Читать книгу "Золотой песок - Полина Дашкова"

– Они были совсем сухие, и как-то сами сколупнулись. Мырешили, что вряд ли кто-то теперь сочтет нужным проводить здесь, в квартире,какой-нибудь криминалистический осмотр, или как это у вас называют? Слишкоммного времени прошло, к тому же уверен, чужие отпечатки пальцев все равностерты.

– Что значит – чужие отпечатки?

– Дело в том, что в нашей квартире был обыск. Аккуратный,вероятно, вполне профессиональный. Ничего ценного не пропало, хотя, если выуспели заметить, рядового вора здесь многое могло бы заинтересовать. Капитансразу обнаружил в компьютере последний опубликованный роман Виктора Годунова«Триумфатор», разбитый на три больших файла. Нашел на твердом диске и другие,предыдущие, романы. Но ничего похожего на начало нового романа, ни набросков,ни черновиков не было. Капитан нервно взглянул на часы. У него оставалось небольше двадцати минут.

– Скажите, – обернулся он к Юрию Петровичу, – у Никиты былтолько один компьютер? Не было маленького, ноутбука?

– Нет. Он все собирался купить.

– А какие-нибудь блокноты, записные книжки?

– Был толстый ежедневник. Он исчез. Капитан запустилспециальную системную программу, которая позволяла напрямую прочитатьсодержимое секторов диска, и нашел то, что искал. Разрозненные фрагменты,бессмысленные обрывки фраз. Они сохранились случайно в разных местах. Сталобыть, существовал большой блок информации, который был уничтожен, стерт изкомпьютерной памяти. Сделал это сам автор или кто-то еще, теперь узнатьневозможно.

– Скажите, Юрий Петрович, а где Никита хранил компьютерныедискеты?

– Везде. Их было много, но не осталось ни одной.

– Еще что-нибудь пропало?

– Сын не подпускал нас к своему столу, к тому же нас полгодане было дома. Мне сложно сказать, что именно пропало, но я уверен, кто-тоздорово порылся в его бумагах, и еще, в кухне отодвинут буфет от стены, под лавкойвалялась сумка с продуктами из супермаркета. Я сохранил чек на всякий случай.

– Нет, я не понимаю, куда все-таки делась Зинуля? – громкопроизнесла Ольга Всеволодовна, входя в комнату. – Звонила утром, сказала: будучерез час, а уже начало четвертого. Юра, ты не знаешь, какой там номер?

– Понятия не имею, – откликнулся Ракитин.

– Так… Что же делать? Девочка пропала…

– Простите, откуда она вам все-таки звонила? – спросилкапитан. Они разговаривали в прихожей. Ему уже пора было уходить.

– Вам это имя ничего не скажет, – Ольга Всеволодовна зябкопередернула плечами.

– Елагина Вероника Сергеевна, – произнес Ракитин хриплым,каким-то тусклым голосом, – бывшая невеста Никиты. Зина Резникова жила у нее вквартире. Оттуда она звонила нам, и даже была вероятность, что заедут онивместе.

– Когда это было?

– Давно. Утром.

* * *

Григорий Петрович выглядел плохо. И сразу, с порога,встретил Виктюка мрачным вопросом:

– Астахова – твоя работа?

– Твоя, – с улыбкой покачал головой Виктюк, – твоя, Гриша.

– С ума сошел? Не было на нее заказа. Что засамодеятельность?

– Это вместо спасибо? – Виктюк вздохнул и слегка нахмурился.– Ты знаешь, что к ней приходили из милиции?

– Знаю, – рявкнул Русов.

– А известно тебе, что к ней приходили дважды, и после этогоона ушла в тяжелый запой?

– Астахова? В запой? – ошалело заморгал Русов. – Ты, Феликс,что-то не то плетешь.

– Послушай, господин губернатор, будь любезен, выбирайвыражения, – поморщился Виктюк.

– Извини.

– Да уж ладно. Так вот, Гриша, эта трезвенница, этавоительница очень не любила тебя. А что бывает, если к большому количествуинформации добавить порцию крепко настоянной, многолетней ненависти? Адскаясмесь, бертолетова соль. Хорошо, что все это выплеснулось на мою бедную голову.На мою, а не на чью-то чужую. Ну представь, если бы вот так, спьяну, онаразболталась бы не со мной, а, к примеру, с тем капитаном, которыйинтересовался несчастным случаем?

– Подожди, Феликс, я не понял, ты ведь не был знаком сАстаховой.

– Вот и решил познакомиться. Ну так, из любопытства. Менявсегда интересуют фигуры, на которых слишком многое сходится. Астахова –главный редактор издательства «Каскад». Там печатались книги твоего Годунова.Астахова – тетушка несчастного Антона Сливко. И наконец, она же – твое давнееприкрытие в делах с Шанли. Понимаешь ли, Гриша, эти три прямые обязаны былиидти параллельно и никогда не пересекаться. Мне как-то уютней жить по законамстарой, классической Евклидовой геометрии. – Что? – мотнул головой Русов. – Причем здесь геометрия?

– Гриша, ну ты же человек культурный, образованный, –засмеялся Виктюк, любуясь его растерянностью, – я имею в виду два способавосприятия пространства, две геометрии, Евклидову и Лобачевского. Согласнопервой, параллельные прямые никогда не пересекаются. Это придает жизниопределенную логику и соразмерность. А по Лобачевскому, все наоборот. Они берути сходятся в какой-нибудь одной, самой неудобной точке. Вот как в случае сАстаховой.

– Да… я понял… – процедил Русов сквозь зубы и нервнозакурил.

– Ну и хорошо. Молодец.

– Но все-таки Астахову я не заказывал, – произнес Русов ужечуть спокойней и жестче.

– Нет, Гриша. Ты сделал этот заказ, правда в косвеннойформе. Ты стал действовать по законам геометрии Лобачевского, у тебяпересеклись параллельные прямые, и в точке пересечения чуть не случился взрыв,который мог бы не одного тебя разнести на мелкие кусочки. Ты не нервничай, адумай. Оно всегда полезней. Астахову надо было убрать. И я это сделал хорошо,качественно. Между прочим, оплатил своими деньгами.

– Ладно, – не поднимая глаз, произнес Русов, – сколько тыхочешь?

– Вот, это уже теплее, – одобрительно кивнул Виктюк, –исполнителю я отдал двадцать. Ну а мои проценты ты знаешь.

– То есть ты хочешь двадцать пять тысяч? – тревожно уточнилРусов.

– Чтобы тебе легче было, я сразу назову всю сумму.

Сто.

– Сколько?! Так, подожди, давай по порядку, – голос Русовазвучал уже совсем иначе, спокойно и твердо.

– Давай, – кивнул Виктюк, – вся комбинация с Годуновымпятьдесят. Учти, я делаю скидку. Тридцать за Астахову и двадцать за Резникову.