Читать книгу "Царица Пальмиры - Бертрис Смолл"

— Дай мне время принять ванну и я буду готова, — пообещала она.

— Нет, — сказал он. — Ты в изнеможении. Ты пробыла на ногах всю ночь. Тебе нужна не только ванна, но и отдых. Мы отправимся завтра.

Прежде чем она успела выразить протест, он подхватил ее на руки и понес в ванную, где сам раздел и выкупал. Потом он отнес се в спальню и уложил в постель.

— Я рад, что у тебя хватило благоразумия не спорить со мной, — заметил он, наклоняясь к ней и целуя на ночь.

— Твое поведение ошеломило меня, — слабым голосом произнесла Зенобия.

— Я хотел, чтобы ты была полна задора завтра, когда я торжественно поведу тебя по улицам, когда мы будем выезжать из Пальмиры, — сказал он, и на его лице появилась тень злорадной ухмылки.

Она швырнула, что попалось под руку — небольшую статуэтку маленького бога любви Купидона. С грубым смехом Аврелиан повернулся и вышел из комнаты. Зенобия почувствовала удовлетворение, несмотря на то что ей не хватало его. Она откинулась на мягкие подушки, и заснула. Проспав почти целые сутки, проснулась в серых предрассветных сумерках на следующий день, медленно потянулась, ощущая восхитительное чувство удовлетворенности. Возле нее лежал император и, казалось, еще дремал. Очевидно, он присоединился к ней ночью. Положительно, он все сильнее влюбляется, подумала она.

Потом Аврелиан прервал ее фантазии, протянул к ней руки и привлек ее к себе. Его руки блуждали по ее грудям. К своей ярости, она почувствовала, что ее тело откликается на его ласки. Ее груди сделались упругими, соски напряглись и стали выступать под мягком хлопковой тканью ее ночной рубашки.

— Доброе утро, богиня, — прошептал он ей на ухо. Она лежала спокойно и произнесла бесстрастным голосом:

— Не следует ли нам встать, римлянин, и приготовиться к отъезду? У нас, конечно же, не слишком много времени. Он снисходительно усмехнулся.

— Время есть, а кроме того, сегодня утром я испытывал неутолимое желание обладать тобой. Вчера ночью, когда я ложился спать, ты спала мирно, словно младенец, и твоя прелестная попка представляла собой в высшей степени соблазнительное зрелище. Я хочу тебя, богиня, мне не нужно просить. Я беру то, что хочу?

Потом он спрятал свое лицо между ее грудями и глубоко вздохнул. Слабый гиацинтовый аромат все еще исходил от ее теплого тела, делая ее еще более привлекательной. Он нетерпеливо разорвал ее очную рубашку и, опустив голову, захватил страстными губами ее сосок.

— Это уже второй предмет моей одежды, который ты разорвал, — запротестовала она, пытаясь не показать, какое возбуждение он вызвал в ее теле. Будь он проклят! Она почувствовала, что ее бросает в жар.

— Так не одевай больше этих тряпок, когда ложишься в постель, — сказал он, лишь на мгновение приподняв голову и оторвавшись от этих сладких плодов.

— О боги, как же я ненавижу тебя! — протестовала она, чувствуя, что начинает терять над собой контроль.

— Но ведь ты хочешь меня! — парировал он.

— Да, — прошептала она, — я хочу тебя!

— Возьми меня рукой, богиня, — приказал он. — Посмотри, как сильно я хочу тебя!

Она ни на минуту не заколебалась, протянула руку и схватила его могучее орудие. Оно было теплое, пульсирующее и так страстно желало ее!

»— Он твой, богиня, — тихо сказал Аврелиан. — Как только ты будешь готова принять его, он будет твоим!

Потом он начал свой нежный натиск, целуя ее губы, груди, ж — от, все это время страдая от жгучего желания обладать ею, в то время как она ласкала его. .Наконец, Зенобия не могла совладать со страстью, которая бушевала в ней. Она буквально сгорала от желания.

— Пожалуйста, римлянин, ну пожалуйста, сейчас! И она снова взяла его огромное орудие двумя руками и на правила его в цель. Наслаждение и облегчение, которые она испытала, были просто невероятны! Звездные вспышки страсти одна за другой взрывались в ней, а он снова, снова и снова проникал в ее наполненное страстным желанием тело. Наконец, пришло освобождение, и она со вздохом прильнула к нему.

— Ты великолепна, — с наслаждением выдохнул он.

— Неужели тебе все равно? — спросила она. — Неужели тебе безразлично, что я не люблю тебя?

Он колебался довольно долго, прежде чем ответить ей, и в конце концов солгал, сказав:

— Да, безразлично, богиня. Я наслаждаюсь твоим прелестным телом, и этого мне достаточно.

Она вывернулась из его объятий и встала.

— Мне необходимо принять ванну, римлянин. Пройдет много времени, прежде чем мы доберемся до Рима, а я достаточно много путешествовала вместе со своей армией и знаю, что меня ждет.

— Сегодня никакого траура, Зенобия. Я хочу, чтобы ты надела свои золотистые одежды.

— Я не стану надевать траур, римлянин, однако предпочитаю сама выбрать одежду. Я не разочарую тебя. Помни — мой народ увидит меня в последний раз, и я хочу, чтобы они запомнили царицу Зенобию.

— Я полагаюсь на тебя, богиня, — ответил он. В час, назначенный для отъезда, Зенобия в последний раз медленно прошлась по дворцу. Военный губернатор будет жить во дворце, но он холостяк, поэтому многие комнаты закроют. Она предполагала, что в качестве своей резиденции он скорее всего выберет небольшой дом, выстроенный для нее Оденатом. Закрытый дворец будет ожидать возвращения династии Одената.

Аврелиан нашел ее в саду. Она только что вышла из комнаты, вход в которую зарос цветущим виноградом.

— Что это за комната? — спросил он, проходя мимо нее, чтобы заглянуть внутрь. Он был удивлен при виде великолепных и чрезвычайно красочных картин, которые увидел на стенах комнаты.

— Почему я ни разу не видел эту комнату, богиня? — спросил он. — Ведь эта комната предназначена для того, чтобы заниматься любовью!

— Я велела замуровать вход в нее в прошлом году, — ответила она холодным, как камень голосом. — В проходящем через дворец коридоре дверь, ведущая в нее, скрыта под красивой фреской, изображающей фрукты. Не могу понять, почему я не велела замуровать также и этот вход.

— Возможно, потому, что хотела в конце концов вспомнить обо всем, богиня, — сказал он с необыкновенной проницательностью.

Зенобия вышла в залитый солнцем сад.

— Ты одобряешь мой костюм, римлянин? — спросила она, очевидно, желая переменить тему.

Следуя за ней, он окинул ее восхищенным взглядом.

— Ты — настоящая царица с головы до ног, богиня!

— Не возражаешь, если я надену пальмирскую корону?

— Не возражаю, — последовал ответ.

— Тогда идем, римлянин, — нетерпеливо сказала она. — Здесь, в Пальмире, мне больше не место и, конечно же, в твоем Риме тоже. Я горю желанием узнать, где же теперь мой дом.

— Твое место рядом со мной, богиня, — сказал он, взял ее за руку и вывел в главный внутренний двор.