Читать книгу "Исповедь послушницы - Лора Бекитт"

– Я тоже нарушила законы гостеприимства и дружбы и потому должна навсегда уйти отсюда.

Где-то в глубине души она надеялась, что он произнесет слова, которые согреют ее сердце, зажгут в душе свет, надеялась, что он скажет: «Останься! Твое присутствие, Инес, рассеивает этот мрак, возвращает утраченные мною спокойствие и ясность».

Однако ответом послужило ледяное молчание.

Эрнан спустился вниз, в гостиную, где Пауль метался, покрикивая на служанок, которые спешно собирали необходимые ему вещи.

– Где ты ходишь?! – вскричал он, увидев Эрнана и не заметив, что тот выглядит потерянным, не похожим на себя, совсем не таким, каким он был несколько минут назад. – Мы едем или нет?!

– Вы можете делать что хотите, – с каменным лицом отвечал Эрнан, – я никуда не поеду.

Инес брела по берегу и смотрела на неспокойную воду. Она не собиралась топиться, она пришла сюда, отчасти ведомая воспоминаниями, отчасти потому, что просто не знала, куда ей теперь идти. Прежде, когда девушка, случалось, созерцала море и внимала ветру, ею овладевало блаженное забытье, но теперь чувства были резки, обнажены и тревожны. Пробираясь меж обточенных водой камней, Инес думала о том, насколько жизнь моря напоминает человеческую жизнь. За приливом всегда следует отлив. Сегодня счастье достигло высшего уровня, а завтра перед тобой одна пустота.

Инес вспоминала, как накануне собирала вещи в своей маленькой комнате, и думала о том, как Катарина некогда говорила о своем желании встретить земного спасителя. Сейчас помыслы Инес как никогда перекликались с мечтами подруги. Услышав стук в дверь, девушка встрепенулась. Потом повернулась и замерла в ожидании.

Дверь открылась, и в комнату вошла Эльза.

– Собираешься? – произнесла она с порога. – Правильно делаешь. Только зачем ты складываешь платья? Разве они твои? В этом доме нет ничего, что принадлежит тебе.

– Вы правы, – сказала Инес, – об этом я не подумала.

И медленно, аккуратно переложила одежду обратно в сундук.

– Думаешь, я не знаю, чем ты отплатила Катарине за то, что она тебя пригрела? Когда ты узнала о том, что случилось, ты, наверное, обрадовалась! Решила, что, если Катарина погибла, ты сможешь окончательно прибрать к рукам Эрнана и заменить мать детям своей подруги!

Инес мучительно покраснела.

– Нет, нет! – вскричала она. – Я никогда так не думала!

– Хорошо, что ты хотя бы отчасти понимаешь, – презрительно произнесла Эльза. – Подозреваю, ты возомнила, будто многое значишь для Эрнана, тогда как на самом деле он всего лишь развлекался с тобой!

– Неужели я и впрямь заслужила, чтобы вы меня унижали? – спросила Инес. Даже сейчас ее глаза были поразительно чисты и прозрачны, а в голосе против воли звучало наивное удивление.

– Ты сама сделала это с собой, – сказала Эльза, и девушка повторила, как эхо:

– Да, я все сделала сама.

Она сошла вниз, втайне надеясь увидеть Эрнана, и увидела: он сидел в гостиной, неподвижный, впавший в странное оцепенение. Инес не осмелилась сказать то, что хотела сказать, она только произнесла:

– Я ухожу навсегда. Так будет лучше.

Следующие секунды были тяжелы, как и удары ее сердца.

– Да, – повторил он без всякого выражения, – так действительно будет лучше.

Инес сидела на большом гладком камне и смотрела в безмятежные просторы моря и неба. Где-то слышался отдаленный гул, целые стаи чаек и бакланов кружили над изумрудной водой. Влажный песок, на котором башмаки Инес оставляли четкие, изящные следы, казался шелковым.

Девушка была готова сидеть здесь если не целую вечность, то, по крайней мере, пока не кончится день; здесь она не ощущала злобного единодушия враждебных человеческих сил, здесь ей чудилось, будто все идет своим чередом, что продолжается бездонно-глубокий и сладкий сон, сон, который она видела последний месяц. Инес знала, что он окончательно развеется, когда она встанет с камня и пойдет навстречу неизвестности.

Девушка кое-что слышала про ремесленные мастерские и решила попытаться устроиться в одну из них. Между тем условия работы в мастерских были очень тяжелы, временами просто ужасны. Замшелые, растрескавшиеся стены, крошечные слуховые оконца, покосившиеся двери. Внутри – темнота, духота, смрад и невыносимый гул машин.

Девушка вошла в низкие ворота и прошла по выщербленным плитам. Большой прямоугольный двор был застроен с трех сторон, однако Инес не увидела ни одного окна. Она хотела кого-нибудь позвать, но не успела. Навстречу вышла женщина средних лет, в холщовом переднике, с бледным от пребывания в темном и спертом воздухе лицом. Она назвалась старшей мастерицей.

– Я бы хотела наняться на работу, – просто сказала Инес.

– Двенадцать часов у машины, – равнодушно проговорила женщина.

Девушка кивнула.

– Ты когда-нибудь работала в швейных мастерских?

– Нет, но буду стараться.

– Пока учишься, платить не будут, но ты можешь брать продукты в лавке в долг, – продолжила она.

– Мне негде жить, – быстро произнесла Инес.

– Ты можешь жить вон в том бараке, вместе с другими работницами. – Женщина показала на темное приземистое здание. – Плата невелика, но и условия… – Она неопределенно махнула рукой.

– Мне все равно.

Старшая мастерица отвела девушку в комнату, где были ряды грубо сколоченных кроватей с соломенными подстилками вместо тюфяков. На единственном столе стояла не очень чистая глиняная посуда. Инес еще многого не знала. Не знала, что в слуховых окошках нет стекол, что в огромном камине почти никогда не бывает огня, зато зимой, словно в глухом ущелье, завывает ветер, что крыша течет, что работницы надрываются от непосильного труда, получая гроши, что многие истощены и больны. Но если бы даже она знала об этом, ей не стало бы хуже, чем было сейчас.

Вокруг простирался красивый, безмолвный, нетронутый край. Целебный воздух, шелестящее зеленое пространство лугов и лесов, таинственное безмолвие глубоких оврагов, пустынные морские берега, песчаные дюны, и всюду небо, небо, небо…

– Почему у вас нет церкви? – спросил Рамон старуху, положившую перед ним хлеб, в который были щедро подмешаны целебные травы.

– Кому нужен такой приход? – сказала крестьянка. – Люди чуждаются непроторенных дорог, никто не хочет начинать с пустоты. Лет пять назад сюда приезжал священник, а как услышал про наших «лесных жителей», так сразу уехал.

Рамон был благодарен этим простым, суровым, бесхитростным людям. Узнав, что в деревушке находится пострадавший от гёзов католический священник, жители несли в дом старой Флорисы молоко, еду и лекарства. Многие из них помогали и сочувствовали гёзам, но священник оставался для них священником, существом, приближенным к Небу и Богу.

В комнату вошла Катарина. Она улыбалась. Рамон был почти здоров, вскоре они вернутся в Амстердам. Кошмар тех дней и ночей, когда она думала, что любимый вот-вот умрет, остался позади.