Читать книгу "Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу - Виктор Сонькин"

Возле престижного адриановского комплекса стоят еще два богатых дома — Дом муз с росписью (Аполлон и девять муз — пожалуй, самая роскошная фреска Остии) и Дом Диоскуров с многоцветными мозаиками (собственно Диоскуры — братья Кастор и Поллукс — и большая композиция, в центре которой — Венера Анадиомена, рождающаяся из морской пены). Этот популярный сюжет трактуется на мозаике практически так же, как на знаменитой картине Ботичелли, — разве что остийская Венера сидит в раковине, а не стоит на ней.

Между тем мы уже вышли за городские ворота (Porta Marina). Эти ворота были обращены к морю; отсюда путник выходил, если собирался сесть на корабль.

Морские путешествия в античности были опасными и долгими, но все-таки этот способ передвижения обеспечивал гораздо большую скорость, чем поездка по суше. Из Северной Африки в Остию можно было добраться за два дня — правда, это рекордный результат. Навигация длилась с начала марта до начала ноября, хотя и в этот сезон неблагоприятная погода могла нарушить планы (как-то раз в октябре осторожный Цицерон не рискнул плыть с острова Керкиры — нынешнего Корфу — в Италию, и правильно сделал: его менее терпеливые товарищи поплыли и утонули). Если ноябрь заставал путника вдали от дома, ему ничего не оставалось, как зазимовать в том порту, куда его забросила судьба.

Плавание вокруг Пелопоннеса подразумевало прохождение смертельно опасного мыса Малеи. Это там начались десятилетние скитания Одиссея после того, как его сдуло с курса. Некоторым везло больше: один малоазийский купец поставил памятный знак в честь того, что во время своих коммерческих поездок в Италию он обогнул Малею 72 раза.

Существование еврейского землячества в Остии известно также и из других памятников, в том числе надгробных. В одной надписи упоминается «герусиарх» (председатель совета старейшин) Гай Юлий Юст, в другой — «архисинагог» Плотий Фортунат. У римских иудеев обычно были греческие имена, потому что весь восток империи, включая Палестину, был по преимуществу грекоязычным; в данном случае интересно, что имена полностью латинизированы.

Человек, планирующий морскую поездку, поступал просто: он шел в гавань, например в той же Остии, узнавал, какой корабль идет в нужном направлении, а дальше уже все зависело от благодушия (и жадности) капитана. От морской болезни тогда страдали так же, как и сейчас, но утешались тем, что она полезна для здоровья: так считали лучшие врачи.

За Порта Марина город почти кончается — домов, кроме Дома с молнией, нет, но есть святилище Доброй Богини (Bona Dea) и, конечно, бани. Отсюда вдоль современной дороги (Виа Джудо Кальца) можно дойти до развалин синагоги.

Остийская синагога — едва ли не самая старая во всем западном мире. Она приблизительно датируется серединой I века н. э. Обнаружили ее только в начале 1960-х. Она стоит за городскими стенами, там, где в античности был берег моря. Возможно, это потому, что евреи старались не строить свои святилища близко от языческих, а в морской воде можно было совершать ритуальные омовения. Синагога была повернута фасадом к Иерусалиму. При раскопках там нашли небольшие колонны, на которых стояли рельефы с еврейскими религиозными символами: менорой, шофаром и так далее.

С южной окраины к выходу

На южной окраине Остии внимания заслуживают еще несколько строений и городских пространств. Одно из них — «Гостиница с павлином» (Caupona del Pavone), большой дом времен императоров Северов. Он назван так по изображению павлина в одной из ниш, но павлин — далеко не самая примечательная фреска, их в доме очень много, они неплохо сохранились и отличаются обилием пурпурного цвета. Большинство фресок «Гостиницы с павлином» имитируют архитектурное членение и мраморную облицовку. Среди сюжетов — бородатые мужчины (философы?), кентавры, менады (спутницы Вакха), театральные маски, мера зерна, растительный орнамент, крылатые гении. В одной из комнат — стойка бара, не сильно отличающаяся от современных. Именно она и навела исследователей на мысль о том, что здание служило гостиницей. Если это так, гостиница была пятизвездочной — об этом свидетельствуют и декор, и расположение в фешенебельном районе.

Возле южных городских ворот (Porta Laurentina) находилось треугольное поле, по периметру которого стояли сооружения, связанные с культом Великой Матери. Великая Мать — это малоазийская богиня Кибела. О том, как в суровую пору войн с Карфагеном в Рим привезли главную святыню культа Кибелы и как корабль с драгоценным грузом сель на мель по пути из Остии вверх по Тибру, мы рассказывали в главе о Палатине. В Остии, городе по определению интернациональном, Кибелу очень чтили; чтили и ее жениха Аттиса, который в порыве эротической страсти оскопил себя (и с тех пор жрецами Аттиса могли становиться только скопцы). Во время празднеств, посвященных Аттису, в жертву приносили быка (за здоровье императора и его семьи), и некоторые знатные горожане становились в специальной яме под местом жертвоприношения, куда стекала кровь. Такое крещение кровью считалось очистительной процедурой. У процедуры был срок годности: двадцать лет.

От Лаурентинских ворот можно вернуться на декуманус и двигаться по нему в обратном направлении, к выходу. По дороге справа (наискосок от театра) будет здание, которое по традиции называется Домом (или Штабом) августалов (Sede degli Augustali). Августалы были членами особой корпорации, следящей за соблюдением культа императора. Почти все они были вольноотпущенниками. Недавние исследования поставили атрибуцию под сомнение: большинство объектов в этом здании — не родные, а собранные с надгробных памятников. Возможно, статуи и надписи стащили в этот дом, чтобы потом отправить в печь для обжига извести, — но почему-то не успели. Дом августалов по конфигурации действительно похож на контору какой-то из корпораций, но какой — неизвестно.

Чуть дальше, тоже напротив театра, ряды колонн отмечают место, где когда-то находились огромные склады — одни из самых больших и старых в городе. Они называются Складами Гортензия по небольшой комнатке внутри, выполнявшей какую-то священную функцию. Построивший ее Луций Гортензий Гераклида, капитан военного флота из Мизена, записал свое имя и в мозаике на полу, и на алтаре. Поскольку многие мизенские матросы были родом из Египта, не исключено, что Гортензий посвятил этот маленький храм кому-то из египетских богов — например, Исиде и Осирису.

Чуть южнее Дома августалов — Дом продовольственной Фортуны (Fortuna Annonaria). В одной из его комнат — выразительная черно-белая мозаика, в основном с анималистическими мотивами (тигры, олени, пантеры, волчица с Ромулом и Ремом, кентавры и так далее).

А дальше, мимо прачечной — прямая дорога к выходу, возле которого стоит обратить внимание на надгробные памятники: как и везде в римских городах, они вынесены за городскую черту.

Минерва с совой. Гравюра XVIII века.