Читать книгу "Че Гевара. Важна только Революция - Джон Ли Андерсон"

Безусловно, в отношении Кремля к Кубинской революции присутствовала и некоторая доля скептицизма: ведь революция эта не была результатом действий НСП, произошла не под руководством партии. Кастро по-прежнему оставался темной лошадкой. Хотя некоторые позитивные факты были налицо — Фидель позволил партии выдвинуться, а ближайшие его соратники (Че и Рауль) являлись марксистами, — судить было еще рано.

Тем временем Гавана имела все основания умышленно затягивать выдачу визы Алексееву. Выдавать «журналистскую» визу известному советскому разведчику было на тот момент неразумно. Более того, соответствующее ведомство пока что находилось в руках Роберто Аграмонте, антикоммунистически настроенного представителя Ортодоксальной партии, который вряд ли мог беспристрастно отреагировать на такой запрос о выдаче визы. Потеря доверия со стороны союзников Фиделя, многие из которых по-прежнему считали, что он просто тянет время, прежде чем двинуться против беспринципных «красных», вызвала бы страшный раскол, который он не сумел бы предотвратить.

И, что еще более важно, ему нельзя было раздражать США. Первой целью внешней политики Фиделя было достичь некоего «модус вивенди» с Вашингтоном, нужно было добиться хотя бы того, чтобы он не покончил с революционным режимом, пока тот еще не встал на ноги. Заигрывания с СССР тут явно были не к месту. Че, напротив, не хотел иметь никаких дел с США и стал уже готовиться к тому, чтобы открыть перед ними карты, что, по его мнению, было неизбежно.

15 апреля Фидель вылетел в Вашингтон в сопровождении многочисленной делегации, куда входили самые консервативные, самые проамерикански настроенные министры и финансовые советники. Радикалы, Че и Рауль, остались дома. Спутники Фиделя считали, что он, по старой доброй латиноамериканской традиции, собирается просить помощи у Вашингтона. Однако он не раз повторял, что это не так. «Пусть они сами поднимут этот вопрос, — говорил он своим советникам, — тогда и посмотрим».

Фидель произнес в Национальном пресс-клубе в Вашингтоне речь, которую хорошо приняли, а затем в дружеской атмосфере пообедал с исполняющим обязанности госсекретаря Кристианом Хертером. Он выступил в Комитете по международным отношениям Сената, пришел на телепередачу «Встреча с прессой» («Meet the Press») и воздал дань почтения мемориалам Линкольна и Джефферсона.

Фидель старался показать себя с лучшей стороны и из кожи вон лез, чтобы развеять страх американцев перед его режимом, снова и снова призывая делать инвестиции в кубинскую экономику и подчеркивая, что аграрная реформа коснется только заброшенных и неиспользуемых земель. Он призывал к увеличению потока американских туристов, посещающих Кубу, и выражал надежду, что США, главный покупатель кубинского сахара, увеличит объемы закупок. Куба, конечно, сочтет для себя за честь подписать с Соединенными Штатами договор о взаимной обороне и по-прежнему будет предоставлять военно-морским силам США базу в Гуантанамо. Кастро заверял Вашингтон, что он выступает против коммунизма и за свободную прессу.

Куда бы Фидель ни отправлялся, его везде сопровождали журналисты. С бородой и в военной форме, он являл собой яркую противоположность политикам тех дней, одевавшимся в протокольные костюмы с галстуками, а привычка нового кубинского лидера неожиданно устраивать «неофициальные прогулки», чтобы пообщаться с простыми людьми, только добавляла ему шарма.

Фиделю нравилось общественное внимание, но в личных встречах его самолюбие часто бывало задето. Власть предержащие, с которыми он встречался, вели себя покровительственно, давали слишком много советов, которых Кастро не спрашивал, и суровых предупреждений, как будто он был неоперившимся юнцом, ни с того ни с сего получившим высокую должность, больше подходящую кому-то постарше и помудрее.

На время визита Кастро Эйзенхауэр постарался уехать из города, он отправился в отпуск в Джорджию поиграть в гольф и вместо себя оставил вице-президента Ричарда Никсона. Никсон и Кастро беседовали в Капитолии с глазу на глаз два с половиной часа и затем, на публике, любезно держались друг с другом. Но беседа их прошла неудачно: оба друг другу не понравились. Как сказал потом Никсон Эйзенхауэру, Кастро либо коммунист, либо простофиля, не понимающий, каково влияние коммунистов на его правительство. Это мнение будет иметь серьезные последствия для американо-кубинских отношений.

Если Фидель надеялся получить какой-то знак, что политика США в отношении Кубы станет более позитивной, то он был разочарован. Если он и правда питал надежды, что ему предложат экономическую помощь, то Никсон их уничтожил, заявив, что никакой помощи не предвидится. Он бесцеремонно посоветовал Фиделю следовать примеру губернатора Пуэрто-Рико, который, чтобы улучшить экономическую ситуацию, создал условия для частных инвестиций. Должно быть, после встречи у Кастро сложилось мнение, что американцы будут довольны только тогда, когда он станет играть исключительно по их правилам, расплатившись независимостью Кубы.

Из Вашингтона Фидель отправился в Нью-Йорк. 21 апреля после выступления в Принстонском университете он согласился встретиться с представителем ЦРУ. Посредником тот попросил служить министра финансов Кубы Лопеса Фреске. Они проговорили без свидетелей более трех часов. Американца звали Гарри Дрехер, но он пользовался вымышленным именем «Франк Бендер». Впоследствии этот человек сказал Лопесу Фреске, будто убежден, что Кастро «антикоммунист», и они договорились обмениваться информацией о действиях коммунистов на Кубе. Лопес Фреске должен был стать их связующим звеном.

Хотя многие историки, основываясь на этих данных, предполагают, что администрация Эйзенхауэра «потеряла» Кубу из-за того, что «неотзывчиво» отнеслась к Кастро, последующие события свидетельствуют о другом. Через месяц после поездки в США с Лопесом Фреске связался американский чиновник, передавший сообщение от «мистера Бендера» для Фиделя. «Я все передал Кастро, — вспоминает Лопес Фреске. — Но он не ответил мне и так и не предоставил никакой информации для Бендера…»

Судя по всему, эта встреча была со стороны Фиделя уловкой, чтобы создать у ЦРУ и у своей собственной делегации впечатление, что он на их стороне и просто тянет время, выжидая, когда коммунисты достаточно далеко высунут головы, чтобы можно было их отрубить. К примеру, одному из сопровождавших его советников Кастро говорил, что необходимо прекратить казни и проникновение коммунистов в правительство, другому — что планирует отправить Че в долгую командировку за границу, фактически в ссылку.

Через несколько дней после встречи с «мистером Бендером» Фидель был уже в Бостоне, и в присутствии Лопеса Фреске ему позвонил Рауль. Он сказал брату, что на родине идут разговоры, будто он «продается» американцам. Фидель отреагировал гневно, слова Рауля наверняка очень сильно его ранили — если принять во внимание тот факт, что он постоянно подвергался граду нападок со стороны критически настроенной американской аудитории.

Несколькими днями позже последовала странная встреча двух братьев в Хьюстоне. Фидель решил принять приглашение президента Бразилии Жуселину Кубичека посетить его страну, а затем принять участие в проводимой Организацией американских государств экономической конференции в Буэнос-Айресе. 27 апреля на пути в Бразилию самолет Фиделя сел в Хьюстоне для дозаправки, и тогда Рауль с несколькими помощниками прилетели туда, чтобы встретиться с Фиделем. После краткого конфиденциального совещания в аэропорту Рауль уехал назад в Гавану, а Фидель отправился дальше на юг.