Читать книгу "Аппетит - Филип Казан"

– Сандро! – окликнула его Тессина.

Он обернулся.

– Господи Боже! – воскликнул он. – Тессина Барони! И… Царица Небесная! Нино? – Он облапил меня и чуть ребра не раздавил. – Я думал…

– Я не умер, – разъяснил я. – Нужно будет мне об этом объявить.

– И госпожа! Вас прятали от меня, дорогая моя. Заперли от вашего Сандро. С тех пор как вы меня покинули, мое искусство превратилось в дерьмо.

– Ерунда! – заявила Тессина. – Ты же самый богатый художник во Флоренции.

– Доказательство низменных вкусов моих заказчиков, а не моего увядшего, поблекшего таланта. Смотрите, до чего я докатился. – Он протянул кипу листов, заполненных набросками висящих мертвецов. – Срочный заказ от Великолепного. Я собираюсь нарисовать этих тварей вон там, на стене. – Он указал на стену таможни. – Посмотрите-ка вверх: как Сальвиати кусает труп Пацци.

Наверху были лица, которые я видел в гроте на Колле-Оппио. Сальвиати, по-прежнему в архиепископской рясе, висел рядом с голым телом Франческо Пацци, его зубы сжимали левый сосок Пацци.

– Это мой муж? – с отвращением спросила Тессина. – Не думала, что еще хоть раз в жизни увижу его. Нино, уведи меня отсюда.

– Идите, идите, – сказал Сандро. – Я вас напишу. Конечно, я всех напишу, живых и мертвых. Но тебя, донна Тессина, я напишу! Что вы вообще собираетесь делать?

– Мы собираемся пожениться, – ответил я.

– Как можно скорее, – добавила Тессина.

– Правда? – удивился я.

– А ты не хочешь?

– Но я же не попросил твоей руки как положено!

Это опять была Тессина – Тессина из давних времен, из хижины отшельницы, Тессина с рынка, протягивающая мне украденный плод, чтобы я его попробовал.

– Положено? – переспросила она. – Я сегодня потеряла одного мужа, а другой восстал из могилы, причем вовсе не был мертв. Моя жизнь превратилась в сплошной розыгрыш! Я думаю, тебе стоит действовать побыстрее, Нино, пока не случилось что-нибудь еще более странное.

– Тогда завтра.

– Хорошо. И никаких герольдов.

– Клянусь.

И тут мы поцеловались по-настоящему. Никто не обратил внимания, кроме Сандро Боттичелли, а он видел все не так, как другие люди. Мужчина, целующий монахиню посреди Пьяцца делла Синьория под гирляндой из повешенных. Такое никогда не повторится, даже за тысячу жизней. Флоренция раскинулась вокруг нас: стены, башни, флаги. Горячее сало, лук, петрушка, свекольная ботва, баттута, потому что Флоренция начала готовить ужин. Весь этот вздор продолжался чересчур долго. Время идти домой, или в таверну, или в харчевню – поесть. А потом, завтра, жизнь начнется снова. И будет венчание в церкви Сан-Ремиджо. Надеюсь, там починят пол. Но сегодня вечером невеста и жених будут вкушать пищу в кухне старого дворца на Борго Санта-Кроче. Будет что узнать, будет что рассказать. Вкусы, по которым я так долго тосковал, откроются заново. Но сейчас и здесь были только повар и монахиня, а все остальное – лишь сплетни и шум.

49

Тем вечером труп Марко Барони забрали из монастыря Санта-Бибиана и протащили по Ольтрарно и мосту Понте Веккьо к веревке, ожидавшей его на Пьяцца делла Синьория. Болтали, что, когда тело повисло, вороны, кружащие над другими телами, закаркали и улетели – и еще целый день не возвращались к пиршеству. Это была неправда, но какая разница? Городу нужны были чудовища, и Марко Барони подходил лучше прочих. Сандро написал тело Марко на стене таможни вместе со всеми остальными предателями, так что Тессине приходилось ходить по Виа деи Гонди мимо двух своих бывших мужей, пока их не закрасили в тот год, когда в город вступил французский король. А поскольку их написал Сандро, они казались самой мертвой плотью, сохраненной какой-то некромантией, так что даже наводили на город страх. Их почти можно было понюхать, хотя они оставались всего лишь краской и штукатуркой. Так они вошли в память города, и так навсегда там останутся. Лучше, скажу я, когда помнишь ты, а не тебя.

Священник Сан-Ремиджо отказался обвенчать нас, пока не похоронят Марко. Это было за неделю до того, как сняли то, что осталось от Марко, и швырнули в Арно. Этого хватило священнику, но только не детишкам из Сан-Фредиано, которые обнаружили выброшенный на берег труп и таскали его по улицам на веревке, пока их отцы не заставили Синьорию снова похоронить его – в канаве за городскими стенами. Однако к тому времени пустую могилу Бартоло поправили и заняли кем-то другим, и Андреа Верроккьо послал своих людей, чтобы отбить со стены памятник старому мошеннику. Венчание было скромное: папа, Каренца, Маддалена Альбицци – Диаманте умер за пару месяцев до Бартоло, – мой дядя Терино со своей женой, Сандро Боттичелли, Леонардо из Винчи, Андреа Верроккьо. Леонардо хотел сделать для нас особую повозку.

– Какую-то самоходную телегу с ногами, – пояснил Сандро.

– С собачьими ногами? – поинтересовался я, припомнив, как однажды Леонардо чрезвычайно тщательно зарисовал маленькую собачку в боттеге Верроккьо.

– Нет, по-моему, с лебедиными. Что-то говорил о движущей силе и сцеплении. Рисунки изумительные, но, честно говоря… Ему нужно летать поближе к земле, этому парню.

На этот раз не было ни белого коня, ни золотого плаща, ни герольдов. Однако пока все не закончилось, пока кольцо не угнездилось на руке Тессины, а священник не произнес последние слова обряда, я наполовину ожидал, что Тессина сбросит маску и окажется Лоренцо де Медичи или что из-под пола выскочит Бартоло. Но ничего такого не случилось, и когда мы вышли наружу, на маленькую площадь, квартал Черного Льва занимался своими делами, как всегда. Мы устроили пир в доме моего отца, который теперь стал нашим домом. Тессина должна была по праву стать богатой, но Синьория конфисковала все, что могло хоть как-то относиться к семье Барони. Дворец, поместья в Мугелло и Кьянти – все это перешло в руки республики. Даже замок отца Тессины в Греве ушел туда. Сама Тессина, однако, была в полной безопасности. Гонфалоньер Справедливости даже издал особый эдикт, освобождающий донну Тессину от вины за любые преступления, совершенные ее мужьями. У жителей нашего квартала и даже дальше по городу она вызывала восхищение. Все, казалось, знали, что оба ее мужа так и не сумели осуществить свои супружеские права и она сохранила девственность, несмотря на постоянные атаки двух этих чудовищ… Вот так и вышло, что я женился на знаменитой девственнице.

Слава Тессины никоим образом не стерла память о моем унижении, розыгрыше про Елену и Париса. Сам розыгрыш вспоминали с удовольствием, но суть его преобразилась. Теперь об этом говорили как о мастерском выпаде мессера Лоренцо против его заклятого врага Барони. Жертвой розыгрыша, как объяснялось, был Бартоло, и для большинства людей моя роль в этом стала столь же важной, как и роль актера, одетого в доспехи Лоренцо: двигатель и реквизит – хороший, что и говорить, – но не более того. Однако один человек помнил все, как было. После венчания дома нас ожидал прекрасный резной расписной сундук, и когда мы его открыли, то нашли там аккуратно сложенный золотой плащ и ожерелье из золота и драгоценных камней: переплетенные золотые листья, самоцветные виноградины и свисающий с них золотой лебедь, весь покрытый черной эмалью и усыпанный жемчугом. А под ожерельем лежал документ, передающий право собственности на палаццо Барони, теперь называемое палаццо Латини-Альбицци, Тессине и заверенный тщательно выписанной, элегантной подписью Laurentius Medicea, Лоренцо Великолепного.