Читать книгу "Озорница - Тереза Медейрос"

— Настоящий английский слуга способен проявить редкую смекалку и инициативу, если его вынуждают обстоятельства, но мы это часто просто недооцениваем, — убежденно сказал Джастин.

Уткнувшись носом в мускулистую грудь возлюбленного, Эмили нежилась в крепких объятиях и жадно вдыхала знакомые запахи родного тела. Со временем она успокоилась, перестала дрожать и подняла лицо, смеясь и плача одновременно.

— Ах, Джастин! — воскликнула девушка, обнимая его за шею, и тут до нее дошло, что он ведет себя довольно странно, никак не реагируя на ласку. — Послушай, но не мог же ты подумать, что я выстрелю в тебя? — с укором спросила Эмили.

— Признаться, такая идея приходила мне в голову.

— Однако ты повел себя как истинный джентльмен, твоим изысканным манерам и галантности можно только позавидовать, — насмешливо заметила Эмили. — Помнится, одарил меня ангельской улыбкой.

Джастин снял ее руки со своей шеи, встал, неспешно отряхнул песок с брюк.

— Под дулом пистолета я всегда вел себя примерно. — Он подошел к краю воды и уставился в морскую даль. Эмили последовала за ним.

— Как ты не можешь понять, что я была просто обязана так себя вести? — с обидой в голосе сказала девушка, забрела в воду, не обращая внимания на то, что волны лижут подол юбки, встала перед герцогом и попыталась заглянуть ему в глаза. — Во всем виновато твое лицо. — Она нежно сдавила щеки Джастина. — Твое прекрасное лицо тому виной. Ведь на нем можно прочитать любые эмоции, и у меня просто не было выбора. При всем желании ты не смог бы сыграть свою роль, имея такое выразительное лицо, и Ники сразу бы догадался, что здесь что-то не так. Я должна была заставить его поверить, что ненавижу тебя, а для этого надо было, чтобы и ты в это поверил.

Джастин стоял недвижимо с окаменевшим лицом, и только глаза говорили о том, какая буря бушует в его душе.

— Ты превосходно сыграла свою роль, — сухо заметил он.

Эмили бессильно опустила руки, принялась бродить по воде из стороны в сторону. Надо было во что бы то ни стало убедить его в своей правоте.

— Салери не уставал поминать свидетельство на право владения земельным участком. По его словам, ты изменил документ с таким расчетом, чтобы лишить обоих своих компаньонов причитавшейся им доли в золотом прииске. Салери утверждал, что, как только эта бумага окажется в его руках, с ее помощью тебя можно отдать под суд и добиться пожизненного тюремного заключения. Больше всего я опасалась, что если он сам доберется до этого документа, то сразу его уничтожит. А мог поступить и иначе: сам бы внес соответствующие поправки и потом представил бумагу в суде как свидетельство того, что ты убил моего батюшку.

— Значит, вот почему ты решила его сопровождать, — холодно заключил Джастин. — А ты уверена, что это была единственная причина? Ты абсолютно уверена?

— Что ты этим хочешь сказать? — резко спросила Эмили, пытливо глядя в глаза герцогу.

— А нельзя ли допустить, что в глубине души, на самом донышке, у тебя все же затаилась доля сомнения? Не могло ли так случиться, что тебе самой не терпелось взять в руки этот злосчастный документ и своими глазами увидеть, что он из себя представляет? Думаю, ты сама хотела убедиться, что у меня не было причин желать смерти твоего отца.

— Нет! — горячо запротестовала Эмили, приподняла юбку, подол которой насквозь промок, и вплотную приблизилась к герцогу. — Я верила тебе, клянусь! Верила только тебе!

В ответ Джастин недоверчиво хмыкнул, поднял раковину и занес руку, чтобы зашвырнуть ее подальше в море.

— Ну и что же ты собиралась делать, ознакомившись с документом? Хладнокровно пристрелить Ники на месте?

Эмили схватила его за руку и ляпнула первое, что пришло в голову, толком не осознавая смысла сказанного:

— Я никогда над этим не задумывалась, потому что знала, что ты отправишься за мной вслед и не бросишь меня в беде.

Раковина выпала из руки, Джастин с интересом посмотрел на девушку.

— А если бы я остался в Лондоне? — жестко спросил он. — Кто мешал мне прийти к убеждению, что за такими женщинами, как ты, не имеет никакого смысла пускаться на другой конец света?

Понуро повесив голову, Эмили мысленно задалась вопросом, сможет ли Джастин понять и простить ее за темные мысли, потом смело взглянула ему в глаза и призналась:

— Я бы поступила так, как надо. Не забывай, что на его совести смерть моего батюшки.

Мимолетная тень пробежала по лицу Джастина, но так быстро, что это могло просто показаться. Кончиком пальца он смахнул слезу, катившуюся по щеке Эмили, и мягко сказал:

— В таком случае ты поймешь меня, когда я сделаю то, что обязан сделать. — Герцог повернулся и зашагал прочь.

— Куда ты? — жалобно пискнула Эмили.

Джастин продолжал идти, будто не слышал. Эмили растерянно смотрела ему вслед, грудь сжалась в тревоге: Джастин Коннор в очередной раз ее покидает. Девушка затрусила за ним, на ходу сбрасывая промокшие туфли.

— Ну и ладно! Туда тебе и дорога, трус несчастный! Можешь бросить меня здесь. У тебя это всегда неплохо получалось.

Она швырнула туфлю и попала ему в спину, герцог на мгновение замедлил шаг, а потом довольно быстро пошел дальше.

— Ты мне не нужен и никогда не был нужен! — кричала Эмили. — Скорее в аду вырастут тюльпаны, чем Эмили Клэр Скарборо признается, что в ком-то нуждается. — Она сделала еще несколько неуверенных шагов, споткнулась и села в песок. — Не нужен ты мне, гад, ублюдок! — Слезы застлали глаза, голос сорвался, и только песку суждено было услышать, что Эмили Клэр Скарборо прекрасно себя чувствует в гордом одиночестве.

Прижав колени к груди, Эмили сидела на холме у могилы отца. Красавец клиппер, доставивший на остров Джастина, поднял паруса и давно скрылся за горизонтом. Белокрылый корабль на фоне полной луны представлял собой незабываемое зрелище. От такой красоты сердце могло расколоться, если бы оно уже не было безнадежно разбито. Над головой осталось только звездное небо, да легкий ветерок ласково трепал волосы. Эмили зарыла ноги в густую траву и прижалась к колену мокрой щекой.

Внезапно ночь всколыхнула неземная мелодия, творение, неподвластное простым смертным. Чудилось, поют звезды или хор ангелов, затерянный в мироздании. Эмили не верила своим ушам, боялась шевельнуться, всем естеством впитывая божественные звуки. Сжав кулаки, она медленно встала, повернулась и, затаив дыхание, стала следить за линией факелов, поднимавшихся на холм с берега моря.

Когда торжественная процессия преодолела гребень холма, среди знакомых и ставших родными лиц можно было рассмотреть улыбающегося Трини в несколько помятом светлом костюме из лучшего египетского хлопка. Рядом выступали Дани и Кавири, изукрашенные раковинами и кусками янтаря, и шаман племени, на лице которого застыла жуткая гримаса, долженствующая изобразить приветливую улыбку. Но Эмили видела только одного человека, возглавлявшего шествие, и невольно залюбовалась высокой крепкой фигурой и мужественным лицом. Босоногий король в потертых брюках на помочах.