Читать книгу "Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино - Федор Раззаков"

Весьма оригинальную версию в связи с «делом Дежана» выдал в наши дни И. Атаманенко, который представляется бывшим сотрудником КГБ. Цитирую отрывок из одного его литературного произведения:

«– Итак, товарищи офицеры, кто из вас смог бы завербовать такого агента влияния, как посол Франции в Москве? – войдя в аудиторию и на ходу гася ироничную улыбку, задал вопрос Козлов. – Кто хочет высказаться? Казаченко? Вам слово, старший лейтенант!

– Ну, в одиночку, конечно, я не смог бы, но с таким шефом, как генерал-лейтенант Грибанов, – справился бы! – выходя из-за стола и застегивая пиджак на все пуговицы, начал Казаченко…

– Вы правильно делаете, что стоите, Олег Юрьевич. О таких волкодавах контрразведки, каким был Олег Михайлович Грибанов, надо говорить, вытянувшись в струнку!..

Казаченко протяжно смотрел на Козлова, размышляя, как правильнее отреагировать на его слова. Наконец нашелся.

– Товарищ генерал-майор, в обзоре ничего не сказано, почему в любовной мизансцене спектакля, разыгранного для посла Франции, на роль роковой обольстительницы Грибанов утвердил безвестную актрису Лору Кронберг-Соболевскую, а не прославленную Раневскую, ведь сначала он прочил именно ее. Что помешало привлечь к вербовочной разработке посла Фаину Георгиевну? Неужели она не приняла предложение Олега Михайловича оказать помощь органам госбезопасности? Верится с трудом.

Козлов посмотрел на часы.

– Ну что ж, времени у нас достаточно. Слушайте и мотайте на ус!

Во-первых, не Грибанов делал Раневской предложение, ибо в противном случае она никогда бы не посмела отклонить его. Олег Михайлович при своем маленьком роете обладал недюжинной гипнотической силой, великолепным даром убеждения, решительностью и бескомпромиссностью, неспроста подчиненные называли его „маленьким Бонапартом“… Да и собеседника он видел, как на рентгене, – насквозь! Так что, сделай он лично предложение Раневской вступить в тайный Орден агентов, вряд ли бы она нашла в себе силы отказать ему…».

И это на полном серьезе пишет якобы бывший чекист, который прекрасно знает о том, сколько лет было в 1958 году Фаине Раневской – 62 года! А Кронберг-Соболевской в мае того года «стукнуло» 29 лет. Есть разница? Или, может быть, Раневская в те годы выглядела гораздо моложе своих лет? Тогда достаточно посмотреть фильм «Девушка с гитарой» (1958), чтобы оценить ее внешние данные. Представить себе, что Дежан, который сам был на три года моложе Раневской, а его жена по сравнению с ней и вовсе считалась девочкой, вдруг решился бы «клюнуть» на такую «ласточку», как Раневская – это, что называется, за гранью. Это во-первых. А во-вторых – Раневская была женщиной с нетрадиционной сексуальной ориентацией, и это было известно всем в богемном мире. Читаем у актрисы Лидии Смирновой:

«…Дело давнее, как-то мы поехали в Одессу на съемки. Моей партнершей была Фаина Раневская. Когда говорят, что у нее не сложилась личная жизнь, это неправда. Сложилась. Но с отклонениями: она любила женщин.

У Фаины Георгиевны тоже были очень романтические истории. Она так страдала, у нее случались припадки. Но письма своим возлюбленным мы писали почти одинаковые: упрекали их в измене, только с разными окончаниями. Я – „дорогой“, она – „дорогая“. От горя мы обе рисовали акварелью. Раневская рисовала осень – мазки, мазки. А я зиму – домик, дым из трубы, собачка бегает. Мы рисовали эти картинки и мучили друг друга своими переживаниями. Она была потрясающая женщина и очень хороший друг…».

Но вернемся к «делу Дежана».

Учитывая интерес КГБ к творческим вузам, можно с уверенностью сказать, что среди актеров и актрис (особенно с красивой внешностью) было много тех, кто работал на КГБ. Взять того же Михаила Козакова. Или другого актера, которого упоминал Кротков (и Д. Бэррон), – Михаила Орлова. О нем тоже есть информация – например, на сайте kino-teatr.ru:

«Родился 5 февраля 1923 года в Москве.

В 1943 году поступает учиться в театральный институт при МХАТе СССР имени Горького.

После войны в 1945–1946 годах Михаила, как уже опытного и талантливого актера, приглашает работать на главные роли известный советский режиссер Александр Яковлевич Таиров, в Камерный театр. Здесь у Михаила проявились незаурядные вокальные данные. Он участвует во многих музыкальных спектаклях, и в конце 1946 года его приглашают на главные роли в Московский театр оперетты, где он проработал до 1959 года, под руководством известного режиссера И. М. Туманова. Он совмещает работу в театре с выступлениями на эстраде. Среди его партнерш Татьяна Шмыга и Вера Вольская.

Был женат на актрисе Ларисе Мышковской…

Снимался в фильмах: „Глинка“ (1947; эпизод), „Анна на шее“ (1955; гусар на балу), „Песня табунщика“ (1957; Бобров), „Капитан первого ранга“ (1958; главная роль – Захар Псалтырев)…»

Кстати, сценарий к последнему фильму написал Юрий Кротков. Не тогда ли они познакомились? Видимо, тогда, поскольку съемки фильма проходили как раз в 1958 году. Вот и Д. Бэррон пишет о том же:

«…Через несколько дней Кунавин (полковник КГБ. – Ф. Р.) познакомил Кроткова с другим секретным сотрудником КГБ, который должен был соблазнить жену помощника военновоздушного атташе. Этим человеком был Михаил Орлов – известный актер и певец, идол московской молодежи. Высокий рост и цыганская внешность делали его первоклассным соблазнителем, и эти его качества зачастую использовались для заманивания в ловушку иностранных представительниц слабого пола. Незадолго до того КГБ предоставил ему квартиру в качестве вознаграждения за оказанные услуги при проведении операций с американками…»

Обратим внимание, что Орлов работал в Театре оперетты, где в эти же годы служил еще один наш знакомый – актер Константин Лапшин. Тот самый, который в конце сороковых «окрутил» американскую гражданку, сотрудницу УСС Аннабель Бюкар. По ее книге Александр Довженко начал снимать фильм «Прощай, Америка!» (1951), но тот, как мы помним, не понравился Сталину, и съемки прекратили. Так вот, небольшую роль в нем должен был играть и Михаил Орлов. Как тесен киношно-чекистский мир!

Согласно той информации, которую поведал Кротков, оказавшись на Западе, его подключили к «делу Дежана» в самом начале. На календаре был июнь 1956 года. В напарники ему, как уже говорилось, дали Михаила Орлова, который начал работать по Дежану чуть раньше. Оказывается, некоторое время назад он в паре с кадровым чекистом Черкашиным, играя роль отпускников-холостяков, сопровождал группу французов, направлявшихся к Черному морю. Там Черкашину «случайно» удалось познакомиться с госпожой Дежан, и по возвращении в Москву ему уже довольно часто приходилось с ней встречаться на официальных приемах. А после того, как КГБ посчитал, что уровень их знакомства вполне достаточен, чтобы он мог пригласить ее на прогулку со своими друзьями, было решено подключить к операции и Кроткова. Так сценарист стал вхож в круг общения супругов Дежанов. А осенью в операцию был введен сам главный контрразведчик Олег Грибанов (под видом ответственного работника Совета Министров СССР Олега Михайловича Горбунова) и сотрудница того же 2-го главка КГБ майор Вера Ивановна Андреева (супруга Горбунова). Причем сначала Дежанов познакомили с Верой (это сделали на одном из дипломатических приемов Сергей Михалков и его супруга Наталья Кончаловская), а затем уже на горизонте «нарисовался» Грибанов-Горбунов. После чего последовало приглашение чекистской четы посольской чете отобедать на их даче. Причем, чтобы оказать достойный прием послу, по приказу КГБ были реквизированы и соответствующим образом обставлены просторные апартаменты, которые должны были служить московской квартирой Горбуновых. Кроме того, сам председатель КГБ, Иван Александрович Серов, передал для нужд операции свою дачу в Куркино-Маш-кино, которая располагалась в двадцати километрах от столицы. Она представляла собой старинную бревенчатую избу с портиками, резными оконными рамами и огромными комнатами. Эта дача стала местом восхитительных встреч, на которые семья Горбуновых специально для своих французских друзей приглашала писателей, художников, актеров и актрис, а также некоторых «политиков». На самом же деле все они были агентами КГБ, или «ласточками». Далее послушаем Д. Бэррона: