Читать книгу "Меня зовут Ворн - Катэр Вэй"

– Эх, не было печали, да купили порося, – вздохнув в голос, пробормотал Калин, глядя на «дрова», сладко похрапывающие на полу в позе морской звезды. – И как же мне тебя теперь до палатки дотянуть? Вот же черт, а… – еще раз тяжко вздохнул, окидывая пространство взглядом и думая, как бы это тело переместить без ущерба для здоровья, своего и егойного.

На глаза попалась тележка, на которой хуманы привозили свое топливо. Смекнув, каким образом транспортировать Лаки, паренек с довольным видом направился к тележке. Полкаша проводил его любопытным взглядом и зачем-то понюхал деда. Чихнул.

При погрузке Лаки пришел в себя, но оказался настолько пьян, что даже не понял, где он, и пробормотав нечто невнятное, вновь утонул в беспокойной хмельной дреме. Транспорт застучал парой деревянных колес по бетону, пересчитывая все ямки и трещинки, полученные от столь длительной эксплуатации. Калин старался катить старика осторожно, но то и дело попадал в выбоины. Тело при этом раскачивалось, подскакивало и норовило вывалиться из тележки.

Находясь в хмельном бреду, старый моряк то и дело выкрикивал малопонятные Калину слова и фразы, связанные с морским прошлым старика.

– Трави киль, юнга! – вскрикивал он, неуклюже размахивая руками, и те бились костяшками об пол, либо с глухим звуком стукались о колеса, получая при этом ссадины. – На абордаж, сукины дети! Акулы ныне будут сыты!

Одна рука так и осталась волочиться по полу, царапая в кровь кожу. Оглянувшись, Калин остановился, в очередной раз уложил беспокойные конечности старика обратно ему на грудь и даже подумал связать их вместе, что бы Лаки ненароком не травмировал себя, но глянув, что до нужного жилища осталось всего ничего, решил докатить так. Видимо отреагировав на прикосновения, Лаки открыл замутненные глаза и уставился на мальчишку взглядом, полным ненависти и злобы. В тот же миг он ухватил Калина за грудки и, чуть притянув к себе, пробормотал заплетающимся языком прямо в лицо немного растерявшемуся пареньку:

– Я вернусь и вырву твое сердце, матрос. Запомни это.

Взгляд расфокусировался, глаза закатились, и Лаки вновь впал в беспокойный полусон.

– Вернешься, вернешься, – раздраженно бубнил мальчик, отцепляя скрюченные пальцы Лаки от своей рубахи и поправляя бесчувственное тело. – Поехали, «подкидыш».

* * *

После того, как прошла аномалия, половина хуман вернулось на прежний пост, а другая половина направилась домой, но Калин напросился остаться с Джогу в смене на суточное дежурство и, учитывая ослабленное состояние мальчика, Джогу с радостью его оставил с собой. Отпускать не совсем здорового мальчишку через опасные улицы хуман побаивался, ведь случись какая неприятность, отвечать за пацана перед Карманом придется именно ему, а значит, пусть тут он и будет до конца смены – так подумал хуман, но сделал вид, что просто уступил просьбе.

Все были уверены, что мальчишка проваляется до утра, восстанавливая силы после обильной кровопотери, но он даже не прилег. Стоило подняться на крышу, как Калин попросил рассказывать ему все, что они делают и для чего. Какие в городе водятся существа, на что они способны и как называются, а еще он припер с собой всех пятерых стрекунов и долгое время сидел рядом с закрытыми глазами – видимо тоже мучил их расспросами до тех пор, пока твари сами не убежали. Хуманы тогда удивились, глядя на удирающих животных и опечалившегося мальчика, но к утру все позавидовали стрекунам и, сдав смену, с сияющими лицами припустили в сторону родного дома. Стоило лишь миновать в подземелье первый пост, как все кроме Джогу прибавили шагу и вскоре ушли далеко вперед, оставив не в меру любопытного мальчика с тем, кто его и привел. Распрощавшись с парнишкой, Джогу с докладом отправился к Карману.

– Да, Карман, все так и было, – пересказал он главному клана все, что было в течение его дежурства. – Карман, – Джогу замялся, желая и опасаясь задать вопрос, но все же решился, – это он?

Карман глядел в одну точку перед собой, задумчиво массируя свой синий подбородок.

– Думаю, да… – ответил он все с тем же видом. – Отбери самых надежных. Я думаю, мальчик даст нам ответы.

– Ты… ты хочешь отвести его к вратам предков? – с содроганием спросил Джогу. – Но…

– Самых надежных, Джогу, лучших из лучших, – кивнул старик, прикрыв глаза. Вздохнул. – Жаль, Гоблы нет.

– Может, лучше действительно дождаться его?

– Что-то мне подсказывает, что нету у нас времени ждать. Завтра выходим.

– А мальчик знает уже?

– Нет пока. Я скажу сегодня.

* * *

Не успел Калин переложить вусмерть пьяное тело на лежак, как в жилище вошел Нушик.

– О, здорово, малый. Гляжу, сам уже справился.

– Справился. Хоть и без ног, но тяжеленный, гад. Как ты тягаешь его постоянно и не устаешь?

Нушик ухмыльнулся, дернув правым уголком губ.

– Тренировки, Калин, долгие годы усердных тренировок, – соврал он мальчишке. – Работай над своим телом, и ты таким же будешь. Возможно, – подмигнул он Калину и, взяв покрывало, заботливо укрыл им старика. – А чего у него вещи черные, и сам весь чумазый? – поинтересовался он, заметив, что Лаки и впрямь похож на мастера печных дел.

Калин в это время уже стоял над тазом с водой и усердно тер руки, отмывая с них ту же чернь.

– Да сапоги он чистил, на танцы собирался, – буркнул в ответ мальчишка и, скосив глаз, посмотрел на реакцию друга.

Нушик стоял с туповатым выражением лица, потом одна бровь его поползла наверх, собирая лоб в кривую гармошку, глаза выпучились, и, поперхнувшись воздухом, он закашлялся. Перейдя с кашля на истеричный хохот, согнувшись пополам, он мотал головой, хватая ртом воздух, и притопывал ногой. Наконец-то вдоволь отсмеявшись, Нушик обессилено опустился на низенький табурет и, утерев ладонью слезу, выдохнул:

– Сапоги… едрена мать. Ну да, сапоги, а почему бы и нет, – вновь хохотнул. – Ох е, давно я так не смеялся, – вздохнул, улыбаясь во все лицо. – Ну, а на самом деле что было-то? И чего с глазами твоими сталось, от чего кровью набрались? – наконец поглядел он на Калина, который тоже улыбался.

– Да ничего, ерунда, эт мы на аномалию вчера нарвались, – отмахнулся Калин. – А Лаки – это я его малость на тележке покатал, в которой хуманы топливо свое возят, вот и перемазались оба.

– У-у, – собрав брови домиком, Нушик наигранно расстроился. – Лучше бы ты его там оставил, где и нашел, или выкинул бы куда подальше. Что лыбишься, огонь разжигай, красноглазый, ужинать пора.

Услышав слова о еде, мрякул тут же активизировался и принялся нарезать круги, обтираясь о ноги Калина.

– Ща покормлю, не помри мне тут смотри, – улыбался Калин, присев к костровищу, но вместо розжига огня принялся чесать своего зверя.

– Калин, – заметив это, Нушик окликом напомнил мальчику о деле.

Тут же послышался звук кресала, и вскоре под котлом заплясали маленькие язычки пламени, набирая силу с каждым подброшенным кусочком «еды».