Читать книгу "Богиня песков - Екатерина Смирнова"

В его голове крутился, выл и гудел смерч чужих знаний, часть из которых, кажется, никогда не принадлежала человеку. Смерч был настолько силен, что уносил с собой те крупицы знания, которые Таскату достались раньше. Такой передачи данных не бывает, сообразил он. Или нет… бывает… разве что между людьми…

А между людьми и камнями? Какая структура у этого камня? Разве мы не записываем данные в кристалл, выращенный в фабричной лаборатории? А что тогда служит передатчиком? О боги…

Вот, значит, как становятся магами, даже если учителя нет!

Он сел на пол пещеры и схватился за голову.

– Но ведь я же не маг, поверьте… Я не имею к этому ни малейших способностей. Я тот еще дипломат, механик, средний путешественник, хороший исследователь, неплохой коммерческий советник, но не маг! Я никогда не смогу… воспользоваться…

– Вот как … – протянул камень. – Думайте сами. Вы можете вернуться, а можете и не вернуться. Все при вас, молодой человек.

Таскат подумал, опустился на колени и решительно обнял камень.

Проснулся он, стоя на коленях на полу своей комнаты в башне, с тяжелой головой и ощущением, что нужно вспомнить что-то очень важное.

Скоро он это вспомнил и отчаялся совершенно.

61

Следующий день был еще хуже. Состоялся предписанный правилами визит, но не состоялось подписание новых документов на владение рудником: усовершенствованная система документооборота с нового года требовала новых отчетов, и, значит, некоторые вещи нужно было подписывать заново. Весь день ему морочили голову именно этим.

О том, что наступил какой-то «новый год», которого раньше не праздновали, господин посланник узнал только потому, что все ходили в каких-то веселых расцветок плащах и накидках, а на улицах встречались опившиеся вина высокородные, идущие пешком. Они прыгали, как одноножки. Теперь он знал, почему это считалось неприличным до новомодных веяний: если уж эти люди ходят пешком и без охраны только в пьяном виде…

После тяжелейшего дня, который проходил под знаком Пользы, Таскат лег спать в совершенно расстроенных чувствах. Последнее время его не покидало ощущение, что он ходит по грани. Грань была всего-навсего гранью кристалла, но если ему нужно обойти все грани, чтобы найти одну-единственную зазубрину, которая портит весь кристалл, то легче повеситься, чем продолжать это ужасное занятие.

Сегодня после обсуждения вполне мирных коммерческих вопросов его вызывали на дуэль. Повод был неординарный – намек на то, что господин посланник плохо отозвался об отце дуэлянта. Так как Таскат в жизни не видел этого отца, дуэль на длинных гибких хлыстах закончилась всего-навсего аккуратной победой Таската, а не смертью забияки. Сам эпизод, несомненно, был ловушкой. Неизвестно, в чем могли бы его обвинить, если бы он уклонился от вызова или убил этого юного идиота. Хотя, конечно же, известно, зачем. Шахматная партия с еще одним таким остолопом закончилась диким количеством съеденных фигур. Варта запил бы это вином. У Таската не было дополнительного желудка для вина. У него вообще ничего не было, кроме головной боли.

Там, куда он попал во сне, никаких граней не было. Там был песок. Не белый и не пепельный, просто желтый.

А на этом песке свивало свои кольца очень знакомое существо.

Рядом стоял камень, похожий на обломок колонны – если колонны бывают похожи на вытянутые призмы. На нем, как и в прошлый раз, кто-то сидел. Этот кто-то был маленьким, длинноусым, пищал и помахивал лапками.

– Здравствуй, И-ти! – вежливо сказал посланник, чувствуя немалое облегчение. – Здравствуй, Сорро.

– Почему Сорро? – удивилось И-ти.

– Он так говорит: «соррр, соррр…» Можно, я буду его так звать?

Зверушка пискнула.

– Он говорит, можно – кивнуло И-ти. Чешуя засияла, как будто на нее пролился маленький звездопад. – Ты ему симпатичен. Кажется, мы тебя полюбили. Каждый раз, когда ты приходишь, у нас случается интересная беседа. Кроме того, ты пришел уже несколько раз…

– Да, я уже знаю дорогу – улыбнулся Таскат. – Только мне не всегда удается найти ее самостоятельно. Я могу ее только продолжать.

– Если ты… как это сказать… если ты начнешь любить нас – улыбнулось И-ти – ты будешь находить ее каждую ночь.

Таскат удивился.

– А ты разве любишь людей? То есть, таких людей. Не буду тебя спрашивать, любишь ли ты людей вообще.

– Еще как! Особенно их сны. Без любви вообще ничто не получается. Вернее, получается ничто.

– А тебя любят все? – спросил Таскат. – Или так: все, кто любит поспать? Или загадывать загадки?

– Меня нужно любить… Иначе ничего не получится.

– Вот как … Таскат озадаченно посмотрел на существо, сиявшее великолепнейшей чешуей из драгоценных камней. – Тебя сложно не полюбить. Правда, ты мне тоже не скажешь, почему здесь встречаются такие немыслимые звери и птицы.

– Потому что они мне снятся – рассмеялось существо. – А теперь скажи, почему ты сказал, что меня сложно не полюбить? Меня многие не любят.

– А почему?

– Так я же загадываю загадки. Если ты не отгадаешь мою загадку, я тебя съем. Иногда я очень хочу интересно выспаться. Вот и все причины…

– Тогда загадывай, И-ти. Мне пора…

И-ти нахмурилось.

– Почему? Ты ведь только что пришел.

– Значит, полюбуюсь на вас последний раз – и пойду. У меня осталось мало времени. Нет, мне не страшно, съедите так съедите. А вы действительно прекрасны. Жаль, что я не сказочное существо…

– Почему?

– Не могу говорить с тобой всю ночь. Я должен выспаться. У меня очень много важной работы.

– Работа… проворчало существо. – Ковыряние в камнях. Мотыга и кирка. Торговля и людские дела… Главное – это постижение мудрости. Мудрецу нужно уметь считать во сне. Если ты занят чем-то еще, боюсь, тебе никогда не достичь истинной мудрости. Ты не маг. Ты всего-навсего человек с узкими зрачками, который любит поесть и поспать.

– Сорр… пискнул Сорро.

– Да ты знаешь, что такое работа? – разгорячился Таскат. – Взяли в оборот! Работа – это не ваше бессмысленное ковыряние в камнях! Это то, чем ты всю жизнь готов заниматься и там полжизни оставить! Это – жизнь!

Существо И-ти несколько растерялось.

– А постижение мудрости ты тоже считаешь работой? – спросило оно, поигрывая бликами на чешуе.

– Конечно… – уже тише ответил Таскат, до которого дошло, что он кричит на местное чудо в вызванном им же сне. – Я… ну, ты понимаешь, я очень люблю свою работу. Извини меня.

Вместо «очень люблю» он употребил жаргонное слово, которое у него дома означало «одержимость».

– Когда идет разговор мудрых, извиняться попросту бесполезно – заметило существо И-ти. – Хотя ты, может быть, и не согласишься… Бесполезно, в конечном счете, все, кроме мудрости. Одна мудрость имеет хоть какой-то вес. – Оно поиграло собственным хвостом.