Читать книгу "Охотясь на Адэлайн - Х. Д. Карлтон"

class="p1">Мой рот открывается, но из него не вырывается ни звука.

Какого хрена он ждет от меня в ответ?

Да, пожалуйста, увези меня в свое жуткое логово. Ничто не сделает меня счастливее.

Я хочу, чтобы он отпустил меня домой. А не в объятия очередного гада, который который поймает меня в ловушку на всю оставшуюся жизнь.

Сделав шаг назад, я осторожно вырываю свою руку из его хватки. Его лицо опускается, и в его бледно-голубых глазах вспыхивает боль, когда он смотрит, как мои пальцы выскальзывают из его рук.

Он ведет себя так, словно он действительно встал на одно колено, а я только что отвергла его предложение.

«Я… я не уверен, что это хорошая идея. Они поймут, что это был ты», — говорю я, пытаясь образумить его.

Я не хочу отвергать его наотрез. Его психическое состояние кажется в лучшем случае нездоровым, и я понятия не имею, на что этот человек действительно способен.

Он качает головой, довольно сердито сжимает мою руку и дергает меня. Я сдерживаю очередной крик, пока он нетерпеливо объясняет: «Нет, если мы поторопимся. У меня есть план; мне просто нужно, чтобы ты пошла со мной».

Когда он продолжает тащить меня за собой, мои инстинкты борьбы и бегства. К черту боль, я выдергиваю руку из его хватки и отступаю назад.

«Нет, я не хочу идти с тобой», — огрызаюсь я.

Его лицо превращается в рычащего демона, а холод, излучаемый от него, кристаллизуется. Этот человек мертв изнутри. Он не более чем ледяная, разлагающаяся гробница.

Я чувствую вспышку боли, пронзившую мою щеку, прежде чем замечаю, что он движение. Моя голова мотнулась в сторону, и на лице вспыхнул огонь.

Я задыхаюсь, мой рот открывается, пока я сжимаю свою больную щеку, чувствуя. как что-то мокрое покрывает мои пальцы. Отдернув руку, я обнаруживаю несколько капель крови на моей коже. Он ударил меня сзади, надев чертово кольцо. A обручальное кольцо.

Коктейль из отвращения и ярости бурлит в моем желудке, но я держу рот на замке. Это очень опасная ситуация, и у меня больше нет возможности роскошь делать или говорить все, что, черт возьми, я хочу, без серьезных последствий. И как бы мне ни хотелось наброситься на этого старого пердуна, я я едва могу двигаться.

Черт, Адди. Подумай.

Он тяжело дышит, ярость видна на его румяном лице. Это как смотреть в глаза трупа, оживленного только злом внутри него.

«Я буду обращаться с тобой как с королевой. Ты ни в чем не будешь нуждаться», — прошипел он с яростью, гневно рассекая рукой воздух на последнем слове.

Я киваю головой. «Хорошо», — мягко успокаиваю я. «Но ты пугаешь меня так же. как и они».

Его позвоночник выпрямляется, и я наблюдаю, как ярость вытекает из его взгляда, как будто только что до него дошло, что он ведет себя как проклятый сумасшедший. Так быстро его лицо переходит от истерики к овечьему пониманию.

«Вы правы, мне очень жаль», — говорит он, делая шаг вперед. «Я просто… если я хочу вытащить тебя безопасно, нам нужно поторопиться, а ты не сотрудничаешь».

Я напрягаюсь, но не отступаю, когда он хватает меня за руки в извиняющимся тоном.

«Прости, что дал тебе пощечину, дорогая. Я просто пытаюсь помочь тебе. Пожалуйста, пойдем со мной. Я обещаю, что со мной ты будешь счастлива».

Паника и адреналин усиливаются до опасного уровня, заставляя мое сердце больно ударяется о грудную клетку. Трудно, блядь, думать, когда он смотрит на меня с таким нетерпением, а все мое тело словно проталкивают через гребаную мясорубку.

Но это может стать прекрасной возможностью сбежать, если я правильно разыграю свои карты.

Мне нужно выбраться с минимальным шумом, чтобы не насторожить террористов близнецов, что оставляет мне два варианта. Ударить этого клоуна по голове и бежать или позволить ему забрать меня и найти другой выход. Независимо от этого, я не останусь здесь.

«Хорошо», — шепчу я, хрипло вдыхая воздух через сжатые легкие.

Когда он видит, что я заметно расслабилась, он быстро берет с меня пример, победа искрится в его ледяных глазах. Снова схватив меня за руку, он подталкивает меня к двери над которой мерцает красный знак выхода.

Я оглядываюсь вокруг, дрожа от холода и пустоты комнаты.

Все здесь серое и разбавленное, а светильники, жужжащие над головой. изъедены пылью и тушками насекомых. Здесь нет ничего, что давало бы этому месту… жизнь.

Господи, как он здесь действует? Похоже, что мы находимся в морге, а не а не в больничной палате. Я бы не хотел умереть здесь, хотя, похоже, многие уже умерли.

Здесь воняет стерильной смертью.

Мы проходим мимо стола, заваленного инструментами, некоторые из них острые. Если я проткну ему яремную вену, он не сможет закричать и умрет в течение минуты. Тогда я смогу убежать. Я понятия не имею, что, блядь, я собираюсь делать, когда выберусь отсюда, но, надеюсь, где-нибудь я смогу найти помощь.

Одним быстрым взглядом я замечаю, что его взгляд устремлен прямо вперед, он намерен выполнить свою миссии забрать меня себе. Я хватаю скальпель с металлического стола, но он слышит мое приближение и поворачивается прямо, когда я собираюсь вонзить нож в его шею и вместо этого разрезает его затылок.

Кровь брызжет мне на лицо, и я отворачиваюсь, пытаясь не попасть чтобы кровь не попала мне в глаза.

Он громко кричит, поворачивается и наносит мне еще один удар сзади, посылая меня рухнуть на немилосердную землю.

Я неловко приземляюсь на копчик и вскрикиваю от удара. Агония пронзает мой позвоночник, перехватывая дыхание, и он оказывается на мне прежде, чем я.

«Ты сука!» — кричит он, его руки обхватывают мою шею и грубо ударяет меня головой о бетон.

В моих глазах вспыхивают звезды, не позволяя мне ничего видеть в течение нескольких секунд. Ощущение как будто затылок раскололи, но руки, сжимающие горло, выводят меня из ямы агонии.

Паника берет верх, она настолько сильна, что кажется ядом в моих венах. Я впиваюсь когтями в его руки, оставляя на них кровавые царапины, но они не отпугивают его.

Лицо Гаррисона искажено яростью, зрачки расширены до черноты. почти черные, а зубы обнажены, каждый желтый, кривой зуб выставлен напоказ.

Я бьюсь и сопротивляюсь, но его хватка не ослабевает. И тогда моя жизнь промелькнула перед глазами, как старая кинопленка.

Моя мать, одаривающая меня одной из своих редких улыбок, когда я говорю что-то смешное. Мой отец, развалившийся в кресле и кричащий на футболистов