Читать книгу "Лики ревности - Мари-Бернадетт Дюпюи"

Девушка испытывала детскую радость, предвкушая момент, когда спрячется от окружающего мира во флигеле Обиньяков. Правда, придется сперва подняться на вершину холма, к Отель-де-Мин, но зато потом… «Растоплю печку, заварю чай и надену подаренные Женевьевой тапочки!» – мечтала она.

Обойдя павильон, в котором располагались кассы, она увидела черный автомобиль с включенным двигателем. Фары горели в темноте, подсвечивая моросящий дождь, – мелкий и беззвучный. Изора узнала мужчину на водительском кресле и не смогла сдержать улыбку.

– Могу я предложить вам услуги шофера, мадемуазель Мийе? – спросил Жюстен Девер через приспущенное окошко.

– Не откажусь, – обрадовалась девушка. – На улице темно и холодно.

Полицейский моментально выскочил из салона и открыл перед ней дверцу. Изора с неподдельным удовольствием устроилась на переднем сиденье.

– Вы появились очень кстати, – заметила она, когда машина выехала на дорогу. – Мне хотелось поскорее добраться до дома. А как вы оказались на вокзале? За кем-то следили?

– Ждал вас, – негромко ответил инспектор Девер. – Я предполагал, что вы приедете последним поездом. У меня к вам две просьбы, мадемуазель!

– Говорите!

– Вы позволите называть вас по имени, когда мы наедине? И вторая: разрешите пригласить вас на ужин. Меню в ресторане Отель-де-Мин сегодня изысканное: слоеные пирожки с мясом, мидии в сливках и белом вине, капуста опять-таки в сливках! Я предпочел бы насладиться прекрасными кушаньями в вашем обществе. В противном случае мне придется таращиться на неприятную физиономию моего заместителя!

Девер вел машину медленно, словно желая дать ей время на раздумья. Изора снова испытала странное чувство – то самое, что заставило ее сегодня броситься на шею Жерому в маленьком доме на улице Пти-Маре. Ее тело снова проснулось, одновременно умиротворенное и возбужденное, и хотя происходящее вызывало у нее удивление, отказываться или сражаться с собой она была не намерена. «Что со мной такое?» – не могла понять она.

Ответ пришел внезапно. Страх и огорчение рассеялись. Осознание, что она свободна, что не придется делить будни с родителями, что есть на свете люди, которым она дорога, и даже те, кто ее желает, разбило хризалиду[50] – этот жесткий, удушающий кокон.

– Наконец-то я бабочка! – произнесла Изора вполголоса.

– Что, простите? – изумился Жюстен.

– Поломайте немного голову, господин инспектор, – пошутила девушка. – Если не догадаетесь, я не смогу с вами поужинать, и придется называть меня мадемуазель Мийе…

– Вы удивляете меня, Изора. Но, кажется, я все-таки догадался. Я посадил в салон прекрасную ночную бабочку с синими бархатными крылышками, но на улице – декабрь, и чтобы уцелеть, ей нужно поскорее попасть туда, где уютно и тепло…

Изора ответила лукавой и радостной улыбкой. Жюстен был сражен наповал. Он никогда еще не видел, чтобы она так улыбалась.

– Океанский воздух вам явно на пользу, – вздохнул он. – Так мы едем ужинать или миска супа с вермишелью под крышей вашего маленького жилища все же предпочтительнее?

– Я выбираю суп, инспектор, и предлагаю составить мне компанию. В конце концов, вы спасли мне жизнь!

Глава 17

Вивиан Обиньяк

Феморо, флигель в усадьбе Обиньяков, в тот же вечер, через час

Жюстен Девер с удовольствием смотрел на стоящую перед ним суповую тарелку белого фарфора. Изора подбросила в печь поленце и снова вернулась за стол.

– Последний раз я ел овощной суп с вермишелью в детстве, – сказал он мягко. – Хотя нет, нам давали его в армии, во время войны, но, конечно, не такой вкусный. Нужно взять у вас рецепт, моей матери это будет интересно.

– Я делала все так, как научила Женевьева, – рассудительно пояснила девушка. – Если бы вы не вспомнили в машине о вермишелевом супе, я бы не стала его готовить: мне хватило бы хлеба с маслом и сливовым вареньем. Женевьева оставила две банки.

– Ваша будущая невестка – шикарная дама… Варенье мы можем припасти на десерт. Изора, меня беспокоит один вопрос: позволено ли экономкам Обиньяков, живущим во флигеле, принимать у себя мужчин? Мне бы не хотелось навлечь на вас неприятности.

– Автомобиль мы оставили возле церкви, и никто не знает, что вы здесь. Как бы там ни было, я не получала на этот счет особых указаний.

Ослепленный девичьей красотой, он не сводил с нее глаз, отслеживая каждую перемену в выражении лица. Изора распустила волосы, и они волнами упали на плечи. Белая шерстяная кофточка облегала грудь и стройную талию. Спереди она застегивалась на перламутровые пуговицы, и легко было представить, как он одну за другой их расстегивает…

Сразу по приезде девушка убежала в туалетную комнату переодеться, а он стал растапливать дровяную печку. Ситуация обоим представлялась странной и неприличной. И все же они старались вести себя непринужденно, как старые приятели или кузены, оказавшиеся вдвоем в заброшенной хижине.

– Как продвигается расследование? – спросила она, чуть наклонив головку.

– Это такой обходной маневр? Хотите узнать, как дела у мсье Амброжи?

– Думаю, вы все равно ничего не расскажете. Ну и пусть! Я ужасно разозлилась на себя, когда его арестовали, но на вас – еще больше. Впрочем, если мсье Амброжи не виноват, его отпустят.

– Думаю, он действительно не виноват, и я это докажу. А пока мы можем поговорить о чем-то более приятном? Постоянно быть при исполнении – тяжело даже для полицейского.

Изора встала, ощущая некоторую нервозность. Убрала грязную посуду, вынула из шкафа бутылку белого вина. Он следил за ней глазами, попутно любуясь изгибом бедер под тканью юбки.

– Тома Маро рассказал мне сегодня о своей сестре Анну, – завел он непринужденный разговор, пытаясь отвлечься от одолевавшего его желания. – Вы ездили к ней с мадам Маро и вашим женихом, верно?

– Жером мне больше не жених, иначе я не пригласила бы вас на ужин. Но мне показалось, вы хотели поговорить о чем-то приятном, – ответила Изора с ноткой упрека. – Анна скоро умрет, и мать с братом будут с ней каждый день, до самого конца. А мне хотелось бы забыть обо всем, хотя бы сегодня вечером!

– Простите, я допустил бестактность.

Ничего не ответив, она поставила перед гостем варенье и хлеб и показала на бутылку с вином.

– Вы хотите опьянеть, Изора? Поостерегитесь! Если вы снова сделаете мне скандальное предложение, я ведь, вопреки своим принципам, могу и согласиться!

– Я всего лишь наслаждаюсь свободой, которой раньше не имела, инспектор.

Жюстен поморщился: такое обращение было ему неприятно. Изора, между тем, что-то делала у него за спиной. Чиркнула спичка, и в следующее мгновение электрическая люстра под потолком погасла: девушка зажгла старую керосиновую лампу и поставила ее на буфет. Комната наполнилась мягким, успокаивающим светом.