Читать книгу "Обманутые иллюзии - Нора Робертс"

У него возникло такое ощущение, как будто кто-то месит мышцы его живота как тесто.

– Решай немедленно!

Она чуть было не расхохоталась. В этом приказе она вдруг увидела того, былого Люка.

– Я осторожно подхожу к таким вещам, как секс, – она пренебрежительно взглянула на него. – И пока на этом остановимся.

– Ты осторожничаешь, – пробормотал он, вновь приблизившись к ней, – потому что ты боишься, что дойдешь до гораздо большего.

Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, но на сей раз она ударила его ладонью по шее.

– Таков твой ответ?

Сознавала она это или нет, но они сделали еще один шаг навстречу друг другу. И именно поэтому он улыбнулся.

– Зависит от вопроса.

– Вопрос таков: сможем ли мы сделать целый ряд сложных дел, если кровь в нас бурлит?

Она улыбнулась в ответ, бросая ему вызов.

– Я смогу, если ты сможешь.

– Заметано, – он взял ее руку. – Но по ходу дела я все-таки затащу тебя в постель. Почему бы тебе не прийти ко мне. Мы там… порепетируем.

– Я серьезно отношусь к репетициям, Каллахан.

– И я тоже.

Усмехнувшись, она повернулась на каблуках и опустила руки в карманы. Она нащупала там крохотный автомобильчик и вспомнила. Это уже было слишком. Улыбка угасла в ее глазах.

– Отложим до завтра.

– Это еще что такое? – раздосадованный барьером, который снова возник между ними, он схватил ее за подбородок. – Что ты еще придумала?

– У меня сегодня просто нет времени этим заниматься.

– А я, знаешь ли, совсем не это имел в виду.

– У меня есть право на свою частную жизнь, Люк. Дай мне адрес, и я приеду туда завтра утром. Чтобы репетировать.

– Хорошо, – он опустил руку. – Будем играть по твоим правилам. Пока. Еще кое-что я хотел тебе сказать перед уходом.

– Что именно?

– Дай мне повидаться с Максом, – он начал терять терпение, увидев, как она заколебалась. – Черт тебя возьми, терзай меня сколько хочешь, только не наказывай так жестоко!

– А ты ведь совсем меня не знаешь, – устало произнесла она, после чего повернулась и пошла к двери. – Я отведу тебя к нему.

* * *

Он знал, что это будет удручающее зрелище. Люк собрал все вырезки из газет, где рассказывалось о состоянии Макса и прочитал все, что только мог найти о болезни Альцгеймера. Он считал себя готовым увидеть все физические перемены, которые произошли с Максом, а также готовым к своему эмоциональному восприятию.

Но не мог представить себе, насколько тяжело ему будет увидеть Макса, этого кумира его детских лет, таким высохшим, старым и разбитым болезнью. Он провел час в комнате, где играла музыка Моцарта. Он говорил без остановки, хотя и не получал никакого ответа, и все время смотрел на лицо Макса, пытаясь увидеть на нем хоть какой-нибудь признак того, что старик узнает его.

Он вышел только тогда, когда вошла Лили и мягко сообщила ему, что Максу надо делать упражнения.

– Я еще приду, – Люк положил свою руку на руку Макса и почувствовал в ней слабый пульс. – Я хотел бы показать тебе пару новых трюков.

– Надо заниматься, – сказал Макс, уставившись на крепкую, узкую руку Люка. – Хорошие руки. Надо заниматься, – он внезапно улыбнулся. – У тебя есть потенциал.

– Я еще приду, – повторил Люк и, не видя ничего перед собой, направился к двери. В передней он увидел Роксану. Она стояла у окна и смотрела на улицу.

– Мне очень жаль, Рокси. – Когда он встал за ее спиной, взял ее за талию, она не возражала, и даже прижалась к нему.

– Здесь никто не виноват. Хотя я поначалу обвиняла врачей, судьбу, Бога, даже тебя за то, что тебя не было рядом, – когда он поцеловал ее в макушку, она зажмурилась. Но, открыв глаза, она поняла, что они сухие. – Он просто ушел туда, где он должен быть. Вот так я с этим и смирилась. Боли он не чувствует, хотя иногда мне кажется, что есть какая-то глубинная боль, которую я не замечаю. Но я знаю, что нам повезло, что мы можем держать его дома, рядом с нами до окончательного ухода.

– Я не хочу терять его.

– Знаю, – она чувствовала понимание и не могла не потянуться к нему. Она положила руку на руку Люка, лежавшую на ее плече. Их пальцы сомкнулись. Там, где речь шла о Максе, она была податлива без всяких ограничений. – Люк, я хочу ввести правила, и не для того, чтобы наказать тебя. Я хочу, чтобы ты виделся с Максом как можно чаще. Я знаю, что это тяжело, больно, но я должна быть убеждена в том, что это помогает ему. Ты был и есть – часть его жизни, притом немалая.

– Мне не нужно рассказывать тебе о своих чувствах к нему и о том, что я сделал бы для него, если бы мог.

– Нет, нет, не надо ничего делать, – она тяжело вздохнула. – Просто давай мне знать, когда ты к нему идешь. Приходы без предупреждения нарушают его режим.

– Бога ради, Роксана, о чем разговор.

– Есть на то причины, – она повернулась, приняв решительную позу. – Не буду вдаваться в подробности. Я просто хочу определить границы дозволенного. Ты здесь желанный гость. Максу хотелось бы, чтобы ты был им. Но на моих условиях.

– Значит, мне надо предварительно договариваться?

– Именно. Самое лучшее время – утро, как сегодня. Где-нибудь между девятью и одиннадцатью, – в это время Натаниель находится в подготовительном классе. – Тогда мы сможем назначать репетиции на вторую половину дня.

– Хорошо, – он пошел к двери. – Составляй для меня это проклятое расписание.

Роксана услышала, как громко захлопнулась входная дверь. Этот знакомый звук едва не заставил ее улыбнуться.

29

Впервые в жизни Роксана столкнулась с неодобрением к себе со стороны других членов семьи. Они не говорили, что она неправа, не читали нотаций, не давали ненужных советов, не скрывали улыбок и не чурались общения с ней.

Уж лучше было бы все это, думала она, чем шепот, который она слышала, когда входила в комнату, а также долгие жалостливые взгляды, которыми домашние провожали ее. Они ничего не понимали. Она могла сказать себе это и простить их – или почти простить. Никто из них никогда не ждал ребенка, будучи брошенным и одиноким. Впрочем, не совсем уж и одиноким, поправила она себя, подпирая ладонью подбородок и наблюдая за тем, как Натаниель играет во дворе с машинками. У нее были семья, дом и всяческая поддержка.

Но ничто из этего не могло смягчить боль от сотворенного Люком. Она проклинала бы себя, если бы открыла ему доступ к своему очаровательному ребенку и нарушила тем самым то душевное равновесие, в котором пребывал сейчас Нат. Почему они не видят этого? Она взметнула голову, когда открылась дверь в кухню, и улыбнулась, увидев идущую по двору Элис. Союзница, подумала Роксана, хотя и со своим мнением. Элис не знала Люка и не вкладывала в него душу. Она была единственной, кто согласился бы с утверждением, что всякая мать имеет право защищать свое дитя. И саму себя тоже.