Читать книгу "Неон, она и не он - Александр Солин"

Пережив, как и в январе, очистительную эйфорию первых дней воссоединения, он, согласно тому же сценарию, угодил в лапы жестокого смятения: сбылись его худшие опасения – она, не успев его полюбить, увлеклась другим. И пусть она сделала это под влиянием каких-то там возвышенных сил – ему от этого не легче: страх его, до этого беспредметный и бесформенный, обрел фигуру и лицо. Отныне все лица мужского пола разделились на похожих и непохожих на ее покойного жениха, причем, похожие где-то тщательно скрывались, чтобы подло возникнуть в самый неподходящий момент.

Да, она смущена и, кажется, переживает. По-новому внимательна и предупредительна. Но так ведут себя изменив и пытаясь загладить вину, либо находясь в смятении по поводу будущей верности. Потому и вынужден он был назначить ей испытательный срок. Поздно становиться грубоватым ироничным властелином. Куда разумнее освободить ее и готовиться к худшему.

Конечно, он разгадал ее отчаянное намерение опуститься до положения наложницы, когда она, разгоряченная виной и коньяком, захотела доказать ему силу своего раскаяния. Остановилась на самом пороге, и когда он уже приготовился отпрянуть и отчитать ее за низкопробный порыв, передумала. При желании он мог бы подстегнуть ее смелость, чтобы унизительной непристойной лаской, как грубой веревкой привязать ее к своему потному кочевому седлу. Но тогда он способствовал бы ее отречению от королевского звания и превращению в очередную Ирину, которых у него и без того было предостаточно…

В один из последовавших дней он, пробуя себя в роли обездоленного влюбленного, попытался проникнуть за кулисы ее помешательства, для чего извлек из сундука памяти единственно подходящий для этого реквизит, а именно: изрядно помятый образ Мишель, и как мог, вообразил тоскливое нытье покинутого сердца. Далее попытался представить их внезапную встречу. Он рисовал ее и звуком, и краской, и утренним воздухом, однако воображение его дальше неприятного удивления и вялого любопытства заходить отказывалось. Возможно, он не стал бы даже с ней говорить. Самое большее, к чему он мог бы себя принудить – это выпить с изменщицей по чашке кофе со слабым привкусом былого и уже смешного отчаяния и вдогонку истаявшей грусти поцеловать ей на прощанье руку. Доведя мысленный опыт до такого простого, будничного исхода, он приготовился было адресовать невесте молчаливое укоризненное недоумение, как вдруг ему представилось невообразимое – будто кто-то невидимый, насмешливый и всесильный собирается в эту секунду отнять ЕЕ у него навсегда. И в ту же секунду воющая, рыдающая, душераздирающая тоска обрушилась на него и озарила высоким откровением – если он после этого выживет, то пойдет искать подобие своей любви в толпе равнодушных людей, а найдя, захочет быть рядом…

Улучив вечером момент, он подошел к ней, обнял и погрузил лицо в ее волосы.

– Что? – спросила она.

– Я сегодня вдруг представил, что делал бы, если бы… потерял любимого человека…

– И что? – подняла она на него глаза.

– Если бы я после этого выжил, то искал бы похожего на него, а найдя, захотел бы быть рядом…

Благодарное удовлетворение проступило на ее лице, и она необычайно серьезно сказала:

– Как хорошо, что ты меня, наконец, понял…

– Мне от этого не легче! – вымучено улыбнулся он. Как ей объяснить, что теперь он каждый вечер заглядывает в ее глаза, как моряк на горизонт – не появилась ли там тень новой беды!

В постели он продолжил:

– Последнее время я много думал о том, что случилось…

Она молчала, и он сказал:

– Конечно, если ты не хочешь об этом говорить…

– Нет, почему же, об этом надо говорить, – сухо отозвалась она.

Он помялся и продолжил:

– Знаешь, со мной в свое время произошла похожая история… После измены француженки я через три месяца встретил здесь необыкновенно похожую на нее девушку, необыкновенно! Можешь себе представить, что со мной было! Естественно, я с ней познакомился, ну, и все такое… Ты понимаешь…

Она молчала.

– В общем, я сделал из нее вторую Мишель, и мы прожили с ней три года…

– И? – подала она, наконец, голос.

– Я разочаровался, мы расстались, и я выздоровел… – закончил он.

– Забавно! – насмешливо откликнулась она. – То есть, ты советуешь мне найти похожего на Володю человека, прожить с ним три года, разочароваться и выздороветь? То есть, хочешь сплавить меня на перевоспитание?

– Наташа! – укоризненно отозвался он.

– Знаешь что, не трави душу, и так тошно! – неожиданно зло воскликнула она. После чего отвернулась и затихла. Примолк и он.

«Он прав: я до сих пор больна Володей… Это ужасно, но это так, – тем временем думала она. – Да, моя память – мой враг. Только поздно ее лечить таким варварским способом…»

Да, после краткого упоительного экстаза воссоединения жених сник, стал сдержан и пуглив, смущен и неспокоен. Как ни пытается он напускным весельем спрятать свой грустный страх, ему не скрыть ту мучительную неохоту, с какой он каждый день отпускает ее от себя. Он ей не доверяет, он ее боится. Вот и срок испытательный в четыре карантина назначил. Что ж, она не в обиде – сама виновата.

А между тем, после примирения он стал ей определенно ближе. Она жалела его, жалела охотно и обильно, испытывая от жалости тайное удовольствие, подкрепленное гордостью за его нерушимую любовь и верность. И было, между прочим, в ее жалости что-то новое, смущенное, материнское. Что касается его похудания, то если отвлечься от способа, каким оно было достигнуто, следовало признать его крайне полезным и своевременным. Его обновленная внешность обрела волнующую привлекательность, он казался ей стройнее, моложе, интереснее, мужественнее, наконец. И еще она подумала: «Может, следовало настоять, выйти за него замуж, родить ребенка, и вся моя дурь прошла бы сама собой?»

– Ну, не сердись, – повернулась она к нему. – Лучше расскажи, почему ты разочаровался…

И он с облегчением объяснил ей, что в противоположность бытующему мнению, будто сходство внешнее предполагает сходство внутреннее, здесь действует некий закон, согласно которому два человека, внешне похожие друг на друга, как майские жуки, содержанием отличаются, как два разных экзаменационных билета.

– Чем больше сходство, тем сильнее различия. Разочарование неизбежно, – вещал он.

– Я и сама это поняла… – обронила она и пожаловалась: – Знаешь, с некоторых пор я чувствую себя так, будто у меня внутри бомба замедленного действия…

– Так и есть. Но никто, кроме тебя, не сможет ее обезвредить. Если ты, конечно, хочешь ее обезвредить… – грустно заметил он.

– Хочу, Димочка, хочу! Ты не представляешь, как хочу! Только прошу – не бросай меня, помоги мне!

В ответ он стиснул ее так, что у нее перехватило дыхание.

– Возьми меня скорее в жены и давай родим ребенка! Вот увидишь – все пройдет само собой! – горячо бормотала она ему в плечо.