Читать книгу "Штормовое предупреждение - Мария Адольфссон"

Умирающий город. Вот, значит, как он выглядит, думает Карен. В отличие от главного острова Хеймё и от живописного Фриселя, где в последние годы удалось остановить тенденцию к эмиграции и где все больше селятся доггерландцы, возвращающиеся домой из Скандинавии, Великобритании и с континента, развитие на Ноорё шло в противоположном направлении.

Они неторопливо едут по главной улице к гавани. Минуют закрытые магазины, кафе и паб с черными окнами. Минуют пожилую чету, гуляющую под ручку, закрытую аптеку, мужчину, который захлопывает дверцу автомобиля и с газетой под мышкой бодрым шагом направляется в боковой переулок. Наверно, ездил на бензозаправку, там и купил газету. Здесь, похоже, все на замке. Только теперь у нее возникают сомнения, удастся ли им вообще где-нибудь перекусить. До́ма на Хеймё магазины и торговые центры уже много лет открыты по воскресеньям, а теперь даже в Страстную пятницу можно и в паб пойти, и купить лесоматериал с пропиткой под давлением. Здесь же народ на второй день Рождества явно сидит по домам. По причине ли живучего почтения к церкви либо просто из-за ненадежности клиентуры — она не знает, но так или иначе, не видно ни единого открытого заведения, где можно бы пообедать. Понятно, что и в гавани вряд ли будет лучше, улов-то с моря доставят самое раннее послезавтра.

Только когда Турстейн Бюле, мигнув поворотником, сворачивает на улицу, застроенную коттеджами, она догадывается, что он задумал.

* * *

Семья Бюле живет в конце улицы, состоящей из домов, нижний этаж которых сложен из гнейса, верхний же представляет собой деревянную надстройку. Изначально черные, смоленые, с годами они подернулись серебристо-серым налетом. Типичные для Ноорё дома́ и краски, и опять Карен чувствует, как ее затягивает вспять во времени.

Сульвейг Бюле встречает их на крыльце. Блондинка с проседью в волосах, в настоящих деревянных башмаках, с красивой улыбкой. Она протягивает руку для пожатия, а другой придерживает на груди накинутую на плечи кофту. Турстейн, наверно, позвонил ей из машины, думает Карен и пожимает протянутую руку со смесью благодарности и желания сбежать. Она бы предпочла посидеть одна в пабе, с тарелкой тушеной баранины и большим стаканом пива. Спокойно просмотреть свои записи или просто полистать газету, оставленную каким-нибудь прежним посетителем. Вместо этого придется теперь задавать учтивые вопросы, заинтересованно слушать, хвалить еду, ее будут уговаривать, а она сперва откажется, но в конце концов капитулирует и съест еще порцию. И не забыть по традиции трижды поблагодарить. Или, еще того хуже, отвечать на вопросы о себе.

* * *

Однако выходит все совершенно наоборот.

— Мы с детьми уже поели, так что обедать будете вдвоем, — говорит Сульвейг. — Понятно ведь, вам есть что обсудить. Я накрыла на кухне, ничего особенного, остатки вчерашнего.

Когда Карен усаживается за кухонный стол семейства Бюле, на тарелке у нее куча разносолов — селедка с петрушкой, тушенная в сливках капуста, благоухающая гвоздикой кровяная колбаса, тонкие ломтики бараньего жаркого и рябиновое желе. На то и Рождество, иначе ей бы в голову не пришло смешивать все это в одной тарелке.

Сульвейг Бюле положила на пол у плиты можжевельник, украсила стол зелеными матерчатыми салфетками и зажгла латунный семисвечник, хотя на дворе белый день. От этой заботливости у Карен перехватывает дыхание. Дверь в переднюю открыта, из глубины дома долетает веселая музыка и писклявые, деланные голоса какого-то анимационного телесериала. Звуки на удивление уютные.

— У вас маленькие дети? — спрашивает Карен, пытаясь скрыть удивление. Турстейну наверняка уже за шестьдесят, да и Сульвейг выглядит ненамного моложе.

Бюле, который разливает из кувшина можжевеловый напиток, секунду-другую недоуменно смотрит на нее, потом фыркает от смеха.

— Вы имеете в виду — наши? Боже упаси, она о внуках. Дочка наша работает в интернате для стариков в Люсвике, она и вчера, и сегодня на дежурстве, так что девочки встречали Рождество у нас. Трина прошлой весной выгнала мужа, и давно пора.

В подробности он не вдается, а Карен не расспрашивает.

Некоторое время они молча едят. Остатки, которые Сульвейг описала как “ничего особенного”, явно приготовлены от души, с большой любовью.

— Фантастически вкусно, — немного погодя говорит Карен.

— Да, Сульвейг мастерица.

— Подведем итоги? — предлагает Карен. — Начинайте вы, вас ведь каждый день потчуют этакими вкусностями, а я пока еще пожую.

Турстейн Бюле отпивает глоток можжевелового, откидывается на спинку стула, утирает рот.

— Ну что ж, на теле и на месте обнаружения видны вполне отчетливые следы волочения, так что мы исходим из того, что совершено преступление. И то, что кто-то перевернул вверх дном дом Фредрика, лишь подкрепляет эту версию.

Карен кивает.

— Да, чтобы убедить меня в обратном, понадобятся серьезные доказательства. Тогда возникает вопрос: кому выгодно убийство Фредрика Стууба? Есть версии?

— Только самые очевидные. Думаю, внук, который ему наследует.

— Габриель, так его зовут? А как его фамилия?

— Стууб. Он носит фамилию матери, она замужем не была.

— Да-да, конечно, вы говорили, отец неизвестен?

— Ходят слухи про Аллана Юнсхеда, и это бы, пожалуй, кое-что объяснило.

— Про того самого Аллана Юнсхеда?

Бюле кивает. Так вышло, что Карен никогда не имела отношения к делам, напрямую связанным с байкерской группировкой. Но что Аллан Юнсхед — президент “ОР”, ей, конечно, известно.

— Где именно на острове обретается “ОР”?

— База у них возле Тюрфаллета, ближе к Скальвету, на другой стороне острова. А что? Вы же не собираетесь туда ехать?

Карен пожимает плечами.

— Не сейчас, но Юнсхед сидел по меньшей мере за два убийства, и коль скоро он как-то связан с жертвой, придется с ним потолковать.

— Если не считать факта, что Юнсхед опять за решеткой, уже несколько месяцев, — невозмутимо вставляет Бюле. — Вдобавок он, говорят, серьезно болен, так что наверняка не миновать разборок по поводу того, кто станет президентом после него.

Значит, Юнсхед опять в кутузке, этого Карен не знала.

— А что вы имеете в виду, говоря, что если Габриель сын Юнсхеда, то это бы многое объяснило? Он что, тоже состоит в “ОР”?

— Неофициально. Но они пользуются услугами иных “неорганизованных” граждан, которые каким-то образом с ними повязаны.

Бюле пальцами рисует в воздухе кавычки. Карен подавляет содрогание.

— Это точно известно или просто слухи?

— Увы, последнее…

— Значит, Габриель, возможно, из этих неорганизованных?

— Да, возможно, или этакий hang around[5]. Возле их базы ошивается довольно много молодых парней, норовят подмазаться к главарям. Габриель сейчас судится из-за опеки, потому я и подчеркиваю, что шансы на членство в группировке у него не больно-то велики, по крайней мере пока развод окончательно не оформлен. Но мы с ребятами несколько раз натыкались на него наверху, в “ОР”, так что рыльце у парня явно в пушку.