Читать книгу "Дети Велеса - Андрей Расторгуев"

С трудом отыскивая путь, Стас перебрался через мусорные кучи, миновал остатки забора и вышел на прилегавшую к пустырю улицу. Здесь было ненамного чище. Повсюду валялись разбросанные бутылки, посуда, какие-то грязные тряпки, обрывки бумаг и картона, разбитая бытовая техника, обломки мебели, пластика, оконных рам и дверей. Мусора чересчур много. Во всех ближайших домах дверные и оконные проёмы чернели пустыми глазницами, кое-где над ними виднелись тёмные пятна копоти – следы пожаров. Как в домах, так и на улице освещение полностью отсутствовало. Похоже, люди тут давно не обитали. Стас пошёл дальше по направлению к центру. Если бы не Луна, идти ему сейчас в кромешной тьме, спотыкаясь о многочисленный хлам, то и дело попадавшийся под ноги. Дома, сменяя друг друга, выглядели совершенно одинаково, безжизненными пустыми коробками. Редко где можно было заметить уцелевшую раму в окне или подъездную дверь. И тишина, совершенно не свойственная городу. Только где-то очень далеко шумели моторы, а здесь даже кошка не мяукала, не говоря уже о лае собак. Неужели выселен целый квартал? Но почему? Здания-то добротные, по крайней мере, внешне. Совсем не похоже, чтобы они пребывали в аварийном состоянии.

«Что-то здесь не так», – подумал Пырёв, когда добрался до гостиницы, где застукал Башку. Перед ним предстало жалкое подобие того старого, претендующего на «три звезды» фешенебельного отеля, каковым она выглядела прежде. Все стекла больших витринных окон разбиты, двери снесены, а их проёмы заложены всяким хламом и кирпичами, словно здесь держали долгую изнурительную оборону. Пройдя дальше по улице, увидел такую же печальную картину в других домах, где на первых этажах некогда располагались магазины, всякие салоны, офисы различных фирм и фирмочек местного пошиба. И здесь совершенно отсутствовало электрическое освещение. Зато раскинувшийся примерно в километре отсюда центр города буквально утопал в неоновых огнях, словно украшенная к новогодним праздникам ёлка, создавая феерическое цветное зарево в ночном небе над городом. Там, в подсвеченном воздухе, то и дело сновали причудливые летательные аппараты, шарившие по земле прямыми лучами ярких прожекторов.

Первое, что пришло на ум, была мысль о разразившейся здесь войне. Или на Россию кто-то напал, решил Стас, или в стране опять началась гражданская междоусобица. Тогда кто теперь у власти? По всей вероятности тот, кто обитает в центре. Именно в нём надо искать ответы на все вопросы.

«Хм, не идти же туда наобум. Как бы подробнее обо всём разузнать? И спросить-то не у кого, ни души вокруг. Хоть вылазку делай за „языком“. Ладно, пойдём дальше, а там будет видно» – и Стас решительно двинулся в сторону ярко освещённой и оттого хорошо просматриваемой части города.

Со всеми мерами предосторожности он пробирался по заваленным обломками улицам. Скоро должен был наступить рассвет. К этому времени Стас планировал подойти к центру как можно ближе, найти укрытие и оттуда в течение дня понаблюдать за окружающей обстановкой. «Эх, жаль, бинокля нет. Ничего, времени у меня навалом, еды пока тоже, так что при случае можно потратить на это и не один день».

Ему повезло. Прижавшись к фасаду бывшего продуктового магазина, он через выбитое окно услышал непонятные звуки внутри, а когда на пол с грохотом упало нечто тяжелое, понял – там кто-то есть. Бесшумно проскользнув через дверной проём, стал тихо пробираться между опрокинутыми прилавками в направлении звуков. Впереди замелькал свет ручного фонарика. Его владелец был так увлечён копанием в обломках витрин, что не заметил подкравшегося сзади Пырёва, пропустив мимо ушей даже негромкий хруст битого стекла, несколько раз всё же раздавшийся из-под подошв, не смотря на кошачий шаг.

Это был щуплый подросток лет пятнадцати в изрядно поношенной болоньевой куртке, засаленной вязаной шапочке и не по размеру больших ботинках. Местный мальчишка мог стать гораздо лучшим источником информации, чем иной взрослый. Дети везде бывают, всюду суют свой любопытный нос и знают про всё на свете. Чтобы паренёк с перепугу не дал стрекача, Стас быстро подскочил к нему со спины и крепко схватил за плечи, оказавшиеся настолько худыми, что пришлось поостеречься давить слишком сильно из опасения сломать хрупкие детские косточки. Стиснутый в объятиях мальчишка вздрогнул и замер, не издав ни звука.

– Тихо, пацан, не трепыхайся и не ори, – вполголоса забормотал ему на ухо Пырёв. – Я тебе ничего не сделаю. Ты просто ответишь мне на пару вопросов и свободен. Если понял, кивни.

Малец энергично закивал. Понятливый парень, это хорошо. Стас развернул мальчишку к себе, усадил на ближайший уцелевший прилавок и, продолжая удерживать одной рукой за плечо, осветил отобранным фонарем его лицо. С грязной, зачуханной физиономии на Стаса смотрели широко открытые испуганные глаза. Ни мольбы, ни слёз в них не было – только страх.

– Ты что здесь делаешь? – спросил парнишку Пырёв.

Тот ответил не сразу. С минуту хлопал глазами, беззвучно открывал и закрывал рот, после чего выдавил сиплым голосом:

– Так я… продукты вот… искал. У нас-то уже того… подчистую всё подмели. Приходится сюда вот ходить… Тут ещё можно найти, а у нас… – И вдруг запричитал скороговоркой: – Отпусти, дяденька. Меня мамка ждёт. Мы одни с ней остались. Папка умер, а мамка болеет, совсем плохо ей, ходить не может. А еда кончилась давно. Вот я сюда и пошёл. Всё равно же тут всё ничейное…

– Тихо ты! – шикнул Стас, и парень сразу замолк, словно звук выключили. – А почему так много домов брошено знаешь?

– Потому… потому что… – Сейчас он стал похож на школьника, отвечающего у доски невыученный урок, пытаясь вспомнить хоть что-то из заданной на дом темы, всеми силами оттягивая момент, когда учитель выведет в журнале напротив его фамилии лебединый силуэт двойки. Ещё и дневник потребует для такой же процедуры. И что после этого ожидает его дома? Вот и приходится бубнить нерешительным, полным отчаяния голосом, тщательно копаясь в самых дальних уголках некрепкой детской памяти: – Как там… нерест… табель… нерестабельно это, вот.

– Нерентабельно?

– Да, точно, – обрадовался мальчишка, довольно улыбаясь. – Нерентабельно.

– Как же так? Выселить полгорода только потому, что стало нерентабельным содержать жильё?

– Так ведь никого не выселяли…

– Что?! – Стас всмотрелся в честный открытый взгляд. Нет, малец не врал. Но как поверить, что власти отрезали от снабжения целые кварталы, заселённые тысячами семей, вынудив их покинуть свои дома, нисколько не заботясь об оставшихся, которым некуда уходить. Бросили всех на произвол судьбы. Либо у этого паренька неверное представление о случившемся, либо Стас чего-то не понял. – Ну-ка, давай по-порядку. Что тут произошло?

Мальчишеские глаза снова широко распахнулись, на этот раз в крайнем изумлении.

– Ты чего, дяденька, приезжий?

– Ага, мы сами не местные. Рассказывай уже.

Паренька звали Ильёй. Сколько себя помнил, он всё время жил в этих трущобах, кочуя из одной заброшенной квартиры в другую вместе со своими родителями и старшим братом Петькой. Он и родился здесь, да и брат его тоже всего несколькими годами раньше. Мать нигде не работала, женщинам вообще трудно куда-либо устроиться, и она всю свою заботу отдавала детям и занимаемой квартире, в которой семья располагалась в тот или иной момент их существования (назвать это жизнью у Стаса язык не поворачивался). Обеспечивал всех один отец, но и он иногда сидел без работы, занимаясь в такие периоды её ежедневными малоуспешными поисками. Эти времена всегда были самыми тяжёлыми для семьи. Поначалу спасали скудные запасы, отложенные «на черный день» бережливой матерью, однако и они вскоре подходили к концу. Тогда из дома распродавалось и обменивалось на продукты всё, что было нажито в более-менее благоприятные дни. В подобных условиях прозябало всё население трущоб, поэтому тут давно не стало ни кошек, ни собак, ни даже крыс. Их давно переловили, употребив в пищу.