Читать книгу "Костяной Дом - Стивен Рэй Лоухед"

не возражаете, я спрошу, какой сейчас год?

Хефри удивленно посмотрел на него.

— Год?

— Ну да, мне хотелось бы уточнить.

— Год двести тридцать пятый, — ответил молодой человек, пожав плечами.

Сердце Кита упало при мысли о том, что он серьезно промахнулся и попал в ранний Египет. Но что-то здесь не вязалось: миссионерская школа, масляные лампы, работа проводником и вообще все прочее.

— По английскому календарю, — продолжал Хефри, — сейчас тысяча восемьсот двадцать второй год.

— Ах, вот как, — протянул Кит, совершенно не уверенный в том, что должно ожидать его в 1822 году. Впрочем, это, конечно, лучше, чем мрачное Средневековье.

— Проходите, пожалуйста.

Внутри дома было темно, а воздух пропах специями с кухни. У Кита рот наполнился слюной, а пустой желудок заурчал. Кит был уверен, что сможет съесть любую еду, которую ему предложат, лишь бы ее было побольше. Он плелся за своим молодым провожатым через нижний этаж, где была всего одна большая комната, разгороженная занавесками. На полу лежали ковры, а по углам — подушки разных размеров; в центре комнаты стоял низкий стол с большой круглой столешницей, покрытой латунью, украшенной чеканкой. Хефри привел его в заднюю часть дома, где две женщины и две молодые девушки возились возле очага, над которым кипел очень большой и очень закопченный котел.

Одна из женщин наносила тонкий слой теста на дно круглого чугунного котла, собираясь выпекать лепешки. Она с тревогой посмотрела на вошедшего Хефри. Он что-то сказал. Женщина успокоилась, взяла только что испеченную лепешку, разломила ее пополам и протянула гостю.

— Это моя мать, — представил Хефри. — Ее зовут Мариам.

Кит принял теплый хлеб и с благодарностью кивнул.

— Не подскажете, как сказать спасибо по-египетски?

— Шукран, — ответил молодой человек. — Просто скажите «Шукран».

Кит повторил это слово, а потом решил украсить фразу именем.

— Шукран, Мариам. — Мать Хефри рассмеялась, затем что-то сказала сыну и вернулась к своему занятию.

— Что она сказала? — поинтересовался Кит.

— Моя мать говорит, что вы очень высокий и даже не слишком страшный, — ответил Хефри. — Она считает, что из вас вышел бы хороший муж для Бет — это моя старшая сестра.

— Пожалуйста, переведи ей, что когда я решу подыскать себе жену, я первым делом наведаюсь сюда.

После перевода его замечание вызвало смешки среди женщин у очага. Две младшие девушки украдкой посмотрели на посетителя и захихикали в кулачки.

Тут подошел отец Хефри. Он приложил руку к груди и гордо произнес:

— Я Рамсес. Рад встрече с вами.

— И я очень рад познакомиться с вами, Рамсес, — ответил Кит, протягивая руку. — У вас имя очень известного фараона.

Старший улыбнулся и кивнул.

— Он совсем не говорит по-английски, — пояснил Хефри. — Это все, что он знает.

— Скажи ему, что Рамсес — очень известный фараон. Все в Англии слышали о нем.

— Он знает. Рамсес — не настоящее его имя, — заметил молодой человек. — По-настоящему его зовут Копт. Довольно старомодно — и сложновато для произношения. Вот все и зовут его Рамсес.

— Копт? — с удивлением переспросил Кит.

— Да, мы копты, — кивнул Хефри. — Христиане.

— Ах, вот как! — Честно говоря, Кит не знал, как к этому отнестись. — Пожалуйста, поблагодари отца за то, что он позволил мне войти в его дом. Я польщен.

Сын перевел, и Рамсес благожелательной улыбнулся. Он что-то сказал сыну и тот перевел:

— Да пребудет с тобой благодать Божья, пока ты странствуешь по нашей земле.

— Шукран, — ответил Кит.

Староста пригласил сына и гостя на крышу, где Киту отвели главное место в маленьком павильоне — простой конструкции из ткани и досок, прикрытой пальмовыми ветками от солнца. Пол устилали коврики, а подушки расставлены так, чтобы можно было полулежать.

Пока Рамсес разжигал уголь в медной чаше, Кит прилег, откинулся назад и стал смотреть на ранние звезды. Через некоторое время, когда угли в чаше начали тлеть, одна из дочерей принесла кальян и небольшой пакетик какого-то неизвестного вещества, которое нужно было курить. Отец приготовил трубку и, сделав несколько затяжек, чтобы раскурить кальян, передал мундштук на длинном шланге Киту, жестами показав, что ему следует затянуться.

Не желая обижать хозяина, Кит сделал затяжку на пробу и задохнулся прохладным дымом с привкусом ментола. Впрочем, хозяин остался удовлетворен.

— Спасибо, — кое-как проговорил Кит. — Это… хорошо.

Хефри тоже сделал затяжку и вернул мундштук отцу. Рамсес с удовольствием принялся попыхивать кальяном, засыпав гостя вопросами. Сын едва успевал переводить. Как здоровье короля? Не думает ли Кит, что король может посетить Египет? Сколько лошадей на конюшне у Кита? Он живет в замке? Правда ли, что в Англии каждый день идет дождь? Доводилось ли ему встречаться с королем?

Кит кое-как отвечал, хотя понимал, что некоторые его ответы слишком расплывчаты. При этом он отчаянно пытался вспомнить, какой король восседал в это время на троне. Судя по тому, что хозяин довольно кивал, не забывая курить кальян, его все устраивало. Тем не менее Кит обрадовался, когда принесли еду в больших медных мисках — острое рагу из баранины и баклажанов с чечевицей, абрикосами и кедровыми орешками. Все это было щедро приправлено желтым кускусом. Есть надлежало руками. Мужчины запускали щепоть в общую тарелку, а женщины и девушки суетились вокруг, наполняя чашки местным пивом — водянистым, кисловатым напитком. Впрочем, пить его было приятно. Порванная лепешка тут же заменялась на новую, а остатки прежней исчезали.

Когда мужчины закончили, женщины из остатков приготовили еду себе. Кит зевал и серьезно подумывал о том, чтобы сложить несколько подушек и завалиться спать, когда началось вечернее развлечение: пришли четверо мужчин, двое с барабанами, один с инструментом, похожим на лютню, и один с трещоткой. Музыкантов пригласили исключительно ради Кита — честь, полагавшаяся гостю старосты деревни, — и началась музыка, прогнавшая мысли о сне из усталой головы Кита. Заглянули несколько соседей, начались танцы. К большому огорчению Кита, его тоже втянули в празднество и заставили топтаться с мужчинами, в то время как женщины прихлопывали в такт музыке и смеялись.

Было поздно — намного позже, чем ему хотелось бы, — когда музыканты наконец отложили свои инструменты. Их угостили пивом, они поблагодарили хозяина и удалились. Рамсес встал и с интонацией, достойной настоящего фараона,