Читать книгу "Шайка воров с Уолл-стрит - Джеймс Стюарт"

Больше всего Сигел беспокоился о своих коллегах в Drexel и собственных взаимоотношениях с фирмой. В сложившихся обстоятельствах он не видел для себя возможности продолжать работать, как ни в чем не бывало. Он считал, что должен немедленно поговорить с Джозефом. Ракофф же хотел, чтобы Сигел, не впадая в ненужный радикализм, вышел из затруднительного положения с минимальными потерями для себя. Он знал, что тот может оказаться полезным как тайный агент. Но Сигел был категоричен в том, что шпионить за сотрудниками Drexel и провоцировать их на что бы то ни было он не станет. Он утверждал, что в этой фирме он ничего противоправного не совершил и что ни о какой преступной деятельности в Drexel ему не известно. Следовательно, продолжал он, попытка поймать его коллег в западню с его помощью неправомочна. Ракофф разрешил Сигелу переговорить с Джозефом, сообщить ему о повестке и попросить об отпуске «по состоянию здоровья» на время удовлетворения содержащихся в ней требований. После этого, вечером, ему надлежало вновь встретиться с Ракоффом и его партнером Одри Стросс в офисе Mudge Rose.

Перед тем как уйти из офиса Wachtell, Lipton, Сигел попросил о встрече с Липтоном, недавно вернувшимся из Техаса. Сигел вошел в просторный кабинет старшего партнера, который он так часто посещал, занимаясь инвестиционно-банковским бизнесом. Оказавшись наедине с человеком, который так много сделал для начала и продвижения его карьеры, Сигел вновь утратил самообладание. «Мне очень жаль», – то и дело бормотал он. Может статься, подобных кошмарных сцен выпало на долю Липтона слишком много: прежде ему каялись Флорентино и Рейч, два его партнера; теперь он видел перед собой Сигела, который был ему едва ли не сыном. Липтон не выказал Сигелу никакого участия, никакого утешения. Сигелу он показался холодным и бесчувственным, как камень.

Покинув Wachtell, Lipton, Сигел и Ракофф отправились в офис последнего. В тот же день, ближе к вечеру, им позвонил Педовиц, который стал зачитывать тикерное сообщение о двух соглашениях с участием Боски: о признании вины и урегулирующем, заключенном с КЦББ. И тут хаотичный на первый взгляд ход событий начал обретать смысл. «Вы пока не осознаéте масштабности происходящего, – обратился Сигел к Ракоффу и Стросс. – Скоро все полетит в тартарары».

К концу рабочего дня Сигел наконец добрался до офиса Drexel и направился прямо в кабинет Джозефа. Джозеф незадолго до этого вернулся с экстренного заседания по изменению стратегии фирмы, причиной которого послужила новость о Боски. Сигел, по мнению Джозефа, выглядел так, словно его хватил удар.

«Мне нужен отпуск, – сказал Сигел. – Я получил повестку». Реакция Джозефа застала Сигела врасплох. Тот рассмеялся! «Вступай в клуб, – весело произнес Джозеф. – У Аккермана повестка, у Милкена тоже. Все при деле». И без того удивленный, Сигел был ошарашен. Что происходит? А они-то здесь при чем? Поглощенный собственными проблемами, он не удосужился предположить, что Боски мог вовлечь в свои махинации и других.

Джозеф прервал его раздумья: «Ты нарушал закон? Ну, хоть раз, а?»

Сигел посмотрел на Джозефа, глаза его наполнились слезами. «Ни разу», – ответил он. Ему посоветовали при необходимости лгать, чтобы его не заподозрили в сотрудничестве с властями.

«Это повестка от КЦББ или от большого жюри?» – спросил Джозеф. Сигел сказал, что от КЦББ. У Джозефа, казалось, отлегло от души. «Не волнуйся, – сказал он. – Продолжай работать. Незачем уходить в отпуск. Фирма прикроет тебя на все сто».

Пока Сигел встречался с Джозефом, Ракофф позвонил Карберри. «Насколько я понимаю, вы хотите вручить повестку Мартину Сигелу, – сказал Ракофф. – Я беру это на себя. Я адвокат Сигела». Он добавил, что хотел бы поговорить с Карберри о деле, и тот предложил встретиться утром следующего дня.

Ракофф понял, что ему и Сигелу придется поторапливаться. В свое время он, являясь начальником отдела мошенничеств, был боссом Карберри и знал его как лишенного сантиментов служаку, который любит «обрабатывать» потенциальных подсудимых из числа «белых воротничков» быстро и жестко. Ракофф предупредил Сигела, что если тот собирается заключить сделку с обвинением, то делать это нужно быстро, невзирая даже на возможность как уголовных, так и гражданско-правовых санкций, вероятное расторжение брака и распад семьи и даже банкротство. Кроме того, Ракофф сказал, что готов оценить шансы Сигела на защиту на случай, если тот решит отстаивать свою невиновность.

«Я хочу признать себя виновным и искупить свою вину, – настаивал Сигел. – Я не стану бороться, если только вы мне этого не посоветуете».

Наутро, в субботу, 15 ноября, Сигел и Джейн Дей явились в кабинет Ракоффа. Сигел чувствовал себя намного лучше, чем днем ранее. Прошлой ночью он еще больше открылся жене и, как ему казалось, заручился ее поддержкой, не зависящей от обстоятельств. У него будто камень с души свалился. Он доверится властям. Он поступит правильно. Он понесет наказание, но затем все образуется. Он полагал, что правоохранительные органы чем-то похожи на родителей и позаботятся о нем, как о своем ребенке.

В какой-то момент Одри Стросс, партнер Ракоффа в деле, предостерегла Сигела от необоснованных надежд. «Марти, вчера вы были чересчур пессимистичны, – сказала она. – Сегодня вы излишне оптимистичны».

Ракофф и Стросс подробно рассказали Сигелам о том, что подразумевается под сделкой о признании вины, и постарались их подбодрить, сказав, что в подобных случаях положение вещей всегда кажется хуже, чем есть на самом деле, и что ситуация небезнадежна. Потом Ракофф отправился на встречу с Карберри, который со своей стороны времени даром не терял.

«Он у нас в руках, – без обиняков заявил Карберри. – Мы располагаем тремя свидетелями: Айвеном Боски, курьером, передававшим наличные, и свидетелем передачи. Мы считаем, что Сигел может нам кое в чем помочь». «Мы знаем о Фримене», – добавил он, немало удивив Ракоффа: это имя было известно ему из признания Сигела. Ракофф задал себе вопрос, не блефует ли Карберри.

«Принимая как данность факт наличия у нас достаточных оснований для возбуждения уголовного дела, – продолжал Карберри, – я готов предложить вашему подзащитному признать себя виновным в четырех фелониях».

Ракофф, стараясь оставаться внешне бесстрастным, стал выяснять прочие условия сделки. Какому судье будет поручено дело? Карберри сообщил, что слушания состоятся в Манхэттенском федеральном суде и что регистрация признания вины и назначение наказания будут возложены на одного и того же судью. Ракофф выразил надежду, что момент для заявления Сигела суду будет выбран таким образом, чтобы приговор выносил снисходительный судья[90]. На это Карберри сказал, что прокуратура постарается проявить гибкость в этом вопросе, но Сигелу придется сделать признание именно тогда, когда от него это потребуется. Захочет ли Карберри, чтобы Сигел носил на себе миниатюрный микрофон с передатчиком? Карберри ответил утвердительно.