Читать книгу "Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости - Валерий Белоусов"

Додик, лежащий под танком, выцеливая врага, прокричал:

— Костоглодов, Вася! Прижимай гадов к земле, не давай приближаться!

— My! — уверенно ответил Костоглодов с другой стороны танка, стреляя из трофейного автомата короткими очередями.

— Вася, ты опять за свое?! — удивленно и гневно вскричал Додик.

А чего удивляться-то? О чем тут Васе говорить? Тут стрелять надо…

24 июня 1941 года. 22 часа 54 минуты.

Минск. Штаб Западного фронта

На столе, под слепящим хирургическим светом бестеневой лампы, лежат трофейные немецкие документы. Как хирурги во время ответственной операции, вокруг стола склонились специалисты: разведчики, операторы, переводчики.

От разложенных на столе ЧУЖИХ синевато-серых листов исходит ощущение злобной, нечеловеческой, враждебной всему живому силы…

Маршал Советского Союза Тимошенко, огромный, мощный, бритый наголо, задумчиво спросил:

— Вы думаете, что это не фальшивка?

Маршал Советского Союза, «Мозг Красной Армии», Борис Михайлович (как называл его товарищ Сталин — единственного из всей Ставки по имени-отчеству) Шапошников, покачивая своей высоколобой головой с прямым пробором в густых, с проседью волосах, ответил:

— Не думаю. Все логично. На месте Федора фон Бока я бы так и действовал… Совершенно не похоже на действия… м-нна… так называемого генерала Жукова в оперативно-стратегической игре, в январе сего года… — Шапошников продолжил, как будто был на родной кафедре в своей любимой Академии: — Тогда «Западные», если Вы помните, осуществили нападение 15 июля 1941 года, а к 25 июля достигли всего лишь рубежа Шауляй, Каунас, Лида, Скидель, Осовец, продвинувшись вглубь нашей территории в среднем на 70 километров… А здесь смотрите, ведь речь идет не менее как об окружении главных сил всего фронта, причем немецкие клещи должны сомкнуться ВОСТОЧНЕЕ Минска!

— Да. Красивая задумка! Но сильно попахивает авантюрой! — скептически сказал Тимошенко, почесывая налитой, как у боксера-«супертяжа», затылок, и совершенно справедливо заметил: — Наступать одними танками, так далеко отрываясь от пехоты?

— Ну так на это и расчет — прорваться на узком участке, создав «эффект сапожного шила» — многократного численного и технического превосходства… А потом уйти далеко вглубь, перехватить пути снабжения, разорвать связь, уничтожить штабы и базы снабжения, окружить и уничтожить наши войска. Следующая во втором эшелоне пехота занимает территорию и подсчитывает трофеи. Честно говоря, я не вижу в этом плане ничего принципиально нового… Не доводилось ли Вам, коллега, читывать интереснейшую работу комбрига Иссерсона «Новые формы борьбы» (опыт исследования современных войн), главу о Глубокой операции? Очень на ЭТО похоже…

— Ваши предложения, Борис Михайлович?

— Я вижу два основных варианта, — резюмировал Шапошников. — Первый: Организовать совместную круговую оборону войск 10-й и 3-й армий в районах Белосток, Беловежье, Волковыск под единым командованием находящегося в войсках заместителя командующего Фронтом И. В. Болдина. Плюсы: войска обороняются на своих, ранее занятых позициях, опираясь на существующие склады Округа, сковывают силы и средства противника. Минусы. Мы сознательно позволяем противнику окружить наши войска, чего он и добивается изначально, только теперь ЗАПАДНЕЕ Минска, оставляя за противником инициативу. Не факт, что противник оставит для блокирования окруженной группировки значительные силы. Скорее всего, речь будет идти о пехотных дивизиях вторых и третьих волн формирования. Ведь им не придется наступать на нашу оборону — фактически они только будут удерживать внутренний фронт окружения. А весь труд по расчленению и подавлению окруженных соединений возьмет на себя вражеская авиация. Учитывая, что наша авиация в Белостокском выступе фактически, будем говорить прямо, разгромлена…

— То противостоять немцам она не сможет! — на лету подхватывает мысль Тимошенко. — Господствующая немецкая авиация своими активными действиями полностью парализует тыл, нарушив обеспечение группировки боеприпасами и горючим. Окруженные части будут скоро деморализованы, дезорганизованны и в лучшем случае — пленены… В худшем — они просто понапрасну погибнут!

Шапошников согласно кивнул.

— Второй вариант: Организованный и быстрый отвод войск 3-й, 10-й армий и конно-механизированной группы Болдина в Минский укрепрайон, далее — упорная оборона Минска до последней капли крови…

— Понял Вас, Борис Михайлович, — кивнул своей высоколобой головой Тимошенко. — Принимаю решение: В ночь с 25 на 26 июня не позднее 21 часа, пользуясь темнотой, начинаю отход от рубежа Западный Буг на рубеж рек Щара, Стырь. Танковые части отходят в авангарде, конница и сильные средства ПТО — в арьергарде. Предстоящий марш буду совершать стремительно, ночью и днем, под прикрытием стойких арьергардов. Отрыв от противника совершим на самом широком фронте. Первый скачок — в шестьдесят километров. В дальнейшем вполне возможен отход на линию Лида — Слоним — Пинск. В районе Пинска сосредоточить кавалерию, для действий по тылам и коммуникациям противника. По Минскому УРу — принять все меры к обеспечению правого фланга, с Севера, а также по вооружению как Минского, так и Слуцкого укрепрайонов и промежутка между ними. А что касается немецких клещей… На каждую хитрую немецкую жопу найдется русский болт с особой резьбой…

И Тимошенко опасно ухмыльнулся…

В это же время.

Каменец. Штаб 2-й танковой группы

— …Таким образом, установлено, что в бой вступили соединения второго эшелона русских: 121-я, 143-я и элитная, имени русского маршала Ворошилова — 155-я дивизия. Наши танковые дивизии 47-го корпуса при поддержке авиации атаковали неприятеля, однако существенного успеха не добились. Нами были задействованы части резерва — 29-я моторизованная дивизия. После первоначального успеха в районе аэродрома Именин она была неожиданно контратакована во фланг танками противника и перешла к обороне. Успех сопутствовал 18-й танковой дивизии — она достигла Пружан, город после того, как шесть раз переходил из рук в руки, — остался за нами. Однако возникли некоторые осложнения, а именно появление на коммуникационной линии вражеских танков…

— Достаточно, майне херр. Операция в целом развивается по МОЕМУ плану. Русские продолжают стягивать к Бресту и Кобрину свои резервы, а мы их поочередно перемалываем. Что касается попытки противника перехватить наши коммуникации — это же просто смешно. Русские тупо следуют шаблону…

И фон Клюге показывает тщательно и, главное, правильно заточенным фаберовским карандашом по карте:

— Смотрите, они вначале дают нам углубиться на их территорию, а потом пытаются устроить нам Канны… Вот здесь, под Ошмянами, и здесь, под Пружанами… Причем силы для перехвата коммуникаций они выделяют совершенно неадекватные поставленной задаче. Какие-то бродячие Die Kosaken, какой-то единичный сверхтяжелый танк… Причем я полагаю, что этот танк был оставлен русскими в засаде заблаговременно, еще при их отходе… Почему? Да это же элементарно! — и командующий удивленно пожимает туго обтянутыми щегольской формой плечами: — Там же, если верить карте, — кругом сплошные болота. Не на парашюте же его русские сбросили, майне херрен? Ха-Ха… И мне совершенно понятно, почему танк один. Потому что два танка спрятать в кустах значительно труднее! Нет, это все полная ерунда. Жалкая русская импровизация! — фон Клюге на секунду замолкает. — Но все-таки, по-моему, следует установить сплошной фронт перед русскими передовыми линиями…