Читать книгу "Департамент нераскрытых дел - Рой Викерс"

– Достойно начать что?

– Вначале – зарабатывать на жизнь, а затем – строить карьеру.

Разводить такую канитель, когда у тебя две с половиной тысячи фунтов в банке? Джеймсу Гледди это казалось полнейшим безумием. Проблема, разумеется, заключалась в том, чтобы откусить от пирога кусок побольше. Он робко улыбнулся, а улыбка у него была чертовски приятная! Коротышка с большой головой и крупными чертами лица, он прибегал к улыбке, когда хотел показать, что попал в переделку не по своей вине, а по злосчастному стечению обстоятельств.

– Именно об этом я и мечтал всю свою жизнь, Марджи! Найти себе достойную работу. И еще встретить ту, что поверит в меня. Ты подарила мне все это. Видит Бог, я докажу, что ты не ошиблась во мне!

Маргарет заглотнула наживку и впервые со времени ареста Джеймса почувствовала себя счастливой. В первые же полгода Гледди прибрал к рукам шестьсот фунтов помимо расходов на его содержание.

Глава 4

Поначалу в колледже Маргарет считали безнадежной: обучение давалось ей с трудом, – однако вскоре уже называли одной из лучших на курсе. Получив диплом с отличием, она сразу же устроилась на работу. Ее скромное жалованье кое-как покрывало расходы на хозяйство и услуги уборщицы.

Через пару месяцев после выхода на работу, встретив на улице Джеральда Рамберна, она решила, что это случайность.

Рамберн обладал всеми достоинствами, которых недоставало Гледди, и умел обратить их себе на пользу. Высокий, худощавый, с фигурой атлета, он был умен и отличался широким кругом интересов.

– Ты можешь назвать хотя бы одну причину, почему тебе нельзя пообедать со мной? – спросил он Маргарет, а когда та не нашлась с ответом, пригласил в ресторан.

Приятной беседой он мягко увлек ее за собой в прошлое, к временам, предшествовавшим их официальной помолвке. Не задавая вопросов, Джеральд весело пересказывал новости об общих друзьях и рассуждал на отвлеченные темы.

При расставании он не заговорил о новой встрече, но через месяц появился на том же месте и снова пригласил Маргарет пообедать. Она рассказала обо всем мужу, однако Гледди не проявил ни малейшего интереса к приятелю жены. После того случая ее встречи с Джеральдом стали регулярными.

На первом этапе, вытягивая у жены деньги, Гледди ссылался на «редчайшую возможность наладить свое дело», которая впоследствии по роковому стечению обстоятельств внезапно оканчивалась крахом. В первый раз Маргарет поверила его россказням, а во второй – убедила себя дать мужу шанс, хотя кое-какие неувязки вызвали у нее сомнения. С тревогой замечая, как стремительно тают их средства, отложенные на черный день, она отказалась финансировать дальнейшие «выгодные предприятия». Тогда Гледди сменил тактику: выпрашивал у жены небольшие суммы, а все, что хотелось, брал в кредит. Маргарет внушали ужас непогашенные счета, поэтому она всегда добросовестно их оплачивала.

Однажды он явился к ней в контору, чтобы «одолжить» пару фунтов. Желая поскорее отделаться от него, жена тотчас дала ему деньги. Гледди повторил свою уловку, подняв выкуп до десяти фунтов, и специально основательно напился, перед тем как вломиться к ней в контору, зная, что она постесняется поднимать шум.

– Я ухожу из конторы, – сказала ему Маргарет вечером. – Похоже, пока тебе не везет в делах, а значит, мне придется искать другую работу.

Она не добавила ни слова упрека. В том, что попытка исправить мужа не удалась, Маргарет винила лишь себя. Работа отнимала у нее слишком много времени, Джеймс оставался один, вот и попал под дурное влияние. Мало-помалу она смирилась с мыслью, что все ее надежды напрасны.

От безысходности ее спасали обеды с Джеральдом Рамберном. Их отрывочные разговоры, словно кусочки мозаики, складывались в общую картину воображаемой жизни, той, которая могла бы у нее быть. Когда Маргарет рассказала Джеральду, что уволилась с работы под надуманным предлогом, тот недоверчиво покачал головой:

– Этот человек явился пьяным в контору, чтобы вынудить тебя откупиться, лишь бы его спровадить. Позволь мне заплатить ему отступные, разводись с ним и выходи замуж за меня.

Если бы Маргарет обиделась, Джеральд просто обернул бы все в шутку, но она ответила честно:

– Не думаю, что все выйдет так, как нам хотелось бы. Джеймс своего рода нравственный калека. Мы с тобой до конца дней будем помнить, что я оставила его на краю сточной канавы ради собственного счастья.

– Ты себя обманываешь, – возразил Джеральд. – Он уже давно в канаве и всегда там валялся. Ты не сдвинула его ни на дюйм. Все кончится тем, что он утащит тебя за собой. Подумай об этом. Кстати, если ты ищешь работу, тебя ждет место секретаря в благотворительном фонде защиты животных.

Маргарет не собиралась говорить ни о чем мужу, но неожиданно для себя спросила:

– Ты выглядишь несчастным, Джеймс. Может быть, ты разлюбил меня и решил развестись?

– Дорогая, как ты можешь говорить столь ужасные вещи?! Разводиться безнравственно. Это идет вразрез с моими принципами. И я счастлив с тобой, любимая. А вид у меня невеселый потому, что, похоже, мне снова придется отправиться в тюрьму. Не думаю, что смогу это выдержать. Я ничего не говорил раньше…

Маргарет пришла в ужас.

– Джеймс, что ты натворил?

– Ничего такого, просто согласился выступить поручителем по векселю, чтобы выручить друга, попавшего в беду. А друг меня подвел. Вексель оказался поддельным. Я даже теперь не понимаю, как это вышло. Нужно было расплатиться в ближайшие три дня, иначе нас загребут, но дружок дал деру.

– Сколько ты должен?

Гледди решил не мелочиться, а сразу сорвать куш пожирнее, понимая, что история с векселем и другом, попавшим в беду, дважды не сработает.

– Восемьсот фунтов! – Маргарет потрясенно ахнула, и Гледди торопливо выпалил: – Но что толку об этом говорить! Ты и без того слишком много для меня сделала. И работа отнимает у тебя все силы. Ты как раз отдохнешь от меня – на этот раз упекут лет на пять…

Восемьсот фунтов пробили солидную брешь в состоянии Маргарет: теперь на ее счету осталось меньше тысячи. Из-за расточительности Джеймса ее жалованья не хватало на домашние нужды. Желание Маргарет защитить мужа начало слабеть, и впервые она задумалась о себе.

Она чувствовала, что конец уже близок, но еще не представляла себе, что ее ждет, потому что думала лишь о том, как бы удержаться на новой работе, несмотря на неприятные ее стороны.

Фонд оказывал услуги владельцам всевозможной живности, какую только держат дома для развлечения. Здесь исполнялись пожелания самого разного толка – от оплаты разрешения на содержание собаки для какого-нибудь нищего до фотографирования ручной кобры. Сотрудники фонда делали граммофонные записи львиного рыка или птичьего чириканья. Директор, будучи опытным администратором, не отличался умом и обладал грубым вкусом и слащавыми манерами.