригинальности, последовательности, движения, и следовательно больше искусства изложения — Единственно здесь Евсевий является истинно историком»[76]. Кто же из числа этих критиков Евсевия правее в суждении о VIII книге рассматриваемого историка? Ни тот, ни другой. На защиту Евсевия против Гунцикера счел долгом выступить даже Бригер, который при других случаях является беспомощным критиком первого церковного историка[77]. Он находит, что Гунцикер несправедливо судит, считая VIII-ю книгу Евсевия запутанною и беспорядочною. Не к чему увеличивать, говорить он, список погрешностей Евсевия и без того не малый. Группирование материалов, замечаете он, в VIII-й книге конечно нельзя назвать мастерским, но во всяком случай задача, какую поставил себе историк, совершенно понятна. Историк действительно не имеет в виду рассказывать историю гонения Диоклетиана и его преемников в хронологическом порядке, но он держится порядка, который делает ясным рассказ историка. VIII-я книга, по Бригеру, делится на две части, из которых каждая имеет свою тему, строго определенную и ясно обозначенную. В первой (гл. 2 — 13) Евсевий говорить о священной борьбе мучеников. Здесь он описывает историю (духовной) борьбы мучеников с гонителями, здесь представлены им картины из эпохи Диоклетианова преследования. Во второй (гл. 13–17) Евсевий изображает политическия события от начала гонения до прекращения его в 311 году. Эта часть в свою очередь делится на две небольшия половины: в одной из них он описывает историю политических отношений в течение 8-ми лет, а в другой — причины прекращения гонения при Галерии. Для доказательства своего взгляда на упорядоченность VIII-й книги Евсевия, автор делает некоторыя весьма вероятныя исправления в существующем тексте истории Евсевия, вследствие чего путаница, которую допускает Гунцикер, исчезает сама собой[78]. Бригер своими разъяснениями вообще хочет сказать, что мы не вправе требовать от Евсевия, как и от всякого другого писателя, чтобы он писал так, как мы того хотим (Гунцикер недоволен тем, что Евсевий излагает VIII книгу не в таком же хронологическом порядке, как предыдущие), но что следует оценивать достоинства и недостатки писателя, становясь на ту точку зрения, на какую становится последний. Рассматривая VIII книгу Евсевия с точки зрения его самого, мы можем находить ее соответствующей тому плану, какой предначертал себе историк. Бригер достаточно оправдывает Евсевия. К тому, что сказано Бригером в оправдание Евсевия, с своей стороны мы должны прибавить еще следующее: одновременно с тем, как Евсевий писал свою VIII-ю книгу, он же составил другое сочинение, под заглавием: «о Палестинских мучениках» (Liber de martyribus Palestinae), описывавшее мучеников, пострадавших на родине Евсевия, в 303–310 годах. Сочинение это, по намерению автора, должно было служить дополнением и приложением к VIII-й книге его церковной истории