Читать книгу "Власть и война. Принципы управления государством - Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришелье"

а не разумом, то государство подвергается риску, что ему будут служить временщики, а не достойные люди, отчего произойдут великие неприятности.

Человек порядочный никогда не должен мстить за нанесенные ему обиды. Это оправдано лишь в том случае, если пострадало государство; однако и тогда он не должен стремиться к публичному отмщению, будучи движим личными интересами, а коль скоро он это сделает, то, подобно тем людям, которые наделены мелочной порядочностью и часто творят зло с добрыми намерениями, он, можно сказать по правде, сделает добро с намерением дурным.

Ежели порядочность государственного советника требует, чтобы он не поддавался искушению всякого рода корысти и пристрастиям, то требует она и того, чтобы он не обращал внимания на клевету, и никакие препоны, поставленные на его пути, не должны лишать его стремления поступать правильно. Он должен знать, что труды его во благо общества часто никем не признаются и что на земле ему не следует рассчитывать за них на другое вознаграждение, кроме доброй славы – единственной достойной платы для великих душ.

Также ему надлежит знать, что великие люди, поставленные к кормилу государства, подобны осужденным на пытки, с той лишь разницей, что одни страдают за свои проступки, а другие – за свои достоинства.

Кроме того, ему следует знать, что лишь великие души способны преданно служить королям и выносить напраслину, возводимую на порядочных людей клеветниками и невеждами, не испытывая отвращения и работая без передышки на службе, которую обязаны нести по отношению к государям.

Еще же он должен знать, что положение тех, кто призван заниматься государственными делами, достойно всяческой жалости, поскольку, когда они достигают успеха, людская злоба часто умаляет их славу, заявляя, что можно было сделать лучше, даже когда это отнюдь не было возможно.

Наконец, ему нужно знать, что находящиеся на государственной службе обязаны подражать звездам, которые, невзирая на лай собак, не перестают светить им и продолжать свой путь. Сие обязывает их так презирать подобные обиды, чтобы их порядочность оставалась неколебимой, а оные не могли помешать им твердо следовать к целям, поставленным во имя блага государства.

О том, каким мужеством и какой силой должен обладать государственный советник

Мужество, о котором сейчас пойдет разговор, не требует от человека проявления столь необыкновенного бесстрашия, чтобы он стал презирать любую опасность. Это верный путь погубить государство, и государственный советник не только так вести себя не должен, но, напротив, ему надлежит почти во всех случаях действовать с осмотрительностью и ничего не предпринимать, не учтя как следует времени и обстоятельств.

Более того, мужество, необходимое идеальному государственному советнику, обязывает его думать не об одних высоких материях, что часто случается с душами самыми благородными, когда они имеют больше мужества, нежели рассудка, но совершенно необходимо также, чтобы он снисходил до предметов заурядных, пусть даже поначалу они покажутся ему недостойными внимания, ибо нередко великие беспорядки рождаются от ничтожных причин, а самые важные установления основываются на принципах, которые представляются не имеющими никакого значения.

Однако такое мужество, о котором идет речь, требует, чтобы человек был лишен слабости и страха, делающих того, кому свойственны эти недостатки, неспособным не только принимать правильные решения во благо общества, но и, кроме того, выполнять уже принятые.

Оно требует некоего воодушевления, которое заставляет желать высоких свершений и добиваться их с упорством, равным той мудрости, с какой разум их объемлет.

Оно требует еще некоторой твердости, помогающей стойко переносить напасти и позволяющей человеку не меняться и не казаться изменчивым при самых больших превратностях судьбы.

Оно должно вселять в государственного министра честное стремление к обретению славы, без чего самые способные и самые порядочные люди часто остаются в безвестности, не прославившись никакими делами, полезными обществу.

Оно должно придавать ему силы для стойкого противостояния зависти, ненависти, клевете и всем неприятностям, которые обыкновенно выпадают на долю тех, кто управляет государственными делами.

Наконец, оно должно оправдать в его лице высказывание Аристотеля, уверявшего, что если слабый пользуется хитростью и коварством, то сильный, будучи уверен в себе, справедливо презирает и то и другое.

По этому поводу надлежит заметить, что быть храбрым и быть мужественным – это не одно и то же.

Храбрость предполагает наличие у человека склонности охотно подвергать себя при любом случае встречающимся опасностям, чего мужество не требует, а требует оно лишь достаточной решительности, чтобы презирать опасность, когда придется с ней встретиться, и твердо сносить несчастье, когда оно случится.

Можно пойти дальше и сказать, что помимо названного выше свойства храбрость требует и телесной способности, дающей человеку возможность на деле доказать свою отвагу.

Мне отлично известно, что те, кто в прошлом описывали главные человеческие добродетели, не делали таких различий, но ежели тщательно их рассмотреть, то обнаружится, что первая совершенно необходима, да и вторая будет нелишней, ибо большинство людей считают храбрым лишь того человека, который в состоянии своей рукой нанести множество ударов, доказывающих, на что он способен.

Но каким бы образом ни была описана храбрость, она государственному советнику не надобна, ибо ему нет нужды иметь ни склонность подвергать себя всяким опасностям, ни даже телесную способность своею силой доказывать, чего он стоит. Ему достаточно обладать таким мужеством, чтобы малодушный страх или неприятности, которые могут ему встретиться, не сумели отвлечь его от прекрасных и благородных помыслов, а поскольку главенствует ум, а не сила, то, пусть он и не способен действовать руками, однако довольно будет того, что мужество подкрепляет его разум.

О том, какого рода усердием должны отличаться государственные советники

Усердие не предполагает, чтобы человек непрерывно занимался государственными делами; напротив, именно такой подход вернее всего может сделать его ни к чему не пригодным. Характер государственных дел требует отдыхать больше, ибо их бремя весомее и тягостнее, чем любых других, а поскольку умственные и физические силы человека ограничены, то постоянная работа истощила бы их в короткое время.

Усердие позволяет предаваться всяким приличным развлечениям, которые не отвлекают от главных занятий, однако оно требует, чтобы лицо, посвятившее себя государственной службе, отдавало ей приоритет и было привязано к ней духом, мыслями и чувствами; оно требует, чтобы наивысшим удовольствием для такого человека был успех его деятельности.

Оно требует, чтобы он часто мысленно обозревал весь мир, дабы предвидеть то, что может произойти, найти способ предупредить беды, коих должно опасаться, и осуществить те намерения, каковые диктуются соображениями государственной пользы.

И если в некоторых делах, могущих потерпеть провал из-за малейшего промедления, усердие обязывает не терять ни минуты, то в других велит не торопиться,