Читать книгу "Краткая история: Реформация - Хелен Л. Пэриш"

Одновременно Лютер читал трактат Лоренцо Валла «Рассуждение о подложности так называемого Константинова дара», изданного в 1517 г. гуманистом Ульрихом фон Гуттеном[71]. Чуть позже в ряде памфлетов – «К христианскому дворянству немецкой нации», «О вавилонском пленении церкви» и «О свободе христианина», адресованных разным группам верующих, – Лютер изложил собственные взгляды на власть Церкви и Писания, пап и князей. В этих трех сочинениях Лютер заложил основание новой формы христианской жизни. Он утверждал, что обязанностью князей является обеспечение реформирования Церкви. Если человек спасется, то только через веру и справедливость Бога, а не дела грешника на земле. Таинства, не основанные на Писании, нужно отвергнуть, а, игнорируя или искажая Писание, папа слепо ведет Церковь к идолопоклонству. Духовное и материальное разделение духовенства и мирян отвергалось; Церковь Христа, утверждал Лютер, – священство всех верующих (всеобщее священство). Таинство посвящения в духовный сан не имеет основы в Писании, поэтому положение духовенства должно происходить из веры, а не церковных обрядов.

В этой теории нравственное или богословское заблуждение в Церкви не имело простого лекарства – требовалось более радикальное действие. Как утверждал Брэд Грегори, «институциональные злоупотребления и развращенность рассматривались как симптомы ущербности основания, а именно как ложные и опасные учения». Новые основы богопознания были найдены и объяснены в принципе Sola scriptura («только писание») – лишь Писание служит источником авторитета в Церкви[72]. В течение десятилетия после 1520 г. последствия этого оказались весьма значительными, но сами по себе дебаты были не новы. Мы снова находим подтверждение тому, что теология Лютера выросла из разногласий позднесредневекового христианства[73]. Ранние размышления Лютера и преподавание по вопросам Писания стали необходимыми шагами на пути к принципу Sola scriptura. Кроме того, на Лютера оказали влияние Уильям Оккам и его последователи, особенно Габриэль Биль, и тексты Отцов Церкви, с которыми Лютер был хорошо знаком[74]. Возможное столкновение между Библией и Церковью было явным, хотя и не получило объяснения в 95 тезисах. Но под давлением Иоганна Экка, в ходе Лейпцигского диспута 1518 г., Лютер полнее оценил последствия утверждения, что можно оставаться верным как папе, так и Писанию даже в том случае, когда папские буллы, казалось, искажали Слово Божие или противоречили ему. «Я не позволю утверждать новые символы веры, бранить, порочить и судить всех других христиан как еретиков, отступников и неверных только из-за того, что они не подчиняются папе, – с пафосом заявил Лютер и продолжал: – Все, что утверждает папа, что он делает и как поступает, я буду принимать только после того, как сверю это со Священным Писанием. Это должно оставаться во власти Христа и быть судимым по Писанию»[75]. Если свидетельства Священного Писания покажут несостоятельность «мнений авторитетов», то они так и останутся только мнениями, а не вопросами веры[76]. Кульминация наступила на Вормсском рейхстаге в 1521 г., когда Лютер заявил перед императором (в еще один, возможно, легендарный момент в истории Реформации): «Моей совестью распоряжается Слово Божие. На том стою и не могу иначе»[77][78]. Когда сталкиваются Слово Божие и ощутимая несостоятельность Церкви, компромисс невозможен.

Иконоборческую силу догматов «оправдания только верой» и «только Писание» (Sola fide и Sola scriptura) должен был ощутить весь христианский мир. Они требовали и очерчивали новый характер отношений человека с Богом, в том числе относительно структур официальной Церкви, ее таинств и молитвенных обрядов, проповедуемой ею концепции спасения, природы и функций духовенства, отношений между образами и письменным и устным словом, мессы, а также частной и народной религии. Но эти предметы вызывали столь же много вопросов, сколь и ответов. Если Библия в самом деле была критерием веры, как ее нужно использовать? Если Слово Божие действительно должно было быть донесено до каждого деревенского парня, его следует распространять на родном языке. Было ли Слово Божие в Писании самодостаточным или глазам и умам верующих был необходим толкователь священного текста? Какой лучший способ передать послание Евангелия, чтобы его поняли, а не слепо приняли? Если поведение и устройство священнического духовенства были несостоятельными, а Церковь предполагает всеобщее священство, то какова роль священника, пастыря или проповедника? По мере того как теология Лютера проникала в общественную сферу, все ее последствия тотчас стали очевидными.

2. Реформация и распространение идей

Сожжение книг Лютера в Лондоне в мае 1521

11 мая 1521 г. Антонио Суриан писал: «Монах нищенствующего ордена Мартин [Лютер] будет провозглашен еретиком, а его труды сожжены. Он уже приговорен, и в воскресенье кардинал Уолси[79] опубликует его признание… еретиком; и что все его книги будут сожжены, а сам он в соответствии с указанием папы будет отлучен от церкви»[80]. На следующий день Суриан вместе с папским посланником и представителями императора собрались, чтобы увидеть, как книги Лютера предают огню. Зрелище было внушительным. Уолси прибыл верхом «с огромной свитой, состоявшей из дворян», епископов и других высокопоставленных лиц, хотя король Генрих VIII в тот день чувствовал недомогание и не присутствовал. Когда Уолси спешился, его проводили под «золотым пологом… к высокому алтарю, где он принес подношение». Затем архиепископ Кентерберийский обратился к собравшимся, и после благословения участники направились на церковный двор. Здесь была воздвигнута специальная платформа с золотым троном для Уолси, которого сопровождали: папский нунций, архиепископ, епископ Даремский и послы. Другие епископы, представители духовенства, дворянства и остальные собравшиеся, которых насчитывалось до 30 000 человек, стояли перед кардиналом, и, когда толпа затихла, епископ Рочестерский Джон Фишер начал свою проповедь.