Читать книгу "Джутовая маска - Лена Александровна Обухова"

class="p1">― Я бы не назвал это глупостью. Разве что наивностью. Но вообще это нормально: любить мать, какой бы та ни была…

― Только не говорите, что все дети любят родителей, а все родители любят своих детей, потому что такая любовь безусловна, ― фыркнула она. ― Я уже начиталась этого бреда в интернете, вот и сглупила.

― Не скажу, ― протянул Карпатский задумчиво. ― По-разному бывает. Иногда детей гнобят, морят голодом, бьют, калечат. Даже насилуют. Даже родных. Их выгоняют из дома, продают цыганам за бутылку водки. Убивают. Всякое случается. Родителям от детей тоже достается. Им врут, грубят, унижают. Тянут с них деньги, садятся на шею. Убивают за квартиру или даже наследство попроще…

Теперь вместо вопроса в ее глазах читался ужас. Карпатский криво усмехнулся и напомнил:

― Я мент, Диана. Я вижу этот мир с худшей стороны.

― Ну что ж, значит, у нас еще не все так плохо, ― проворчала она. ― Спасибо, мне стало легче.

― Да не за что, обращайтесь.

Диана не выдержала и коротко рассмеялась, а потом вручила ему подставку под чайник и составленные башней две чайные пары.

― Поставьте на стол, пожалуйста.

Карпатский послушно выполнил просьбу. Заодно развязал ленточки на торте, снял крышку и убрал подальше, чтобы не мешалась. Диана тем временем рылась в выдвижных ящиках.

― Что-то потеряли?

― Зажигалку… У меня где-то была специально для свечей.

Плоская круглая свечка стояла внутри подставки. Карпатский достал из кармана джинсов свою зажигалку и поджег фитиль. Диана благодарно улыбнулась и поставила сверху чайник.

Через прозрачное стекло были видны крупные листы, медленно кружащиеся в горячей жидкости, крошечные бутоны каких-то цветов и кусочки свежей клубники, которые Диана добавила к напитку. Подсвеченное огнем, в полутемной кухне, где горел только нижний свет, все это выглядело необычно. По крайней мере, для него.

― Красиво, ― заметил Карпатский, все же устроившись на одном из стульев. ― Я максимум могу залить кипятком пакетик.

Диана снова рассмеялась, и он поймал себя на мысли, что рад возможности поднять ей настроение.

― На самом деле я сама обычно пью чай из пакетиков. Это так, для гостей. Точнее, я бы сказала, что это чайник для свиданий. Я заваривала в нем чай, когда приезжал Кирилл и у нас намечался вечер дома…

Она вдруг осеклась, не дорезав кусок торта, и виновато посмотрела на него.

― Наверное, не очень-то правильно говорить о бывшем, когда пьешь чай с другим мужчиной, да?

― Ну, будь у нас свидание, это, возможно, действительно было бы неуместно. Но у нас не свидание, так что вы можете говорить о чем хотите.

Диана продолжила резать торт, но все-таки молча. Разговор возобновился, только когда она положила кусок ему на тарелку и села на место.

― А как же вы?

― А я же не ем сладкое, ― отмахнулась она.

Карпатский отпустил бы тему, если бы лично не видел недавно, как она с огромным аппетитом умяла песочную корзиночку с ягодами в желе. Так что вряд ли она не любит сладкое или избегает его из-за каких-то проблем со здоровьем.

― Почему? Мне кажется, вы вполне можете его себе позволить. Вы молоды, явно весите меньше нормы и, скорее всего, активно тренируетесь.

В который раз за вечер в ее глазах отразились растерянность и смятение. Она посмотрела на торт, потом на Карпатского, снова на торт и призналась:

― Когда мне исполнилось двадцать, Кирилл стал… подшучивать надо мной, если я ела что-то сладкое или жирное, в общем, калорийное. Говорил, что я растолстею и покроюсь целлюлитом, каждый лишний килограмм замечал.

Что-то такое он и подозревал.

― Знаете, Диана, у вас в запасе гораздо больше килограмма, прежде чем вы начнете действительно толстеть. Так что не думаю, что это случится от куска торта или пирожного раз в пару недель.

Ему захотелось добавить, что на его вкус ей стоило бы набрать по меньшей мере килограмм пять, но Карпатский вовремя осадил себя. Какое ей может быть дело до его личных предпочтений на этот счет?

Диана снова посмотрела на него ― слегка недоверчиво, словно подозревала во лжи или саботаже, ― но потом вдруг улыбнулась и решительно отрезала от торта еще один кусок, чуть поменьше, и положила себе.

― Почему вы стали полицейским? ― неожиданно поинтересовалась она, осторожно попробовав медовик на вкус. ― Мечтали об этом с детства?

― Даже не думал, ― честно ответил Карпатский. ― Случайно вышло. У меня же в старших классах любовь случилась…

― С мамой Ангелины?

― Да, с Ксюшей, ― зачем-то уточнил он, хотя имя его бывшей жены вряд ли имело сейчас значение. ― Так что голова у меня по большей части была занята не тем. Мама почему-то грезила моим поступлением в МФТИ, отец предпочитал МАТИ, а я, откровенно говоря, не был силен в точных науках. Да и в любых других тоже. Это старший брат у меня технарь до мозга костей. Правда, еще лет пятнадцать назад ушел в бизнес, весьма успешно, да так там и остался. У меня его способностей и близко не было, но когда я учился в школе, все почему-то думали, что я должен пойти по его стопам.

― А куда вы хотели поступить? Кем хотели быть?

― Да ничего я не хотел. Я же говорю: любовь у меня была. Взаимная, что важно, а потому дико отвлекающая от всего. Ксюша на год меня младше, ее в тот момент вопросы поступления еще не волновали. А я предсказуемо пролетел на вступительных экзаменах и угодил в армию. Через два года вернулся, и оказалось, что Ксюша меня все это время ждала. И дождалась. Тут уж нам обоим крышу сорвало, поэтому вскоре она забеременела. Мы решили пожениться, и сразу стало понятно, что двух студентов семейный бюджет не потянет. Не сидеть же втроем у родителей на шее. А у меня за плечами только школа и армия. Никаких особых связей. Приятель сказал, что с такими исходными данными берут в милицию. Вот я туда и пошел. Сначала в патруль, потом со временем стал оперуполномоченным. Образование получил уже в процессе, на заочном, по линии МВД. Но это все потом, когда Геля подросла. Поначалу на учебу не хватало времени: нужно было работать, по возможности подрабатывать, с ребенком помогать…

― Как же вы все успевали? ― искренне удивилась Диана.

Да, она едва ли что-то знает о такой жизни. И хорошо, наверное.

― Понятия не имею. Мне кажется, после рождения Гели примерно год я вообще не спал. Нет, наверное, я все-таки спал когда-то, но помню то время смутно.

«И вот зачем ты все это рассказываешь?» ― мысленно задался вопросом Карпатский. И сам себе ответил: «Она же спрашивает. Что ж теперь? Сидеть и в молчанку играть? Пусть девчонка отвлечется от дурных мыслей, чтоб не мерещилось всякое…»

― И вам никогда не хотелось уйти из полиции и стать кем-то другим? ― не унималась Диана.

Он пожал плечами.

― Конечно, когда только шел на эту службу, я не думал, что это навсегда. Собирался просто перекантоваться какое-то время, а потом найти вариант получше. Но время летит так быстро, что сам не замечаешь, как проходит десять, а потом и двадцать лет… К тому же я начал делать какую-никакую карьеру в системе. Сейчас уже не представляю себя кем-то другим. Да и не умею больше ничего. Лет десять назад я еще мог бы куда-то метнуться, а теперь… Поздно.

Диана опустила глаза и неловко ковырнула торт, а Карпатский отчего-то снова почувствовал себя странно. Должно быть, из-за осознания того, что она прекрасно понимает, почему десять лет назад он никуда не метнулся, а так и остался в полиции. Обычно его собеседники редко помнили ― если вообще знали ― о том, что десять лет назад у него погибла дочь.

Против воли он на несколько мгновений провалился в воспоминания о том дне, когда его жизнь изменилась страшным, необратимым образом. Когда Гели не стало. И все, что он делал, все, чем жертвовал, вдруг оказалось зря.

Это была опасная территория, и Карпатский усилием воли постарался прогнать