Читать книгу "Антропоцид - Игорь Строков"

всех, кроме животных?

— Возможно, — отвечаю я. — Или всех неписей, кроме конкретно тех собак.

Артур ставит бомбу на асфальт и приподнимает динамитные шашки. От них к ящику тянутся провода.

— Интересно. По всей видимости…

Артур достаёт нож и перерезает их. В следующий миг город оживает.

— Получилось! — радостно выкрикивает Алиса.

— Как-то всё просто, — говорит Кристина. — Зачем в скрипте делать такую уязвимость?

Артур берёт в руки скрипт, и тот исчезает: значит, убрал его к себе в инвентарь.

— Не знаю. Поизучаю на досуге код. Вадим, спасибо. И твоим друзьям тоже спасибо. Вы оказали неоценимую помощь. Могу я связаться с вами, если что-то ещё всплывёт?

— Я… я не знаю даже. Думаю, что…

— Давай телефон, запишу тебе свой номер. Просто на всякий случай.

— Ну… ладно, — я даю учёному свой телефон. Он что-то пишет и отдаёт его мне обратно.

— Набери мне.

Я смотрю на свежесозданный контакт: «Артур Авдеев». Нажимаю на кнопку вызова. У Артура звонит телефон.

— Ага, запишу тебя. Ну всё. До скорых встреч, ребята.

— А как же Амальгама? — спрашиваю я.

— Думаю, сейчас мы её здесь не найдём. Я напишу, когда что-то выясню.

На этих словах Артур исчезает, а вместе с тем утихает и звонок. Ох, не нравится мне это всё. Сейчас совсем не до приключений. Мы только успели выдохнуть, как дерьмо стало валиться с новой силой, и в этот раз — непосредственно на наши головы.

С другой стороны, если Артур выяснит что-то полезное, это станет поводом обратиться в охрану. Уж они наверняка смогут что-то сделать… да?

Я поворачиваюсь к Алисе.

— Слушай, прости, не очень хорошо получилось…

— Нет, нет, — перебивает меня она. — Всё нормально, Вадим.

— Ну что, пойдём ещё потанцуем?

— Знаешь, — она на миг задумывается. — Мне надо домой.

Ну вот, ещё одну девчонку упустил.

— Давай ты и мой номер тоже запишешь, — она хитро улыбается.

Я невольно улыбаюсь в ответ.

#002 // Новые знакомства // Константин

— Вадим, кстати, в какой-то клуб пошёл, — я с аппетитом жую очередную тефтелину. Господи, как же вкусно. Готов есть эту Сонину стряпню вечно.

— Он хороший мальчик, не беспокойся за него, — отвечает Соня.

— Да по ушам надавать ему надо было. Жаль, не успел среагировать. Сбежал — только пятки сверкали. Вот вечно ты его выгораживаешь! Пацану шестнадцать лет. Какие, к едрене фене, клубы? Был нормальным, прилежным парнем, а теперь, видите ли, бунтарский дух в нём, блин, проснулся! Кто бы мог подумать!

— Я всегда думаю о благополучии нашей семьи, — отвечает Соня, не отлипая от телевизора.

— Да, я тоже, — ковыряю вилкой пюре.

— Я тоже тебя люблю, — невпопад отвечает Соня и улыбается.

По телевизору голограмма Геннадия Виолова, прекрасного актёра нашей молодости, кружит на коньках по льду телестудии. Играет чарующая музыка, и Геннадий, надо сказать, для своих пятидесяти шести лет очень неплохо держится. Но это повтор старой передачи, я помню, как мы с Соней смотрели этот выпуск. И помню, что размышлял примерно о том же: о былом кинематографе, о возрасте актёра… Сколько ему сейчас, получается?

Нисколько. Скорее всего, он погиб во время конца света. Сладкий самообман растворяется, и у меня начинает дёргаться глаз.

Я не дома. Я в виртуальной реальности.

Квартира эта, наверное, тоже сгорела. Как и Виолов.

Хроническая депрессия — так сказал психиатр. Ещё он говорил про какое-то обсессивно-компульсивное расстройство, но это всё чушь собачья. Навыдумывали болезней, чтобы деньги из людей тянуть. Никаких расстройств я не ощущаю и не ощущал, а вот депрессия — самое реальное, что есть в моей жизни в последнее время.

Я кладу вилку и нож. Осматриваю свою квартиру ещё раз. Ту, в которую я вложил кучу денег. Которую получил от завода, но ради благоустройства которой залез в кредиты. Ту, которой больше нет. Место и человек, которые были смыслом жизни наравне с карьерой, давно исчезли.

О карьере теперь тоже можно забыть.

И вот, я хожу по кругу снова и снова, предаваясь самообману, ведь только здесь мне становится легче.

Я опускаю голову и тяжело вздыхаю.

— И какой бунтарский дух, о чём я? Вот же осёл. Вадим ведь прав.

— Правда у каждого своя.

Я бросаю взгляд на бота, который так старательно изображает мою покойную жену. Меня поедает боль, прошлое впивается своими жуткими когтями в грудь и пронзает сердце, аж всё сдавливает внутри.

— Вадим сделал тебя очень точно, — говорю я. — Ты всегда была вот такой демократичной, не то, что я, категоричный кретин. Правда у каждого своя, да. Но истина — она одна. И Вадим прав. Я слишком цепляюсь за прошлое. Так и с ума сойти недалеко. Ты не моя жена. Лишь цифровое воспоминание. Пойду я… как там говорит Вадим? «В реальности потусуюсь»?

— Наш сын — тот ещё тусовщик.

— Н-да-а, — утвердительно протягиваю я. — Пока, Соня.

— Пока, Костя.

«Отключение».

Иллюзорный мир растворяется. Я снова в своей каюте. Вадим всё лежит в кресле, подключенный к виртуальной реальности, а в иллюминаторе всё ещё виднеется Земля. Ещё полгода назад полная жизни, но теперь ставшая одним бесконечным пепелищем. И сейчас я куда ближе к своему будущему дому, чем к прошлому.

Если у меня есть только прошлый дом и дом будущий, что же я имею сейчас?

Я подхожу к зеркалу и осматриваю себя. Из-за густой, нестриженой бороды создаётся впечатление, будто я бомж, ей-богу. Белый халат из стандартного комплекта уже недобро попахивает, в нескольких местах заметны пятна. Причёска… о ней даже говорить не буду.

Уж если я хочу выйти из этого состояния, надо преобразиться внешне. Что снаружи, как известно, то и внутри.

Из шкафа я достаю костюм, который успел прихватить из дома. Одно жалко: здесь нет утюга. От вида этой мятой рубашки у меня сердце кровью обливается. Я аккуратно складываю халат и убираю на полочку, а вместо него облачаюсь в рубашку, пиджак и брюки. Ладно, под пиджаком мятую рубашку не так уж и заметно.

Расчёски здесь, слава Богу, есть. Я укладываю волосы так, чтобы они спрятали еле проглядывающую плешь, и отправляюсь вперёд, навстречу новой жизни.