Читать книгу "Книжный домик в Тоскане - Альба Донати"

что ее звонок прозвучал для меня одним из тех совпадений, что наполнены множеством знаков. Она рассказала мне о найденных ею каких-то особенных горьких апельсинах и маленьких-маленьких яблоках. Джемы Вирджинии и Джейн уже готовятся к приземлению.

После обеда к нам поднялась Ноэми и объявила мне, что беременна. Я уже несколько часов об этом знала – мне сказала Алессандра.

Ноэми двадцать три года, шесть из них она встречается с Валерио. Это моя племянница. Генеалогическое древо моей семьи достойно руки чертежника, хотя у нас в деревне не у всех есть ясное представление о своем родстве.

Между мной и моим братом девятнадцать лет разницы. Он женился, когда мне исполнилось шесть лет, потом родились Ваня и Дебора, мои племянницы, почти что сестры, если учесть нашу маленькую разницу в возрасте. Ваня впоследствии стала матерью троих детей: Фабио, Давида и Ноэми. Дебора – матерью одного, то есть одной: Ребекки. Фабио на сегодняшний день уже и сам отец годовалого Диего. Вместе с мамой они составляют пять поколений.

Утешительно видеть, как растет Лучиньяна. В прошлом году вместе с Диего на свет появился еще Самуэле, который 30 января сидел в животе у Элизы, помогая нам отчищать книги от копоти. Потом еще, чуть постарше них, есть Майкол (именно Майкол, здесь нет ошибки).

Коммуна собирается открыть маленький сад с площадкой для игр. Проблема в том, что единственное свободное место находится рядом с (уродливым) монументом павшим на войне. И поэтому мнения в деревне разделились, как это часто бывает: примерно 70 % за сад и 30 % против. Из щепетильности я даже позвонила моему приятелю Бернардо, аббату из аббатства Сан-Миниато-аль-Монте, и он сказал, что не видит в этом проблемы, скорее даже наоборот: если дети будут играть рядом с уродливой стелой, установленной в память погибших на войне, это станет прекрасным посланием мира. Но такова уж Лучиньяна: здесь всегда 30 % против 70 %. То же самое и в отношении книжного магазина. Кому-то он поперек горла. Но нужно набраться терпения. Вскоре после открытия кто-то позаботился о том, чтобы сбросить вниз все вазоны с цветами с нашего холмика, который мы называем Холмищем. Больше ничего такого не происходило, если не считать пожара.

Этой ночью шел снег, и все вокруг покрыто чудесным белым покрывалом в три сантиметра толщиной, на дорогах пусто, а сегодня обещали солнечную погоду. Мы в желтой зоне[38], и я надеюсь увидеть в книжном много народу, а вот завтра мы уже станем оранжевыми, а значит, будет возможность расслабиться и почитать книжку.

Я заказала все книги Фэнни Флэгг, той, что написала «Жареные зеленые помидоры». Меня заворожили обложки в стиле деревенской романтики. Для меня она представляет облегченную версию Кента Харуфа. Он придумал городок Холт, находящийся в Колорадо, а она – Элмвуд-Спрингс в штате Миссури. Их придумали на бумаге, и теперь они существуют вне зависимости от любой карты. В обоих случаях там течет абсолютно нормальная жизнь: погруженная в сонное молчание в Холте и более суматошная в Элмвуд-Спрингс. Маленькие городки со своими проблемами. Со своими 30 %, с которыми всегда надо считаться.

Несколько часов назад, уже глубокой ночью, я пыталась решить одну проблему. Восхитительный чай, который приходит к нам из Кента, на этот раз не придет. Джули пишет мне душераздирающий мейл с сообщением, что итальянские таможенники отказываются пропускать чай и что все коробки с ним будут уничтожены в Центре международного почтового обмена.

Самая настоящая трагедия. Больше не будет чая с «Алисой в Стране чудес», с Джейн Остин, с Мэри Шелли – все уничтожат на таможне благодаря Брекзиту. Италия не импортирует чай из Англии. Но у меня есть Майк.

В этот период он в Брайтоне. Я пишу ему в «Ватсапе» в 3:01. Он тут же откликается. Говорит, что сделал прививку и что у них введен полный локдаун. Я объясняю ему ситуацию с литературным чаем, и он говорит, что, как только сможет, приедет в Италию на машине и привезет с собой чай. У него в тех краях живет друг, и – опять-таки при первой же возможности – он отправится к другу на ужин и по пути заберет чай. Обожаю Майка и его взгляд на мир, его бокал и бутылку со спритцем, выглядывающие у него из рюкзака.

* * *

Сегодняшние заказы: «Женщина взаперти» Колетт, «Саду я еще не сказала» Пии Перы, «Гана должна уйти» Тайе Селаси, «Что видно отсюда» Марьяны Леки.

14 февраля

Вчера я в конце концов не выдержала и на рассвете вышла пофотографировать книжный магазин с гирляндами огоньков, сверкавших в полутьме. Это было невероятное зрелище: снег накрыл пушистым покровом наши круглые столики и украсил цикламены сияющим белизной убранством. Я включила внутри магазина свет и едва успела, чтобы расслышать легкий гомон фей, тут же рассеявшийся за углом. Я бродила между столиков в мягких мохнатых тапочках, делала снимки и искала знаки волшебства.

Утром мы с Донателлой открыли книжный, но люди пришли уже после обеда, и снег растаял. Как жаль. В течение дня появилась еще одна хорошая новость. К нам в гости заглянул Фабио вместе с Диего, крошкой-племянником с самой озорной на свете рожицей, какую я только видела. Фабио пришел с официальным известием: он и Федерика ждут еще одного ребенка, пока неизвестно, мальчика или девочку. И что совсем уму непостижимо – это что у Федерики и у Ноэми все случилось абсолютно синхронно: они обе на третьем месяце и у обеих роды прогнозируются на конец августа. Число читателей стремительно растет. Смешно, думала я, эти дети даже не будут знать, что такое мир, где нет книжного магазина, и каким нужно быть сумасшедшим, чтобы открыть такой магазин в затерянной в горах деревеньке из ста восьмидесяти жителей. А я буду тетушкой из книжного магазина.

Сегодня мы в оранжевой зоне, и День святого Валентина придется праздновать дома. Ветер завывал всю ночь, наверняка обнаружатся какие-нибудь разрушения. Температура резко снизилась. Сурриккьяна – ручей, бегущий в долине, – звучал в унисон с ветром, отчего рождалась такая музыка, будто они были струнным дуэтом, состоящим из скрипки и контрабаса. Кто знает, какого страху натерпелись оленята и козлята.

Тем временем переговоры с Натали по поводу гольфов с цитатами Джейн Остин, Эмили Дикинсон и из «Алисы в Стране чудес» продолжаются неустанно. Я наседаю на нее, она дает понять, что согласна, а потом растворяется в воздухе вдоль линии электропередачи, связывающей Лучиньяну с Тель-Авивом. Но я просто так не отстану. У меня будут эти гольфы.

* * *

Сегодняшние заказы: «Добро пожаловать в мир, Малышка!» и «Стоя под радугой» Фэнни Флэгг, «Долгое мгновение» Сары Фрунер, «Путешествующая налегке» Катарины фон Аркс, «Две жизни» Эмануэле Треви.

15 февраля

Вчера в книжный магазин приходили две девушки из Терельо – это соседняя деревня. Одна пришла пешком: четыре километра вверх и вниз по пригоркам. Другая спрашивала у меня совета в отношении разных итальянских писательниц, в особенности Валерии Парреллы, Терезы Чабатти и Нади Террановы.

Терельо – деревня, которую я ощущаю как самую близкую к Лучиньяне. По рассказам моей матери, девушкой она ходила в Терельо на танцы, а тетя Польда носила туда на продажу масло.

Несколько лет назад в эту деревушку влюбились Массимо и Джованна из Лукки. Он бросил адвокатскую практику, и они купили и перестроили несколько домов, открыв затем постоялый двор; сегодня в Терельо полно таких людей, какие мне нравятся, – тех, кто ищет возможность почитать в спокойной, умиротворенной обстановке. Как-то вечером на площади в Лучиньяне Джованна рассказала мне, что оставила город тридцать лет назад и ни разу не пожалела об этом, ни на секунду. И даже сегодня, когда Массимо больше нет. У Джованны огромные голубые глаза и просто фантастическая харизма.

Мне нравится Терельо. Это деревня, построенная на горном кряже; в ней два ряда домов и единственная улица, то сбегающая по склону, то карабкающаяся на вершину, как на русских горках. Если бы Лучиньяна и Терельо заключили друг с другом пакт о сотрудничестве, то это было бы выгодно обеим деревням. Прежде всего нужно восстановить тропинку, по которой ходила моя тетя,