Читать книгу "Смерть в Лиссабоне - Роберт Уилсон"

— Это было видно с того места, где я сидел.

— Как такое возможно?

— Они передвинули кровать, поставив ее напротив зеркала, и я мог ясно видеть, что происходит.

— Можете ли вы утверждать, что происходящее доставляло ей удовольствие?

— Ничто в выражении ее лица не указывало на обратное.

— Вы проследили, куда она пошла и в тот раз?

— Нет.

— Но позже в ту пятницу вы находились в машине, стоявшей возле ее школы примерно в половине пятого.

— Да.

— Можете ли вы описать эту машину?

— Черный «мерседес» С 200, дизельный двигатель, регистрационный номер 1843 NT.

— Это ваша машина?

— Она зарегистрирована на имя моей жены.

— Выходит, что вы поджидали девушку, не так ли?

— Да.

— С какой целью?

— Поговорить с ней.

— Насчет чего?

— Насчет возможности вступить с ней в половой контакт.

— И что было потом?

— Она вышла из школы. Она разговаривала с каким-то взрослым мужчиной, возможно одним из преподавателей, не знаю. Они поссорились, потому что дело окончилось тем, что он дал ей пощечину. И она пошла прочь от него в направлении улицы Пятого Октября. Увидев это, я поехал вслед за ней и нагнал ее, встав у светофора. Я спросил ее, все ли с ней в порядке и не надо ли подвезти ее куда-нибудь.

— Что же она ответила?

— Она села в машину.

— Ничего не сказав?

— Ничего, что мне бы запомнилось.

— У нас имеются свидетели, показывающие, что ваш разговор с ней длился примерно минуту, пока не зажегся зеленый свет.

— Правильно. Теперь я вспомнил. Я спросил ее, как мне куда-то там проехать. Она стала объяснять, а потом сказала, что проще будет показать дорогу.

— А о чем вы говорили в машине?

— О музыке.

— В самом деле?

— Да.

— И куда вы поехали?

— Мне надо было возвращаться в Кашкайш. Я решил сделать крюк, проехав через парк Монсанту, и выехать на автостраду.

— Вы сказали, что хотели с ней секса.

— Да.

— Когда же зашла об этом речь?

— В парке Монсанту.

— Она удивилась?

— Почему же?

— Вы начали с того, что спросили у нее дорогу. Дорогу куда?

— Не помню.

— Она еще затруднилась ответить.

— А, да, в Монсанту. Я спросил у нее дорогу в Монсанту. Объяснить, как туда проехать, действительно сложно, — сказал он уже запальчиво.

— Но, согласившись показать вам дорогу, она вряд ли думала, что ее бросят в парке.

— Еще в начале разговора она сказала, что едет в Кашкайш. Я сказал, что могу подвезти ее туда. Я был…

— Но туда вы не поехали. Вы добрались в тот вечер только до Пасу-де-Аркуша.

Это была испытанная тактика: спрашивать о том, что вроде бы не имеет прямого отношения к делу, задавать вопросы, на которые у допрашиваемого нет заранее заготовленных ответов.

— Послушайте, инспектор, — сказал он уже с явным раздражением, — я спросил у нее дорогу. Она сказала, что едет в Кашкайш на поезде. Я сказал, что еду туда же на машине. Она обрадовалась, что ее подвезут. Села в машину. Я не вынуждал ее ехать со мной. Если ваши свидетели утверждают, что я втащил ее в машину силой…

— Они этого не утверждают. Я просто хочу уяснить для себя, сеньор Родригеш, как в точности обстояло дело. Итак, чтобы она села в машину, вы сказали ей, что едете в Кашкайш.

— Она сама села в машину. Мы завели разговор… — упорно гнул он свое.

— О музыке, о том, что вы едете в Кашкайш. Как же возник вопрос о сексе?

В комнате душно не было, но Родригеш потел. Ему было явно не по себе. Он ерзал на стуле и несколько раз менял позу.

— Я сказал ей, что видел ее в пансионе.

— Это должно было ее удивить.

— Почему?

— Она же считала, что села в случайную машину. Что просто показывает путь в Монсанту. Что ей предложили подбросить ее в Кашкайш. Вы беседовали о музыке… Кстати, о какой именно музыке шла речь?

— Она сказала, что ей нравятся Smashing Pumpkins.

От этих слов внутри у меня все похолодело.

— Итак, вы ехали по парку Монсанту, обсуждали Smashing Pumpkins. И вдруг все меняется. Вы, оказывается, наблюдали за ней в пансионе через двойное зеркало. Выясняется, что вы, сеньор Родригеш, вовсе не любезный дядечка, предложивший девушке подвезти ее, а такой же мерзавец, как все прочие мерзавцы.

— Вы не имеете права оскорблять моего подзащитного, — вмешался адвокат.

Мы оба вспомнили о его присутствии.

— Я жду ответа, сеньор Родригеш, — сказал я.

— Я что-то не понял, в чем состоит вопрос.

— Как восприняла она то, что вы видели ее раньше с мужчиной в пансионе «Нуну»?

— Господи, но она же проститутка…

— К вам в машину, однако, она села не как проститутка. К вам села школьница, повздорившая со своим ухажером, вызвавшаяся показать вам дорогу в парк Монсанту, за что вы обещали доставить ее в Кашкайш. Расскажите, как она на это отреагировала.

— На что?

— На изменение ситуации, сеньор Родригеш.

Молчание. Адвокат взглянул на своего клиента, не очень понимая, почему тот затрудняется с ответом.

— Может быть, тогда-то вы и приняли решение, сеньор Родригеш?

— Решение? Я вас не понимаю.

— Возможно, вы полагали, что она сама поймет, чего вы от нее хотите, и будет готова вас отблагодарить. Когда же этого не произошло, вы сказали ей, что знаете о ее занятиях проституцией. Если дело обстояло так, то не думаю, что ваши слова привели ее в восторг, сеньор Родригеш.

— А почему? Она ведь и вправду проститутка.

— А дело в том, сеньор Родригеш, что она спокойно беседовала с любезным случайным незнакомцем, но вдруг одной какой-то фразой этот незнакомец показал свое истинное лицо. Лицо мерзавца.

— Попрошу вас не выражаться, инспектор, — опять вклинился адвокат.

— Она бросилась в драку, сеньор Родригеш? Стала бить вас, возможно пинать ногами? Вам пришлось применить силу?

— Нет, нет и еще раз нет! — вскричал Родригеш, понимая, что допрос начинает идти не туда, все больше отклоняясь от его версии.

— Ваш рассказ застопорился на этом месте, сеньор Родригеш. Сдвиньте его, пожалуйста, с мертвой точки, чтобы мы могли продолжать допрос.