Читать книгу "Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия - Евгений Аврутин"

Когда я спросила, чем кормят здесь, он ответил: «Иногда бывает похлёбка, но в основном галетами». Я пообещала ему принести суп и посоветовала грызть прочие припасы здоровым краем рта. Сашу смущают такие разговоры, но я сказала, что, если он вернётся в Рождествено худым, как чучело, дядя Лев решит, что наша Королева морит пленников голодом.

После этого пришлось заговорить на самую трудную тему – о том, как вернуться в Рождествено. Я попросила Сашу, когда его будут допрашивать в следующий раз, назвать свой возраст. Ещё, вспомнив разговор с папой, попросила его никогда не упоминать происшествие на борту «Саут Пасифика», особенно обстоятельства его побега. Он с улыбкой ответил, что насчёт корабля он молчал и будет молчать дальше, а вообще, после допроса при оформлении его ни о чем не спрашивали и моё появление здесь – первый знак, что о нем кто-то не забыл.

Я смогла улыбнуться и чуть отвернулась от лампы – зачем ему видеть слезинку?

Вспомнив, что после крупных схваток бывают перемирия, пообещала сообщить о нем в Севастополь, а если удастся встретиться с санитаром русского госпиталя – передам привет Катерине Михайловне.

Ещё выяснилось, что через три дня у Саши именины. Он сказал, что никогда ещё не получал такой замечательный подарок перед праздником. И тут мне в голову пришла идея: сделать так, чтобы больной зуб не помешал Саше хорошо отметить именины. Я решила не откладывать и уже сегодня поговорить с мистером Сазерлендом.

Когда мы прощались, я спросила Сашу, что же он такое укоризненное сказал мне, когда проснулся.

Саша замялся, опять покраснел (я цинично подумала, что он стал бы краснеть и умирая), потом произнёс:

– Я сказал: «Джейн, пожалуйста, прекрати мне сниться».

* * *

Все удалось обставить как нельзя лучше. Вечером Саша обратился к дежурному сержанту Меткалфу с просьбой о медицинской помощи, предупреждённый сержант сделал запрос в госпиталь. Немедленно последовал ответ: врач прийти не может, поэтому просим привести больного. В другой ситуации ждали бы до утра, но сейчас сержант распорядился, чтобы двое его подчинённых отконвоировали в госпиталь пленного Александра Белетски и привели обратно после необходимого лечения.

Джейн, не желавшая потерять ни минуты общения с Сашей, ждала его возле тюрьмы и сразу же отвела в госпиталь. Ещё было светло, поэтому, когда тропинка вела их через гребень небольшого холма, Саша попросил солдат остановиться на несколько секунд.

– Хочу увидеть Севастополь. Я ведь сюда направлялся – кстати, заметь, Джейн, с прошлого сентября в пути, – а так до сих пор не увидел.

Когда солдаты поняли причину остановки, один проворчал, что как раз ежедневно любуется Севастополем с прошлого сентября и хотел бы перестать любоваться как можно скорее.

В госпитале тоже все было замечательно: за день лишь двое новых раненых, и тех отпустили после перевязки. Поскольку забота о холерных больных в обязанности хирурга не входила, дежуривший в тот вечер мистер Сазерленд понемногу занимался странным и мало кому понятным делом, которое называл дезинфекцией. Остальные врачи считали эту его забаву напрасной тратой времени, но мистер Сазерленд клялся именами венгра Земмельвейса, американца Хорнера и своего приятеля по эдинбургскому университету Джозефа Листера[94], которые, по его словам, убедительно показали, что идеальная чистота помогает заживлению ран.

Наилучшим дезинфицирующим средством мистер Сазерленд считал виски и сам в свободное от работы время нередко находился… скажем так, в несколько дезинфицированном состоянии. Так или иначе, честный доктор немало обрадовался, узнав о госте, а значит, о возможности проводить эту самую дезинфекцию вдвоём.

Также, благодаря стараниям Клушки и Болтушки, на кухне был испечён именинный пирог и поставлен на стол в одной из палаток.

Поначалу предстояла необходимая операция, которая позволила бы Саше жевать всем ртом. Как заметила Джейн, всю дорогу Саша делал вид, будто о ней не думает. Но решимость начала покидать его, когда доктор Сазерленд откинул полотенце, прикрывавшее стоматологический инструментарий. Были тут и ключи для выкручивания зубов, и клещи, и небольшой молоток.

Пытаясь остаться героем, Саша процитировал несколько строчек из «Оды к зубной боли» Бёрнса, чем привёл мистера Сазерленда, уроженца Эдинбурга, в полный восторг, и он тут же пообещал, что не отпустит Сашу, пока не избавит от всех проблем в полости рта.

Саша сел на самый прочный стул, какой только нашли. Он открыл рот, запрокинул голову, зажмурился. Лицо стало настолько бледным, что Джейн даже не верила, будто этот парень способен краснеть.

На левой скуле Саши виднелась еле различимая отметина от удара плетью. Джейн решила, что тогда, стоя у церковного крыльца с саблей, и позже, рубясь с Сабуровым, он не терял самообладание до такой степени.

Началась пытка. Сазерленд с профессиональным азартом исследовал все зубы, после нескольких ошибок вычислил больной. За это время Джейн услышала лёгкий хруст: пальцы Саши вцепились в стул, а в глазах его было такое чувство, что она деликатно отвернулась.

В эту минуту хирург вспомнил про Сашины именины и чуть ли не насильно заставил его сделать дезинфекцию, на один большой глоток. Затем, считая анестезию достаточной, взял зубной ключ…

Джейн отвернулась. Потом поняла, что из чувства такта ей следует заткнуть уши. Потом она даже приготовилась выйти, но тут Сашины стоны заглушил победный возглас мистера Сазерленда, вздымающего к полотняному потолку окровавленный зуб.

– Ллучч-шшшее… Лучше десять раз штыками, – дрожа проговорил Саша. Доктор велел ему продезинфицировать горло ещё одним глотком, отхлебнул сам. Потом предложил вспомнить, какие зубы ещё болят, и вылечить их. Саша взлетел со стула, пряча за спину дрожащие и вспотевшие руки.

Джейн глядела с сочувствием. До этого ей приходилось расставаться лишь с молочными зубами – операцию выполняла миссис Дэниэлс посредством нитки и дверной ручки. Видя бледное лицо Саши и вспоминая недавнее постное пиршество, она подумала, что взрослые, не дающие детям сладкое, «так как от него портятся зубы», не такие и жестокие.

Мистер Сазерленд убедился, что другие зубы пациента не беспокоят, и начались именины.

Джейн, составляя праздничное меню, старалась украсить стол блюдами, одновременно и привычными Саше, и такими, чтобы были ему по зубам. Кроме пирога с вареньем из местных абрикосов, были поданы котлеты из рубленого мяса, паштет и прежде незнакомое, но, по уверению торговца, любимое русское блюдо – кавьяр, или ikra. Лавочник также сообщил, что бочонок этого деликатеса ему продал матрос с английского парохода, прибывшего из захваченной Керчи (папин корабль ещё не вернулся). О том, что Саше предложен трофейный продукт, Джейн деликатно умолчала.