Читать книгу "Роль морских сил в мировой истории - Альфред Мэхэн"

Таково было состояние дел, когда в январе 1781 года у побережья появилась французская эскадра в составе 6 линейных кораблей и 3 фрегатов. Английская эскадра под командованием Хьюджеса ушла в Бомбей. Напав на Куддалур (Кудалор), Хайдар Али попросил помощи у французского коммодора графа д'Орва. Лишенному поддержки с моря и окруженному сонмом туземцев городу, казалось, суждено было пасть. Однако д'Орв отказал в помощи и вернулся в Иль-де-Франс. В то же время против Хайдара выступил один из наиболее способных английских командиров туземных войск Кут. Хайдару Али, немедленно прекратившему осаду опорных пунктов, после ряда операций, продолжавшихся все весенние месяцы, 1 июля 1781 года было навязано сражение. Поражение Хайдара восстановило власть англичан над территорией, спасло Карнатик и положило конец надеждам французов, находившихся в их последнем индийском владении Пондишери. Великолепная возможность разбить англичан была упущена.

Между тем к Ост-Индии двигался французский флотоводец, разительно отличавшийся по характеру от своих предшественников. Напомним, что, когда де Грасс отправился 22 марта 1781 года в Вест-Индию, при нем был отряд из 5 линейных кораблей под командованием Сюффрена. 29 марта он отделился от основных сил, взяв с собой несколько транспортов, направился к мысу Доброй Надежды, тогда голландской колонии. Французские власти знали, что из Англии была направлена экспедиция для захвата этого важного перевалочного пункта на пути в Индию и первоочередная задача Сюффрена заключалась в том, чтобы этого не допустить. Фактически эскадра под командованием коммодора Джонстона[159]вышла в море первой и встала на якорь 11 апреля в порту Прая – центре португальской колонии Острова Зеленого Мыса. Она насчитывала 2 больших линейных и 3 50-пушечных корабля, с фрегатами и меньшими судами, помимо 35 транспортов, большей частью вооруженных. Не опасаясь нападения (не потому, что уповал на нейтралитет порта, но потому, что считал цель своей экспедиции неизвестной противнику), английский коммодор встал на якорь без учета возможной битвы.

Случилось так, что в момент отбытия из Бреста один из кораблей, предназначавшихся для Вест-Индии, был отряжен в эскадру Сюффрена. Постепенно у этого корабля не осталось запаса воды для продолжительного плавания, и эта причина, наряду с другими, заставила Сюффрена тоже зайти в Прая. 16 апреля, через пять дней после Джонстона, он достиг рано утром острова и направился к якорной стоянке, выслав на разведку корабль с днищем, обшитым медью. При подходе с востока берег некоторое время скрывал английскую эскадру, но без четверти девять разведочный корабль Artesien подал сигнал, что в бухте стоят на якорях неприятельские корабли. Бухта открыта с юга и тянется свостока на запад около полутора миль. Условия бухты таковы, что корабли обычно располагаются в ее северо-восточной части у берега (план 13)[160]. Англичане находились там, вытянувшись с запада на северо-запад в неправильную линию. Ситуация застала врасплох и Сюффрена, и Джонстона, но последнего в большей степени, поэтому инициативу держал в своих руках французский офицер. Немногие моряки были, по своему характеру и опыту, более способны к быстрым действиям, чем он. Наделенный живым темпераментом и врожденным военным талантом, Сюффрен, служивший на корабле эскадры де ла Клю (Ла Клу), усвоил из действий Боскавена в отношении этой эскадры, что не надо придавать значения стремлению Португалии уважать ее нейтралитет. Он понял, что перед ним, видимо, английская эскадра, идущая к мысу Доброй Надежды. Единственный вопрос, который его беспокоил, состоял в том, идти ли дальше к мысу, чтобы достигнуть его первым, или атаковать английские корабли на якорной стоянке, в надежде нанести им повреждения, несовместимые с дальнейшим движением вперед. Сюффрен выбрал последний вариант. Хотя корабли его эскадры, имевшие разную скорость хода, были рассеяны, он решил войти в бухту сразу, не теряя преимущества внезапного нападения. Подав сигнал приготовиться к бою на якоре, он возглавил атаку на 74-пушечном флагманском корабле Heros, обогнул юго-восточный мыс бухты и двинулся в направлении английского флагманского корабля (е). Непосредственно за ним следовал 74-пушечный Hannibal (линия aб). Вместе с ними шел также 64-пушечный передовой корабль Artesien (в). Два арьергардных корабля далеко отстали.

Английский коммодор приготовился к бою, как только обнаружил противника, но у него не было времени выправить свой боевой порядок. Сюффрен встал на якорь в 500 футах (чуть более 150 м. – Ред.) от английского флагманского корабля на траверзе его правого борта (по удивительному совпадению, английский флагман тоже назывался Hero), оказавшись, таким образом, между неприятельскими кораблями с двух сторон, и открыл огонь. Hannibal встал на якорь перед своим коммодором (б) так близко, что тот должен был потравить канат и податься назад (а). Но капитан корабля Hannibal, не ведая о намерении Сюффрена пренебречь нейтралитетом порта, не подчинился приказу о подготовке к бою. Его корабль оказался полностью небоеспособен – палубы были загромождены бочонками для воды в ожидании пополнения ее запаса, орудия не были раскреплены. Капитан корабля Hannibal не стал усугублять свой промах колебаниями, но смело последовал за флагманом, пассивно принимая неприятельский огонь, на который некоторое время не мог отвечать. Приведя корабль к ветру, он прошел на ветре мимо своего командира, умело выбрал позицию и искупил свою первоначальную ошибку собственной гибелью. Два французских корабля встали так, что могли вести огонь с обоих бортов. Artesien в дыму принял торговый корабль из Ост-Индии за военный. При прохождении вдоль борта коммерческого судна капитан корабля Artesien был убит как раз в то время, когда собирался отдать якорь. Критический момент был упущен из-за гибели командира. Корабль отдрейфовал от непосредственного места боя вместе с ост-индским судном (в''). Отставшие два французских корабля, подошедшие позднее, не смогли приблизиться (г, д). Затем Сюффрен, которому выпала доля выносить основное бремя боя только с двумя кораблями, обрубил канаты и ушел в море. За ним последовал Hannibal, получивший так много повреждений, что его фок– и грот-мачты полетели за борт, к счастью не ранее, чем он выбрался из бухты, которую оставил полностью разгромленной.

Не касаясь совершенно вопросов международного права, следует отметить, что планирование и проведение Сюффреном атаки с военной точки зрения заслуживают внимания. Реально их оценивая, нужно учитывать цель возложенной на него миссии и основные факторы, препятствующие или способствующие ее выполнению. Его первоочередная цель заключалась в защите мыса Доброй Надежды от английской экспедиции. Главным условием реализации этой цели являлось прибытие первым к месту назначения, препятствием этому была английская эскадра. Поэтому перед Сюффреном открывались два пути – состязаться с англичанами в гонке, надеясь ее выиграть, или нанести удар противнику, лишив его возможности участвовать в гонке вообще. Так как местоположение неприятеля оставалось неизвестным, то его поиск без получения надежной информации был пустой тратой времени, но, когда фортуна поместила противника на пути следования французской эскадры, сообразительный Сюффрен сразу же смекнул, что контроль над акваторией южных морей разрешит вопрос и должен быть установлен немедленно. Сам он выражается весьма красноречиво: «Уничтожение английской эскадры коренным образом расстраивает все планы и проекты этой экспедиции, обеспечивает нам на продолжительный период преобладание в Индии, преобладание, способное привести к почетному миру, а также лишает англичан возможности опередить меня в достижении мыса Доброй Надежды – эта цель, которая была осуществлена, и являлась главной задачей моей миссии». Он был плохо осведомлен относительно численности английской эскадры, полагая ее большей, чем она была на самом деле. Но Сюффрен настиг ее в невыгодном для нее положении и врасплох. Поэтому его быстрое решение навязать бой было правильным. Явной заслугой Сюффрена в этом деле является то, что он в данный момент отложил на будущее – выбросил, так сказать, из головы – конечные цели крейсерства. Но, поступая так, он нарушал традиции французского флота и обычную политику властей. Нельзя ставить в вину Сюффрену отсутствие поддержки со стороны его капитанов, на которую он был вправе рассчитывать. Аварии и небрежение, которые привели к их неудачам, уже упоминались, но не приходится сомневаться, что он, имея под своей командой три лучших корабля, был прав в стремлении извлечь выгоду из невыгодного положения противника и рассчитывая на подход двух резервных кораблей.