Читать книгу "Осенний трон - Элизабет Чедвик (Англия)"

На торжественном пиру после клятвоприношения Алиенора сидела рядом с королем, и было это почти так же трудно, как делить стол с Генрихом Германским, который к тому времени благополучно скончался. Она делала вид, что наслаждается угощением, хотя едва не давилась каждым куском. Завтра все закончится. Завтра она вернется в Фонтевро, чтобы узнать, как себя чувствует Иоанна, а потом отправится в Руан дожидаться приезда сына после коронации в Англии.

Филипп подал ей нежный кусочек оленины со словами:

– Какая жалость, что все брачные союзы между нашими странами распались. Мой отец всегда желал, чтобы наши королевства объединились и вместо вражды воцарился мир. И я желаю того же.

Алиенора осторожно взяла мясо двумя пальцами. Она не представляла, как будет есть его. Что касается союза между Англией и Францией, ее эта идея не привлекала. После брака с отцом Филиппа ей, напротив, хотелось перерезать все кровные связи с Францией. Генрих же всегда смотрел на это иначе: как на шанс, который следует хватать обеими руками. Она вспомнила о том, как Филипп ухаживал за Иоанной на Сицилии, и подавила дрожь отвращения.

– Возможно, Господь не хотел этого, – сказала она.

– Возможно, – согласился Филипп, – но я подумал, что брачный альянс помог бы залечить старые раны.

Каким-то чудом Алиенора справилась с кусочком оленины.

– Альянс между кем, сир? – уточнила она.

Филипп отрезал от окорока еще один кусок.

– Между моим сыном и одной из ваших кастильских внучек. Это совсем юное поколение, и вы, надеюсь, не будете иметь возражений? – Он глянул на своего наследника и улыбнулся. Людовик хранил вежливое молчание, хотя слушал очень внимательно.

– Такое решение будет приниматься не мной, а моим сыном, – бесстрастно ответила Алиенора.

– Но даже сейчас ваше слово несет мудрость и имеет вес.

– Даже сейчас? – переспросила Алиенора с легким сарказмом. – Мое пламя еще не догорело, сир.

– О, не хотел вас обидеть, – без запинки отреагировал Филипп. – Я имел в виду, что вы можете высказаться по этому поводу, а можете и промолчать, но ваше мнение имело бы решающее значение.

– Возможно, – согласилась Алиенора, предупредив Филиппа о том, что коленопреклоненная не значит побежденная. – Однако сейчас я ничего не пообещаю. Я услышала ваше предложение и позднее решу, обдумать его или нет.

Филипп склонил голову:

– Как вам будет угодно. – В его глазах была задумчивость и веселое удивление, как будто он столкнулся с забавным сюрпризом.

Как только смогла, Алиенора покинула пир.

– Прошу простить меня, но я хотела бы удалиться на покой, – сказала она. – Мне предстоит несколько далеких путешествий, завтра надо будет рано вставать.

Филипп не удерживал ее и пожелал спокойной ночи, но слегка опешил, когда она попросила, чтобы в покои ее проводил сын короля, а не кто-то из оруженосцев.

– Если вы желаете, чтобы я кое о чем подумала, то его услуга оказалась бы полезной вдвойне, – заявила она, вставая из-за стола вместе с Рихензой.

Филипп смерил ее настороженным взглядом, однако согласно махнул рукой:

– Конечно. Надеюсь, вы не заведете друг друга куда-нибудь не туда. Людовик, услужи королеве и проводи ее до покоев.

Людовик встал из-за стола, поклонился Алиеноре и призвал слугу, чтобы он шел перед ними с лампадой.

– Я никогда не бывал в Аквитании, – сообщил дофин, когда они шагали бок о бок. – Мне хотелось бы увидеть ее. Мои наставники часто рассказывают о землях за пределами владений отца, и тогда я мечтаю о них – не только об Аквитании.

– Что ж, возможно, твое желание исполнится. – Алиенора пыталась понять, не планирует ли он в своем юном мозгу расширить французские владения, так же как Генрих в юности однажды спланировал собственное королевство, которое теперь, спустя десять лет после его смерти, медленно сжималось.

– Надеюсь на это. – Он посмотрел на нее застенчиво и в то же время оценивающе. – Отец говорил мне, что вы отменная всадница.

– Откуда ему об этом знать? – поинтересовалась удивленная Алиенора.

– Вы ездили в Святую землю с моим дедом, а тот упоминал, что вы сидите в седле не хуже любого мужчины.

Алиенора засмеялась:

– Да, когда-то это было правдой.

Ей все больше нравился этот мальчик. Он вроде бы искренен в своем любопытстве, хотя и порожден змеей. Возможно, слова Филиппа о том, что у нее мужские привычки, вовсе и не комплимент, но в устах Людовика они прозвучали похвалой. Алиенора предположила, что подросток имеет большой политический талант, как и его отец, но оценивает ситуацию самостоятельно.

В отведенных ей покоях Алиенора поблагодарила Людовика за его услугу, после чего он, отвесив поклон, ушел.

– Приятный отрок, – поделилась она с Рихензой и про себя пожалела, что не успеет узнать, каким человеком он станет, коли Господь сподобит его дожить до взрослых лет.

– Что ты думаешь насчет брачного предложения, бабушка?

Алиенора поджала губы:

– О нем стоит поразмыслить, но не сейчас.

Пока Алиенора ездила к Филиппу, Иоанна в Фонтевро отдохнула и, почувствовав себя гораздо лучше, решила ехать с матерью в Руан.

Алиенора рассказала дочери о предложении французов породниться с Кастилией.

Иоанна удивленно вскинула брови:

– Ты посоветуешь Иоанну согласиться?

– Это будет зависеть от того, что Франция предложит взамен. И решение будет принимать Иоанн, а не я. Меня в Руане ждут другие дела.

– Да, мама, – посерьезнела Иоанна. – Я знаю.

Алиенора думала о ларце, стоящем перед алтарем в церкви аббатства. Сердце Ричарда забальзамировали в травах и дорогих пряностях и заключили в хрустальный реликварий, после чего запечатали в свинец. Всего несколько месяцев назад оно билось в груди ее сына, давало ему жизнь, вело вперед. В Руане она проследит за тем, чтобы ларец поместили рядом с усыпальницей брата Ричарда. Королеву страшила эта обязанность, но ее нужно выполнить. А потом она вернется в Фонтевро и займется надгробиями. Время пришло.

Глава 42

Руан,

лето 1199 года

Алиенора задумчиво изучала своего единственного оставшегося сына. Иоанна короновали в Англии два месяца назад, и теперь, в пиршественном зале в Руане, он сидел в золотой диадеме, усыпанной сапфирами и рубинами, дабы напоминать всем и себе в том числе о том, что он король. Настроение у него было самое что ни на есть благодушное. Алиенора только что передала ему свои права на Аквитанию, оставив за собой прижизненную верховную власть.

Приглашенные бароны сидели за роскошным угощением, на которое не пожалели денег. Стоящий на возвышении стол под белой скатертью украшали серебряные с позолотой кубки, ложки и миски. В середине стола тянулся ряд блюд с жареным мясом, морской и речной рыбой. Они перемежались сосудами с яркими пикантными соусами и буханками мягкого белого хлеба. Было представлено бесконечное разнообразие вин – от темного, как деготь, до бледно-золотого пуатуского, а одно, из Нормандии, весело искрилось на языке.