Читать книгу "Иллюзия Луны - Этери Чаландзия"

Кир сочувственно сопел, понимая, что поставленный вопрос не требует ответа, и вновь погружался в свои мысли, присматриваясь к копошащемуся в бывших театральных стенах сообществу неучтенных граждан, выживающих своими силами, часто вопреки всем законам так называемой цивилизации. Он скрывался в этом театре теней, как в спасительной расщелине, и чувствовал себя здесь спокойно и защищенно. Пил кофе, рассматривал завсегдатаев и думал о жизни.

Сегодняшние разговоры с детьми напомнили ему о том походе за ковчегом. Только спустя годы Кир понял, зачем на самом деле его понесло к подножьям великой горы. Несмотря на рассказы родителей о добром и справедливом боженьке, Кир так и не проникся в детстве естественным религиозным чувством. Прошло время, и однажды он проснулся среди ночи, обожженный мыслью о неизбежности конца. Испуг был настолько нешуточным, что Кир заработал первую в жизни депрессию, шатаясь по улицам города, словно по коридорам заброшенного лабиринта, и изводя себя вопросами, на которые у него не было ответов. Он сходил к психотерапевту – тот был гештальтиком и быстро заморочил Киру голову разговорами о том, что нельзя бояться вообще и тем более нельзя бояться несуществующего. Кир пожал плечами – это самое несуществующее и стало его наваждением. Он пошел к священнику: тот оказался человеком недалеким и с порога принялся стращать Кира геенной огненной и наказаниями за безволие души. Сбежав от него, Кир неделю провел дома, листая Библию и попивая водку. Первый запой привел к пищевому отравлению и пониманию того, что он не продвинулся вперед ни на шаг. Библия оказалась сборником шифровок, оформленных в виде прекрасных или страшных сказок, которые, к сожалению, ничего не дали Киру. Он был слеп, и никакие очки в мире не могли позволить ему разглядеть собственное отражение в темноте.

И тогда, устав бороться с химерами, он потребовал чуда. «Хорошо, – думал Кир, – люди верят. Во всем мире. В Бога, в Будду, в бессмертие и хороший урожай. Предположим, они не зомби. Предположим, наша цивилизация – не сырьевая база на краю вселенной, запрограммированная размножаться и попутно по недосмотру заразившаяся феноменом самосознания. Допустим, последний вздох не выбрасывает нас в небытие, и Христос действительно спас наши души. О'кей! Одно неопровержимое доказательство, и я верю, что спасен. Своими глазами увижу огрызок копья, обрывок плащаницы, доску из борта ковчега, прозревшего слепого, воскресшего мертвого – поверю хоть во что-то». Кир и тогда подозревал, что таких ультиматумов высшим силам не выставляют, но искушение было слишком велико, как и надежда на нечаянную радость…

– А Люська, я тебе скажу, – просто стервь, – отвлек его от воспоминаний громкий шепот слева.

Кир вытянул шею. Ну, конечно, Мишка Енисей с подбитым – очевидно, той самой Люськой, глазом в очередной раз доказывал молодому товарищу, какая все-таки падаль его бывшая жена. Кир слышал эту историю много раз. Здесь часто недобрым словом поминали всех тех, кто вышвырнул их в новый мир. Эти вымышленные и вполне реальные демоны и на расстоянии не оставляли своих подопечных.

Вспомнив о демонах, Кир посмотрел на часы. Пора! Отставил пустой стакан, поднялся, осмотрелся в тщетных поисках Семки и направился к выходу.

– Не понимаю, – зашипел кто-то ему в спину, – он-то чего к нам таскается? У него, вроде, все в порядке: дом есть, семья какая-никакая. Ест, пьет наше. Место, вон, себе завел.

– Да уймись ты, Лысый, – застыдили его в ответ, – отстань от человека. Не объест тебя, не волнуйся. Ходит и ходит. Значит, надо ему. А про то, кто сегодня в порядке, сам черт не разберет. Иной раз семья, знаешь, – тоже не повод для веселья. Подвинься лучше, а то, ишь, развалился на всю лавку…

Бомжи зашевелились переругиваясь, а Кир вышел на улицу. Как всегда после посещения «Кафе чудес» он чувствовал себя отдохнувшим и спокойным. Осмотрев суетящихся на поверхности земли пешеходов, он усмехнулся, поправил шарф, шагнул в толпу и растворился в ней.

Наступил полдень. Игнат теперь без часов свободно ориентировался во времени суток. Примерно до середины дня его организм страдал, и только мысли о холодном пиве поддерживали в нем жизненные силы. В обед похмельная волна отступала, и просыпался интерес к тому, чего бы такого снова выпить. Что в этом дуэте душевной боли и алкогольной зависимости было ведущим, а что ведомым, Игнат уже и сам не понимал. Реки выпитого сливались в огромную Хуанхэ, тошнотворно вонявшую этиловым спиртом, и Игнат чувствовал, что уже давно оступился, шагнул с твердого берега в засасывающий жадный ил, и крушение его судьбы – всего лишь вопрос времени.

Итак, приближался час обеденного перерыва, когда в дверь постучали. Игнат втянул голову в плечи и затих. Маленький испуганный человечек спрятался на дне своего большого, светлого и пустого кабинета. Многократно уменьшенный, он во всех подробностях отражался в обсидиановом экране укрепленного на стене выключенного телевизора. Все было неподвижно, и только за окном плотной серой штриховкой сыпал снег. От этого казалось, что кабинет, подобно лифту, медленно поднимается куда-то вверх…

В тишине раздался голос помощницы Игната.

– Игнат Андреевич, – как-то по-домашнему позвала она, – вы где?

– Здесь, – тоже тихо отозвался Игнат.

– К вам тут это… пришли, – в недоумении осматривая пустые углы, прошептала Рая.

– Кто?

– Иван Сергеевич…

– Рая, ну что за церемонии в самом деле? – в голосе начальника звякнули знакомые раздраженные нотки, и помощница, словно очнувшись, кивнула и исчезла за дверью.

Игнат прикрыл глаза. Тоже мне, «Иван Сергеевич»… Он знал Ивана всю жизнь. Их родители жили по соседству, дружили, часто ходили в гости показать друг другу своих розовощеких младенцев и поговорить о политике.

Позже, уже встав на ноги, Иван с Игнатом, подобно молодым самцам в стае, принялись выяснять, кто из них самый сильный, смелый, ловкий. Способов определиться с этими качествами было предостаточно, но они всегда выбирали проверенный – мордобой. Не помогало ничего: ни уговоры, ни слезы, ни наказания. Детьми, подростками и юношами Игнат с Иваном метелили и мутузили друг друга по поводу и без. Хорошенько подрались накануне вступительного экзамена в институт и наутро, пугая преподавателей синяками, кровоподтеками и незрелыми суждениями о жизни, оба с треском провалили экзамен. Отметили это достижение в кабаке и вышли оттуда лучшими друзьями.

Коротая время до нового штурма институтских стен, они на пару провернули несколько довольно рискованных, но прибыльных афер, одну – с перепродажей икон, другую – со спекуляцией кур с пригородной птицефабрики. У Игната от тех времен осталось воспоминание об ощущении бушующего в крови адреналина и непреходящего счастья. Несколько лет слились в один бесконечный прекрасный день. Ему казалось, что они тогда почти не спали. Он вздохнул. Теперь он не мог отделаться от мысли о том, что вся его жизнь проходит как во сне.

– Игнат, ты где? – как будто издалека раздался голос друга, вошедшего в кабинет.

Игнат вздохнул. И правда, где он теперь?..