Читать книгу "Памятное - Рената Александровна Гальцева"

оппозиционная интеллигенция начала ХХ века отнеслась еще возмущен-ней; восстали даже близкие, Милюков, например. Сережа ответил: «Ведь я согласен с тобой на 95%, ты говорила самое главное. Может быть, только надо было несколько изменить тональность…а, может быть, я неправ и относительно жанра. У меня было очень плохое самочувствие». Славный он!

Вечером на моей кухне Ира и Саша, прибывший из Германии, одновременно вспомнили рассказанную ранее мной аналогичную историю с Витторио Страдой. Дело было на конференции в Милане или Венеции, когда после его доклада я выступала с аналитикой как раз той самой квазилиберальной, захватывающей цивилизованный мир идеологией, но миром не осознаваемой. В перерыве ко мне подошел Витторио (о котором я ни словом не обмолвилась в своем докладе и не имела его в виду) и, дрожа от возмущения, сказал мне совершенно поразительную фразу: «Я не знал, что Вы меня так ненавидите!» (А я-то до сих пор чувствовала себя его единомышленницей и даже «любимицей»). Объяснить это ничем не оправданное суждение обо мне можно было не иначе, как мировоззренческими мотивами.

6 мая

Папа в Греции показал чудеса смирения, но и – справедливости, великий человек. На встрече с Патриархом как душевно и мудро отвечал он на вечный у нас униатский вопрос! Папа сказал: если сегодня на Украине они неблаговидно себя ведут, то надо вспомнить, как их разоряли, – под эгидой …Православной церкви.

14 мая

«Единственный способ думать – это возражать самому себе» (Аверинцев). Новый Декарт.

17 мая

У двух особых наций сегодня совпала судьба: сводки с террористических фронтов – в Чечне и на Ближнем Востоке – почти идентичны.

И еще, как бы ни были плохи и враждебны к нам западные правительства, они на два порядка менее злобны, чем их газетчики и так называемые политологи (что, впрочем, одно и то же). Проф. Сорбонны Франсуаза Стоун, например, находит, что по интонации своих обличений России они близки Адольфу Гитлеру.

26 июля

Я угнетена своими впечатлениями от новой философии. До некоторых пор в этой дисциплине явно или прикровенно искали ответы на родившиеся в душе, уме вопросы. Сегодня, знакомясь с новейшем философствованием, судорожно пытаешься понять, откуда взялся тот или иной вопрос, с жаром обсуждаемый в этом кругу, и даже, что он вообще означает. Но поскольку не только отменена цензура, но и – здравомыслие (потому что отменены новой идеологией смысловые и логические ориентиры), то никакие претензии не принимаются.

Ира тоже размышляла на тему новейшей философии, представляющей собой «собрание странных загадок».

8 августа

Звонил Аверинцев. Сбросил, наконец, груз доклада для Страсбурга (на 20–21 сентября), да еще на французском. Он с отвагой перед тамошней аудиторией заявил о своем убеждении, что нынешний либерализм перевоспитывает человека в другое существо. А я ему – о моем давнем убеждении (о чем говорила и писала), что беспочвенный либерализм есть духовная революция. А он: «Я говорил подобное перед немцами, которые были так этим недовольны, что потребовали возврата денег на обратный проезд Наташе» (жене). Жаловался, что у него слабеет память, может быть, от изобилия принимаемых таблеток. А я его призвала торжествовать по поводу того, что не слабеет его логика и красота его письма. Сереже это очень понравилось. Зная, как он утомлен поездкой, я попрощалась с ним до ближайших календ.

В следующий раз Сережа был весь погружен в деловые, печатные связи, и как человек, знающий правила обхождения и не ограничивающий себя тематическими рамками, потратил на это часы.

27 сентября

Приехал Пьер Сулаж, знаменитейший французский художник-абстракционист (я бы сказала, «классик чернухи» в своем деле), одержимый черным цветом (вероятно, на почве чернозема, на котором он провел половину жизни в качестве сельскохозяйственного чернорабочего).

Он объяснял нам, что черным цветом увлекались «и другие великие художники, например Малевич». А представляющий его искусствовед из программы «Культура» поделился радостью по поводу того, что к старости Сулаж «вступил в эпоху энергетического расцвета и делает все больше картин все большего размера»». «Я боюсь, что они не горят», – вырвалось у меня, оттого что пришел на память дикий сартровский возглас, попавший в заголовок одной из наших газет: «Я бы сжег Мону Лизу». Вот бы где пригодился его призыв. Но сжигать жаждут лучшее, а культурным мусором как экологическим хламом занимать освободившееся место в качестве невиданных достижений и открытий. Аверинцев заметил по этому поводу: «Мир сошел с ума».

2 октября

А в газете нашего Юго-Западного округа фраза: «Руки прочь от нашего доллара! Террористы покусились на святое».

Какие перья!

4 октября

Сережа желает для меня наиважнейшего: облегчения моих рабочих обстоятельств, выхода текстов, застрявших в коридорах власти, на свет Божий.

6 ноября

10 лет назад, в 1991 г., Б.Н. Ельцин отменил КПСС. Борьба с компартией была делом его жизни. Издал указ о запрете и ее идеологии. Через год Конституционный Суд отменил его, получилось, что Зюганов прав: «компартия – это идея». А с идеями можно справиться только другими идеями. Но идея Ельцина о возрождении исторической России оказалась чужда прогрессивной интеллигенции.

2002

2 марта

Путин в беседе о национальной идее сказал: «Без великой идеи не может быть великого государства». Замечательно. Но поскольку государство наше бесспорно великое, значит, в его основании должна быть заложена некая идея (а он тогда не разъяснил, какая).

Май. На альбоме православного фестиваля значились слова Путина: «Мы возвращаемся не только к духовным и нравственным ценностям христианства, но и к вековым народным традициям». Золотые слова, но, где их следы в нашей жизни?

12 мая

На исходе Светлой недели решили встретиться у меня en trois: о. Алексей (Гостев), Ира и я. Отец Алексей заставил нас переживать, звонил неоднократно с дороги, застрял: «Начинайте без меня». Убежденная, что он на машине и навеселе, я уже не чаяла, что он доедет. Но явился. Забубенный, но такой очаровательный. Тот, кому идет небольшое подпитие, – редчайший тип избранников. Был, оказывается, на Николиной горе в компании Никиты Михалкова, которого он окормляет, арх. Тихона Шевкунова и ТВ-деятеля Добродеева: «Ну, вы их воспитывали?», – спрашиваю я. «Не получилось, Н.С. все время читал стихи и неплохо… Пушкина, да и каких-то мне неизвестных эмигрантских поэтов. Но как хорошо, что я с вами, девочки!». И о. Алексей впал в радостное ликование по поводу того, что он – в «атмосфере Владимира Соловьёва» и ничего лучшего он не мог бы придумать. Он вообще говорил так, что в очередной раз я восхитилась его пониманием сегодняшнего положения вещей,